– Что случилось? – спросила я, поддавшись к нему, вопреки своей воли.
– Вэл ушла, – опустив голову, сказал Дин и запустил пальцы в волосы, после чего потянул за них. Уверена, кожа на его голове загорелась от силы его хватки. – Она, черт побери, просто ушла, Рози. Няня нашла Луну одну в пустой квартире без единого намека на одежду или обувь матери. Малышка сидела в переполненном подгузнике и плакала навзрыд. Черт знает, сколько времени она так провела и когда в последний раз что-то ела. Она плакала так сильно, что потеряла голос. Няня отвезла ее в больницу на обследование. Трент через час полетит за ней, а затем привезет сюда.
– Господи. – Я прикрыла рот рукой.
Резкие черты скулы окрасились в красный цвет, а в выражении лица появилась настороженность. На секунду мне показалось, что он добавит что-то еще. Или даже заплачет. Пустит хотя бы одну одинокую слезу, которая сорвется с его ресниц, словно человек, прыгнувший со скалы. Но Дин не сделал ни того, ни другого. А вместо этого расправил плечи, вновь окружил себя ореолом самоуверенности и прочистил горло.
– Честно? Это к лучшему, – сказал он.
Что? Эти слова удивили меня так, словно я получила шлепок по заднице.
– Не все рождены быть родителями. И для Луны так будет лучше. Было бы хуже, если бы Вэл свалила, когда малышке исполнилось бы шесть или семь. Держу пари, она даже не будет беситься из-за нее, когда вырастет.
Целую секунду я молча смотрела на него – пристально и внимательно, – пытаясь прочесть эмоции, появившиеся на его лице. Но так ничего и не поняла. Слишком много чувств там смешалось, слишком много сожалений, слишком много всего в одном измученном выражении.
– Не смотри так на меня, Рози. Просто поверь. Луне не нужна Вэл.
– Хорошо. – Я прижала его голову к изгибу своей шеи и стиснула в объятиях. Боль просачивалась сквозь его сильное тело, и я охотно вбирала ее, подстегиваемая потребностью помочь ему. – Все в порядке Дин.
– Это к лучшему, – повторил он, сдавленным от боли голосом.
Я ослепла. Растворилась. Разлетелась на кусочки и опала на пол, словно конфетти. Мне хотелось разгадать, что Дин чувствовал, и проглотить, как горькую пилюлю. Это совершенно ему не подходило. Дин Коул, которому так нравился алкоголь, дурь и ничего не значащий секс, никогда не печалился.
Он походил не на Сириус.
А на планету Земля.
Был кислородом.
Всем в мире.
Он спрятал свое лицо на моем плече, пока я все ближе притягивала его к себе, пока между нами не осталось и сантиметра пространства. Мы растворились друг в друге. Стук его сердца отдавался на моей коже, мои волосы щекотали его нос, а его пальцы стискивали мою талию. Сейчас наши тела сплелись сильнее, чем в красном пикапе.
Дин не проронил ни слезинки, но это не означало, что он не плакал. Он плакал, и я плакала вместе с ним. Из-за Луны, которой едва исполнился год и которая пережила что-то настолько травмирующее, чего не испытывает большинство людей за всю жизнь. Из-за Трента, которому судьба часто подкидывала испытания, заставляя взрослеть. И еще я плакала из-за себя. Потому что в этот момент поняла, что частичка меня уже принадлежит Дину Коулу, как бы я этому ни противилась. Я никогда не переставала любить его. Ни на одно чертово мгновение. Я просто убедила себя, что мне на него плевать.
Вот только это было совсем не так. До сих пор.
Глава 14
Дин
Из печали прорастает жизнь. Так всегда говорил мой отец.
Эту ночь я спал в комнате Рози.
Мы не занимались сексом. И не лапали друг друга. Мы даже не целовались.
Но наши ноги переплелись, а кожа прикасалась к коже, и это казалось более настоящим, чем любое другое дерьмо, которое я творил в постели с другими девушками в любое другое время. Жаль, что утром мне пришлось выскользнуть из ее объятий, чтобы сесть в такси до аэропорта. Но я оставил ей записку:
«Не отрицай происходящего между нами, Сириус.
С уважением, твой Медный Всадник».
Перелет до Вегаса прошел как в тумане.
Вчера я не выпил и капли алкоголя и ни разу не выкурил сигарету – ведь провел почти весь день с Рози, – что ощущалось странно… но приятно. И также естественно, как мои фантазии о том, как она в наряде стриптизерши пристегивает меня наручниками к кровати, а потом опускается на мое лицо, пока я не задохнусь, а ее киска не онемеет. Но потом Тренту позвонили, и мой мир рухнул.
Предательство Вэл пронзило меня, словно удар в живот, а слова Трента добили: «Она никогда больше не увидит Луну, пока не возьмет на себя обязательства быть родителем. С меня хватит ее выкрутасов».
И как бы мне ни хотелось этого признавать, он был чертовски прав. Нельзя быть родителем лишь наполовину. Это не какой-то ленивый утренний секс в воскресенье. Либо ты отдаешь себя родительству полностью, либо отступаешь в сторону. Остальные промежуточные варианты лишь причиняли боль ребенку, и мне следовало понимать это, как никогда раньше.
