— Ты не помер. Я так сразу и понял, как тебя вытащил. Повезло тебе, что я оказался поблизости. А не то задохся бы.
Судя по голосу, его спаситель был пожилой мужчина. Спектор пошарил вокруг себя. Он лежал на куче мусора.
— Где это я?
— На мусорной барже, приятель. Как же тебя сюда занесло, хотел бы я знать?
Старик щелкнул зажигалкой и закурил. Он был совершенно лысый, кареглазый и тонкогубый. Его морщинистая кожа слегка отливала оранжевым, а грузная фигура напомнила человечка с рекламы шин «Мишлен». Зажигалка погасла.
— Какие-то чокнутые придурки избили меня и засунули в мусорный бак. Больше я ничего не помню.
Эта история была не хуже любой другой. Он сунул руку за пазуху. Книжки исчезли.
— Здесь есть свет? Хочу посмотреть, с чем меня оставили эти скоты.
Огонек зажигалки вспыхнул снова. Спектор пошарил в карманах и принялся рыться в мусоре под ногами. Он хотел вернуть себе книжки! Тогда ребята из «Сумеречного кулака» помогут ему уничтожить Астронома. Несколько человек с автоматами вполне способны существенно изменить расклад сил, если старик устал, — а по его оценкам, он должен был устать.
— Как, ты сказал, тебя зовут? — спросил он, чтобы отвлечь внимание старика от своих поисков.
— А я тебе и не говорил. Меня зовут Ральф. Ральф Нортон. — Старик опустил зажигалку пониже. На нем были голубая рубаха с длинными рукавами и темно-синие штаны и жилет. Одеяние было мятое и в пятнах. — Ты, верно, что-то потерял, да?
— Угу. — Спектор отбросил полиэтиленовый мешок и принялся копаться в мусоре под боком. — Кстати, где ты меня нашел?
— Там, в конце баржи, где тебя сбросили. — Старик ткнул пальцем в направлении кормы. — Ты скажи, что ищешь-то, я помогу. Все равно мне нечем больше заняться.
Спектор оглядел искалеченную ногу. Она была розовая, как поджившая болячка, но все еще продолжала отрастать. Он медленно поднялся; колени у него дрожали, ступни увязали в мусоре. Нога горела, как будто он вступил в ведро с угольями, но с этим придется смириться.
— Спасибо, не нужно. А вот твою зажигалку я бы купил.
Он сунул руку в карман. Деньги все еще были там, и он вытащил одну купюру.
— Не надо. Бери так, — Ральф протянул ему зажигалку, — Там еще много газа.
Спектор взял зажигалку и щелкнул ею, потом побрел на другой конец баржи. Прямо перед ним переливался огнями Манхэттен, но это его не радовало. Нужно было отыскать книги, пока до него не добрался Астроном.
— Не спеши, — посоветовал Ральф. — А не то угодишь носом в мусор.
— Да уж, — Спектор тяжело дышал, — А ты вообще что здесь делаешь?
— Еду домой на такси, — хохотнул Ральф. — Я живу на Фреш-Киллс, на Стейтен-айленде.
— На Фреш-Киллс?
— Это самая большая свалка в стране. Может, даже в целом мире. Завтра утром эти четыре баржи отправят туда. Пришлось уехать по делам. Родственники приехали на День дикой карты, попросили город им показать.
— Ты живешь на свалке?
— Ну да. Ты не поверишь, что порой выкидывают люди. Отличные вещи. Ребята из санитарной службы пару раз выгоняли меня оттуда, но я опять возвращался. Грех упускать такое теплое местечко. — Ральф положил руку на плечо собеседнику. — Ты знаком с тузами?
Спектор весь подобрался.
— Лично — нет. А что?
— А то, что я — туз. У меня есть сверхъестественные способности.
— Ты туз, но живешь на свалке. Я что, похож на провинциала, который проглотит любую чушь?
Ральф улыбнулся, поднял картонный пакет из-под молока, выдержал драматическую паузу и отодрал зубами кусок картона. Он немного пожевал его, потом проглотил.
— Я могу усвоить что угодно. Так доктор Тахион сказал. Что для людей — мусор, для меня — еда.
Спектор расхохотался.
— Ты можешь есть мусор. Это и есть сверхъестественная способность? Бьюсь об заклад, люди обходят тебя стороной.
Мужчина сложил руки на груди.
— Давай. Смейся до упаду. Знаешь, сколько я экономлю в год только на еде и квартирной плате? Я сам себе хозяин. Никто мной не командует. Никто не указывает, когда приходить и когда уходить. Да многим такое и не снилось!
— Пожалуй, в чем-то ты прав. Послушай, я что-то устал. Может, у тебя действительно получится мне помочь. Я ищу такие книжки, завернутые в полиэтилен. Я бы тебе заплатил.
— Ладно. Только нам нужно что-то получше зажигалки, а не то мы никогда их не найдем. — Он задумчиво изучал живописное нагромождение консервных банок и мятых пакетов. — Наверное, бенгальские огни дадут побольше света. Их у меня уйма. Сейчас вернусь.
— Бенгальские огни?
— Ну да. У меня тут куча фейерверков — собирался запустить в полночь. Ну, что-то вроде маленького праздника. Жди здесь.
Он принялся пробираться по мусору в конец баржи.
Спектор зацепился пальцами за дырки, оставленные в его пиджаке пулями, и прикусил губу. Если он переживет этот день, то потом целую неделю будет валяться в постели.
