Мне стало интересно, о какой дочери он говорил? Возможно, о той, которой следовало забить на свои мечты? Которой следовало склонить голову и делать все, что он захочет? Но что тогда она должна была делать со своим драгоценным временем, отмеренным ей в этом мире? Конечно, я понимала беспокойство своей семьи. Уверена, они с тяжким сердцем наблюдали, как их больной ребенок живет на другом конце страны. Но при этом не понимали самого главного.
Я уехала в Нью-Йорк не из-за того, что мечтала там жизнь. А для того, чтобы обрести независимость.
Делать то, что мне хотелось, а не жить в пузыре, который родители создали вокруг меня. Выяснить, кто я такая, а не слепо следовать указаниям других.
– Дин Коул, парень Рози, вчера позвонил Барону и сказал, что они хотят приехать сюда и рассказать о своих отношениях. – Милли взяла меня за руку и улыбнулась той улыбкой, которая осветила не только эту комнату, но и парочку соседних. – Сегодня День благодарения, и нам есть за что быть благодарными. У меня скоро родится ребенок, а Рози счастлива, и у нее нет проблем со здоровьем. Так что предлагаю отпраздновать это. Уверена, вы помните, что мы с Дином встречались в выпускном классе. Так же не сомневаюсь, что вы помните, чем все закончилось. Резко. Трагически. Но, как вы помните, без какой-либо драмы.
Милли положила руку мне на спину и принялась поглаживать круговыми движениями, чтобы я успокоилась. Но меня переполняло волнение, не давая вдохнуть.
– Я не хочу копаться в прошлом, но считаю важным сказать то, что поможет нашему будущему стать светлее. Мы с Бароном всегда должны были быть вместе. Все знали это. Все… кроме нас. Но Дин и Рози? – Она вздохнула и покачала головой, прогоняя печальные мысли. Милли знала, как сильно это ранило меня. Нас. И хотела бы забрать свои слова обратно. – Мама, папа, они сходили с ума друг по другу с первого дня знакомства. Но я не замечала этого, потому что вела себя как эгоистичный подросток. Так что их отношения нисколько не обижают и не раздражают меня. Просто посмотрите на нее. – Она откинула мои волосы в сторону и усмехнулась. – Рози светится. А когда она счастлива, мы все должны быть счастливы. Неужели я выгляжу грустной?
Она погладила животик и рассмеялась, а я рассмеялась вместе с ней. Не потому, что чувствовала облегчение или оптимизм, а потому, что моя сестра стала воплощением слова «здоровье». И даже если мне не очень с этим повезло, мне нравилось, что то, что останется после меня, будет цельным и надежным.
А Эмилия была и тем и другим.
Папа, наконец, оторвал взгляд от газеты.
– Это правда, Роза? Ты всегда любила Дина Коула?
Я не смогла разгадать его тона. Он говорил серьезно? Это его расстроило? Разочаровало? Или обрадовало? Посчитал ли он меня идиоткой из-за того, что полюбила мужчину, которого не могу любить. Или оценил жертву, которую я принесла ради своей сестры десять лет назад?
– Всегда. – Я покраснела, глядя на свои сжатые пальцы. – Я всегда любила его.
И это была та неприглядная правда, которую никто не хотел слышать. Никто, кроме человека, который этого не знал. Самого Дина.
Отец оттолкнулся от стола и сложил руки на талии, выглядя готовым к новому сражению.
– Он заботится о тебе? Мы должны это знать.
Боже мой. Либо отец был самым большим пещерным человеком в двадцать первом веке, либо он действительно считал меня бесполезным мешком с костями. Он доверял Эмилии мою жизнь, когда мы жили вместе. Он доверял Даррену, даже не видя его. Но мне? Нет. Похоже, он растерял всю веру в меня еще до того, как я научилась ходить.
Сделав глубокий вдох, я закрыла глаза и коротко кивнула.