Трент отправился в Чикаго, чтобы забрать Луну – его родители ждали их в Тодос-Сантосе, чтобы помочь пережить этот кошмар, – а мы с Джейми тут же решили отменить мальчишник. Но Трент угрожал надрать нам задницы, если мы откажемся от первоначальных планов в Вегасе. И вот его аргументы:
1. Он собирался отправиться в Чикаго, чтобы забрать дочь из больницы, где она находилась с очень взволнованной и перепуганной няней. Он прекрасно знал, что делал, и ему не требовалось, чтобы наши королевские задницы держали его за ручку.
2. Вишес планировал жениться только один раз (а учитывая его скверный характер и дерьмовое отношение к людям, мы понимали, что вряд ли ему удастся найти вторую Милли, которая станет терпеть его дерьмо).
3. Чертова Вэл бросила свою дочь, и у него не было времени, чтобы разбираться с нашими проблемами белых богатых людей.
Как и в любое воскресенье августа, Лас-Вегас-Стрип заполонили туристы, пьяные полуголые девушки и сердитые радикальные христиане, которые пытались наставить грешников на путь истинный, вещая проповеди в микрофоны. Как только мы разнесли по комнатам нашего президентского люкса свои чемоданы, Вишес снял кожаные оксфорды и сказал:
– Я, конечно, люблю свою будущую жену, действительно чертовски люблю, но, надеюсь, нам не придется часто сталкиваться с ее надоедливыми друзьями. Мне хочется видеть ее младшую сестру так же сильно, как получить пулю в свою бедовую голову.
– О чем ты? – Я снял часы Rolex и разноцветную рубашку от Versace, а затем направился в одну из ванных комнат.
Мне требовалось проблеваться и принять душ, чтобы вновь почувствовать себя человеком. Нина звонила мне не переставая за время короткого перелета – пятьдесят? Шестьдесят раз? Я сбился со счета – и оставила несколько голосовых сообщений, которые я не собирался слушать.
Произошедшее с Трентом дерьмо напомнило о том, насколько далеко мне следует держаться от нее и от него, даже если любопытство сжигало каждую косточку в моем чертовом теле. Это казалось несправедливым, и хотя отец всегда утверждал, что жизнь несправедлива, сейчас именно я принимал решение, и мне не хотелось встречаться с ним или с ней никогда в жизни.
И это, черт побери, окончательное решение.
– Они собираются приехать в Вегас. Рози изменила планы в последний момент. Они остановятся в этом отеле.
Повернувшись, я провел пальцем по нижней губе.
– Малышка ЛеБлан в Городе грехов?
Злобно ухмыльнувшись, Вишес посмотрел на меня своим безразличным, безжизненным взглядом.
– Приедет через два часа. Они прилетят следующим рейсом. И что, черт подери, ты собираешься с этим делать, чувак?
– Все, что она мне позволит. – Я сбросил туфли.
– Пусть Рози сначала поговорит с Эмилией. – Он бросил мне мягкую пачку сигарет «Мальборо», которые мы использовали для дури, но намеренно не докинул. – Конечно, Эм плевать на тебя, но я не хочу, чтобы она считала, что сестра ее предала.
Но прежде чем я успел сообщить Вишесу, что мне плевать на них с Милли, из одной из ванных комнат вышел Джейми.
– Трент слегка слетит с катушек после случившегося, – вздохнув, сказал он и поднял пачку сигарет.
– Спасибо, Капитан Очевидность, – ответил Вишес и, развернувшись на пятках, вышел из комнаты, видимо, чтобы принять душ.
Джейми толкнул меня плечом и, открыв бутылку с водой, поднес ее к губам.
– Он знает, что ты трахаешься с сестрой его невесты?
– Как ты догадался, Шерлок?
Я выхватил «Мальборо» у него из рук и отправил сообщение своему дилеру в Вегасе, чтобы тот поскорее достал дури. Даже если я и не собирался курить, мне показалось несправедливым лишать Джейми и Вишеса их любимого времяпрепровождения.
Джейми плюхнулся на подлокотник белого плюшевого дивана и сделал еще один глоток воды.
– Это элементарно, Ватсон. Ты трахал ее глазами во время репетиционного ужина, когда думал, что на тебя никто не смотрит. Ты делал это украдкой, а значит, тебе на самом деле не плевать, что она думает о тебе. – Он замолчал на мгновение, а его брови опустились. – Но я заметил это, хотя ты и старался скрыть свой интерес. Уверен, ты хотел нагнуть ее над столом и жестко оттрахать, прижимая ее лицо к чужой тарелке с закусками.
Спасибо, Джейми. Я планировал сохранить этот образ и спрятать в свой банк фантазий, которые использую, чтобы подрочить, на черный день.
– Она стоит этой головной боли? – Приподняв бровь, Джейми склонил голову набок.
Я похлопал его по плечу. Этот парень всегда выглядел чертовски очаровательно.
– Она и есть моя головная боль.
– Рад за тебя, братан. Ты уже давно не интересовался чем-то, кроме выпивки и работы. – Он ухмыльнулся. – Но нам все же стоит обсудить потенциальные проблемы. В прошлый раз, когда вы с Вишесом столкнулись лицом к лицу, из-за этого пострадал «Чемпионс Бизнес Холдингс». И я не допущу повторения этого.
Я не стал поправлять его – ведь мы не сталкивались с Вишесом лицом к лицу, он просто нанял мою бывшую девушку, а потом переспал с ней, после того, как вынудил ее бросить меня, когда мы были подростками, – а просто кивнул, давая понять, что услышал его. Я всегда все контролировал, и «Чемпионс Бизнес Холдингс» не пострадал. Главное, чтобы никто – никто, черт побери, на земле – не встал между мной и тем, кого мне хотелось заполучить.