Глава семнадцатая
22:00
«Роллс-ройс» отъехал всего на несколько кварталов от «Козырных тузов», когда зазвонил телефон. Фортунато взглянул на Соколицу; та пожала плечами и взяла трубку.
— Это тебя, — сказала она.
— Это Альтобелли, — раздался голос из трубки. — Я выжал твой номер из Хирама. Звоню насчет Кафки.
— Вот черт! — Фортунато закрыл глаза, — Он же мертв.
— Нет, — возразил Альтобелли. — Еще жив. Но едва избежал смерти.
— Рассказывай.
— Минут пятнадцать назад какой-то псих в белой рясе откуда ни возьмись появился в камере. Но я послушал тебя и поставил туда ребят из спецназа, так что, когда он набросился на Кафку, они открыли по нему огонь из всех стволов.
— И?
— Его даже не ранило. Но пули сбивали его с ног, и с каждым разом он поднимался все дольше и дольше. А потом он просто взял и исчез.
— Вам повезло. Он совсем ослаб, в противном случае ничто не помогло бы вам остановить его.
Фортунато не сказал ни слова о том, как сильно ослаб он сам.
— Этот малый, кем бы он ни был, не просто везунчик.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Это не телефонный разговор. Помнишь место, где мы встречались в прошлом месяце? Не произноси название вслух, просто скажи, да или нет.
— Да.
— Можешь подъехать туда? Прямо сейчас.
— Альтобелли…
— Мне кажется, это вопрос жизни и смерти. Моей.
— Уже еду.
— Астроном, — проговорила Соколица.
Фортунато кивнул.
— Я поймаю такси. А ты возвращайся в «Козырные тузы», там ты будешь в безопасности.
— Ерунда. Я буду куда в большей безопасности рядом с тобой. И потом, глупо ловить такси, если можешь ехать на шикарном «роллс-ройсе» с шофером. — Она приподняла бровь. — Правда?
Вытурив из ресторана немногих оставшихся постоянных клиентов, Гамбионе перебрались в главный зал и сдвинули несколько столов вместе. Пистолеты и настороженность очень бросались в глаза. Розмари стояла в сторонке и смотрела, как мужчины препираются. На ее лице играла непроницаемая улыбка. Вонищенка с Джеком сидели на банкетке у стены.
— Я хочу начать поиски Корделии. Прошло уже несколько часов — куда больше, чем я обещал Розмари. — Джек бросил сердитый взгляд на помощницу прокурора.
— Пока с этим всем не будет покончено, она не может начать звонить в полицию. — Вонищенка сочувственно взглянула на Джека, который дергал себя за грязный рукав чересчур маленького белого пиджака, который одолжил ему официант. — Поешь пока.
Джек выдавил в суп сок лайма, покачал головой и взял со стола палочки. Потом вытащил из стоявшей перед ним миски клубок рисовой лапши с креветками.
— Что она будет делать без книжек? — Он ткнул палочками в сторону Розмари.
— Не знаю. Справится как-нибудь. — Вонищенка прижалась затылком к стенке, закрыла глаза. — Попробую выяснить, не видел ли кто-нибудь Корделию. Посиди тихо.
Джек опустошил свою миску и снова наполнил ее, внимательно прислушиваясь к разговорам мафиози. Двое были главарями группировок. Более старший, с зализанными назад черными волосами и в темно-сером двубортном костюме, постоянно упирал на то, что в целях стабильности необходимо во что бы то ни стало продолжать выполнять планы дона Фредерико. Второй, помоложе, с шикарной стрижкой, которую Джек про себя определил как облагороженный панковский гребень с тонким хвостиком на затылке, заметил, что Мяснику так и не удалось положить конец посягательствам на их территорию. Остальные слушали, не вмешиваясь.
— Ни одна из других Семей ни разу не попыталась оспорить нашу власть.
— Боже мой, Рикардо. Естественно, они не попытались. — Припанкованный мафиози закатил глаза. — Всех куда больше беспокоит реальная угроза. Вьетнамцы. Колумбийцы. Джокеры. Черт побери, да неужели ты не видишь, что Джокертаун превращается в настоящий рассадник всякой дряни?
— Кристофер, среди нас дама.
Рикардо сочувственно кивнул в сторону Розмари.
— Большое спасибо, синьор Доменичи. — Она приблизилась к столикам.
— Наверняка, Рикардо, она слышала выражения и покрепче. Думаю, даже в окружной прокуратуре еще и не так выражаются. — Кристофер Маццучелли раздраженно тряхнул головой, — Суть в том, что нам нужен такой лидер, который в состоянии взглянуть в лицо новым угрозам. Не закоснелый, понимаешь?
— Маццучелли прав. — Головы всех Гамбионе мгновенно повернулись к Розмари. — Нам нужна свежая кровь в нашем руководстве, иначе Семье конец. Все просто.
— Синьорина Гамбионе, — доверительно проговорил пожилой капо, — это серьезный вопрос. И решать его нам. Возможно, вам бы лучше не…
— Да, я Гамбионе. Последняя в роду. — Розмари посмотрела в глаза всем мужчинам по очереди, — Это моя Семья. И я имею право голоса.
— На отцовское место метит. — Кристофер ухмыльнулся, но она тут же вновь пригвоздила его взглядом.
— Может, и так. — Розмари одарила его бледной загадочной улыбкой, — Донателло мертв, равно как Микеланджело, Рафаэль и Леонардо. Четверо донов. Вы понимаете, с чем мы столкнулись, но не знаете, что делать. Рикардо видит одно только прошлое.