— Тем не менее, — с воодушевлением продолжила Венера, — позвольте мне закончить свой тост. Наш вечер удался на славу, но, к сожалению, мне пора домой. У меня назначено весьма романтическое свидание, а в таких случаях я не привыкла опаздывать. Кстати, Феликс, — она откровенно подмигнула развратному продюсеру, — тебе, наверное, будет интересно узнать… Купер тоже потрясающе работает языком. Правда, Лесли? — Она повернулась к своему ошеломленному супругу и закончила:
— Ну, что же, Куп, еще увидимся, милый.
С этими словами Венера послала мужу воздушный поцелуй и неторопливо двинулась к выходу. Так величественно и эффектно, что никто не заметил слез, застилавших ее глаза.
Глава 11
Начальница Ноны, Аврора Мондо Карпентер, была миниатюрной женщиной с водянистыми глазами и острыми высокими скулами. Глядя на нее, было невозможно определить, сколько ей лет, однако Нона по секрету сообщила Бриджит, что ее патронессе уже перевалило за семьдесят.
— Ни черта себе! — восхищенно присвистнула Бриджит. — Я еще не видела, чтобы какая-нибудь бабулька так классно выглядела.
Авроре принадлежал весь» Мондо «. Она сама создала этот журнал и руководила им на протяжении последней четверти века. Она была замужем за одним из ведущих нью-йоркских архитекторов и время от времени помещала о нем маленькие стыдливые заметки в своем журнале, утверждая, что у нее — самая счастливая в Нью-Йорке сексуальная жизнь.
Нона не испытывала перед патронессой обычного в подобных случаях благоговения, поскольку знала ее с детства. Аврора и ее мать были близкими подругами, поэтому сейчас Нона, нисколько не стесняясь, подвела к ней Бриджит.
— Это моя подруга Бриджит, — заявила девушка. — Она — самая крутая фотомодель в Лос-Анджелесе.
— Правда? — спросила Аврора, вздернув тонкие подкрашенные брови. — На скольких обложках вы появлялись, моя дорогая?
— Вообще-то я только недавно приехала из Европы, — лихорадочно соображая, сообщила Бриджит.
— В таком случае сколько раз вы появлялись на обложках в Европе?
— О, Господи! — быстро вмещалась в разговор Нона. — Их было так много, что не сосчитать!
— Почему же ты ничего не рассказывала мне о Бриджит раньше? — спросила ее Аврора.
— Так ведь ее не было в Штатах! Дело в том, Аврора, что мне в голову пришла блестящая мысль:» Мондо» должен первым воспользоваться ею. Ее здесь ждет большое будущее. Сам Мишель Ги собирается подписать с ней контракт!
Аврора благосклонно кивнула Бриджит:
— Приезжайте завтра ко мне в офис, дорогая. Я угощу вас чаем.
— С удовольствием! — с горящими от восторга глазами воскликнула та.
— И непременно захватите свой портфолио, — напомнила Аврора. — Хочу взглянуть, как вы выглядите на обложках. Кстати, не забудьте образцы фотопроб.
— Обязательно приду, — заверила ее Бриджит.
Как только девушки отошли достаточно далеко, чтобы их не могла слышать Аврора, Нона прошептала:
— У тебя есть снимки?
— Я думала, они мне не понадобятся.
— Что ты за дура! — зашипела Нона, тряся головой от возмущения. — Как можно было не подготовиться заранее! Теперь неудивительно, что все твои поиски оканчиваются пшиком.
— Можно подумать, я занимаюсь ими всю жизнь! — обороняясь, прошипела в ответ Бриджит.
— Ну ладно, разберемся. Меня осенила еще одна классная идея.
— Какая?
— А вот какая: я буду твоим менеджером.
— Ты? — не веря своим ушам, воскликнула Бриджит. — Что ты в этом понимаешь?
— А кто, интересно, представил тебя Авроре? Кто устроил твою встречу с Мишелем Ги? Кто организует тебе фотопробы?
— Ну, если ты об этом…
— Запомни, десять процентов гонораров — мои. Сейчас, правда, это — десять процентов от ничего, но… будем надеяться. По рукам?
— Думаю, можно попробовать, — растерянно согласилась Бриджит. В конце концов, ей было нечего терять, а выиграть она могла многое, поскольку не было другой такой пробивной девицы, как Нона.
Та кивнула, довольная ответом подруги.
— Вон — Люк Кесуэй. Говорить буду я сама. Он — гомик, и это хорошо. Он чересчур привередлив, и это плохо. Если начнет хамить, не обращай внимания.
Люк Кесуэй был невысоким, плотно сбитым мужчиной с коротким ежиком волос. На нем была шелковая рубашка от Версачи, мешковатые джинсы, белые кроссовки и круглые, словно совиные глаза, очки без оправы. В одном его ухе красовались две золотые сережки, в другом — маленький бриллиантик.
Нона представила Бриджит так же, как и в первых двух случаях, расписав ее как величайшую из великих, но Люк на это не клюнул.
— Ладно тебе. Нона, твоя подружка не позировала ни разу в жизни!
— Она — самая крутая в Лос-Анджелесе и в Европе, — не отступала Нона.
Люк вызывающе расхохотался.
— Кончай! Я не вылезаю из Лос-Анджелеса и ни разу ее там не видел. — Бросив на Бриджит проницательный взгляд, он обратился к ней:
— Признайся, ведь ты этим никогда не занималась?
Бриджит нервно провела ладонью по волосам, находясь в замешательстве и не зная, как дальше разыгрывать эту сцену.
— Верно, — призналась она наконец, — никогда.
— Люблю правдивых девочек, — сказал Люк, поправляя на переносице очки, которые то и дело съезжали на кончик носа. — Когда у меня будет время, сделаем несколько фотопроб. Должен признать, ты обладаешь определенным классом.
— Я же говорила тебе! — торжествующе обратилась к подруге Нона.
— Другое дело — проявится ли этот класс на снимке, — продолжал Люк. — В жизни некоторые девочки могут быть безумно хороши, но на снимках превращаются в безжизненных манекенов.
— Когда мы сможем этим заняться? — уцепившись за предоставившуюся возможность, спросила Нона. — Завтра у нее встреча с Мишелем Ги, а Аврора планирует поместить ее на обложку «Мондо».
— На следующие три недели у меня уже все забито, — ответил Люк. — Потом я уезжаю на Карибские острова и буду нежиться в блаженном безделье, валяясь на пляже и глазея на купающихся мускулистых мальчиков.
— О Боже, Люк! — взмолилась Нона — — Ну, сделай мне одолжение!
— Не могу, лапочка, — ответил фотограф, горестно тряся головой. — Занят по горло.
— А если прямо сейчас? — не отставала девушка. — Поехали к тебе в студию и сделаем несколько снимков — пусть даже ночью. Люк, ми-и-иленьки-ий, это так для меня важно! — жалобно пропела она.
— Какая же ты зануда! Ну, в точности как твоя мать, — тяжело вздохнул Люк.
— Нет, большей занудой, чем она, быть невозможно, — серьезным тоном возразила Нона. Он засмеялся.
— Хорошо, твоя взяла. — И, повернувшись к Бриджит, спросил:
— Ты готова?
Еще бы! Вот он — тот шанс, который она так долго ждала!
— Тогда поехали.
— Могу я захватить своего жениха? — спросила Нона.
— Я и не знал, что ты помолвлена.
— Он — просто прелесть. Ты обязательно в него влюбишься, но только не вздумай отбить его у меня!
— Ладно, бери его с собой, если уж так хочешь. Пусть только не открывает рот.
— Какой ты злой. Люк!
— Что ты сказала?
— Молчу.
Студия Люка Кесуэя располагалась в Сохо — рядом с райончиком Трайбика. Бриджит, Нона и Зандино поехали в такси, последовав за Люком, который рванул вперед на собственной машине и немедленно скрылся из виду.
— Класс! — восхищенно проговорила Нона, когда они выбрались из такси. — Люк — самый крутой!
Зандино позвонил у входной двери. Через несколько секунд послышался зуммер и щелчок открывшегося электрического замка. Все трое вошли в открытый грузовой лифт и поднялись на верхний этаж индустриального здания.
— Добро пожаловать, детки, — приветствовал их Люк, стоя в проеме тяжелой стальной двери.
— Мы — здесь! — крикнула Нона. — И готовы ринуться в бой.
— Вижу, вижу, — проворчал Люк, пропуская их в студию огромных размеров.
— Ну и местечко! — присвистнула Бриджит, разглядывая фотографии всех известных ей супермоделей, которыми были увешаны белые стены.
— Кто хочет выпить? — спросил у компании Люк.
— Я не пью, — откликнулась Бриджит, все еще не в силах оторвать глаз от снимков. Она думала, удастся ли и ей когда-нибудь добиться такой же славы, какой пользовались эти девушки.
— А я хочу, — сказала Нона. — Бурбон с водой.
— Слишком взрослый напиток для ребенка, которого я знаю с тех пор, как ему было двенадцать, — пробурчал Люк, подходя к белому бару со стеклянными дверцами.
— А я уже вполне взрослый ребенок, — парировала Нона.
— Да уж, я вижу.
— Кстати, Люк, познакомься с Зандино. Он — мой жених.
Люк обернулся к чернокожему парню.
— Пьешь?
— Кока-колу, пожалуйста, — просиял тот широкой улыбкой.
Люк покосился на африканца.
— Симпатичное платьице, — заметил он.
— Национальная одежда, — пояснил Зандино, продолжая сиять. Нона хихикнула.
— Мы подумали, что мои старики свихнутся, если он придет в этом на сегодняшний прием.
— Чтобы Эффи и Юл свихнулись? Черта с два! — усмехнулся Люк. — Они — самая либеральная пара в Нью-Йорке. И самая интересная.
— Ага, это уж точно, — согласилась Нона. Фотограф вручил гостям напитки, а затем отступил назад и окинул Бриджит долгим критическим взглядом.
— Ладно, — наконец сказал он. — Для чего мы сюда приехали?
— Ты же фотограф, — напомнила ему Нона. Люк пропустил ее реплику мимо ушей.
— Хорошо, детка, — обратился он к Бриджит. — Скинь-ка свои туфельки и встань перед камерой — вон там.
Девушка сбросила с ног «лодочки» от Бланика и встала перед гладким экраном из синей ткани, служившим фоном для съемки.
С помощью пульта дистанционного управления Люк включил стереосистему, и студию наполнил глубокий голос Анни Леннокс.
Теперь, оказавшись наконец, перед объективом камеры, Бриджит вдруг почувствовала, что ее уверенность в своих силах тает, словно сосулька на солнце. Она внезапно ощутила себя неуклюжей и не знала, куда девать руки.
— Главное — расслабься, — велел Люк, заряжая пленку в два фотоаппарата. — Сначала