– Да, папа. Он заботится обо мне, – выдавила я сквозь стиснутые зубы, хотя каждая феминистическая клеточка во мне требовала поставить папу на место.
– Ты уверена?
– Он упаковал мои лекарства и жилет, чтобы мы могли поехать сюда. – Я прикусила язык, чтобы не сорваться, а затем продолжила:
– Он заказывает мне такси три раза в неделю, чтобы я не пропускала физиотерапию. И как только у него появится время, пойдет со мной к доктору Хастинг.
– Как только у него появится время, – фыркнул папа и покачал головой. – Ну конечно.
– Пол, – предупреждающе позвала мама, глядя на стол.
– Хорошо. Я готов поговорить с ним, но это ничего не меняет, Роза. Мы все еще хотим, чтобы ты переехала в Тодос-Сантос. И если ты хочешь, чтобы мы с мамой поддерживали тебя, пока ты… делаешь то, что делаешь в Нью-Йорке, – он пренебрежительно взмахнул рукой, но впервые за несколько недель, прошедших со свадьбы Милли, не посмотрел на меня так, словно я не достойна его времени, – ты должна дать некоторые обещания, чтобы успокоить нас. Потому что ты больна, Козявочка Рози. Мы беспокоимся за тебя. И все, чего мы хотим от тебя и просим, – для твоей же пользы.
Козявочка Рози.
Я кивнула, стараясь подавить слезы.
Мама закатила глаза.
– А теперь, прошу, обними меня. Мама скучала по своей маленькой девочке.
– А этой будущей маме нужно, чтобы Рози испекла свое потрясающее шоколадное печенье, – проворковала Милли и, рассмеявшись, ущипнула меня за щеку.
В тот момент мне казалось, что все худшее осталось позади. Но как же я ошибалась.
Глава 23
Дин
Иногда жизнь – словно снежный ком, который невозможно остановить.
А иногда ты даже и не хочешь этого.
Все происходило быстро. И совершенно не поддавалось какому-то контролю. Я не шутил, когда сказал Тренту, что нельзя помешать жизни выйти из-под контроля. Просто мне повезло, что мой хаос оказался пропитан умопомрачительным сексом.
Нина поселилась в Нью-Йорке. Она звонила мне каждый день. Каждый. Черт подери. День. Но я не отвечал ей.
Происходящее казалось нелепым. И стало еще более нелепым, когда в один октябрьский день я вышел из офиса, собираясь забрать Рози и отвести ее на фильм с Хью Джекманом (у меня все еще целы яйца, спасибо за беспокойство), и увидел Нину. Она ждала меня у стойки администратора, прижимая к груди влажное дешевое пальто. Ее глаза были широко раскрыты, и, если я не ошибаюсь, в них горели огромные знаки доллара.
– Простите, мистер Коул. – Сью бросилась ко мне, сжимая в руках свой iPad, впервые за много лет она выглядела по-настоящему взволнованной.
Нина часто пыталась проникнуть в здание, но сотрудники знали, что, если она переступит порог моих владений, всех ответственных за это тут же уволят.
– Я не знаю, как она прошла мимо охраны внизу. Вы же знаете, мы находимся между администраторами…
Игнорируя свою помощницу, я подошел к Нине и остановился лишь тогда, когда между нами осталось менее десяти сантиметров. Мои глаза прожигали ее насквозь, говоря, что в следующий раз, когда она появится в офисе, отправится оттуда прямиком в Гудзон. По частям.
– Убирайся. К Чертям.
– Он хочет тебя видеть. – Она прижалась ко мне всем телом.
Такая жалкая. Ее слова застали меня врасплох, но я сохранил здравомыслие, не желая поддаваться на манипуляции. Сейчас, внимательно присмотревшись – действительно внимательно, – я заметил, что ее одежда оказалась порвана, а ярко-розовая помада, которую она так любила, размазана по лицу. Полнейший гребаный хаос. Она снова начала употреблять.
– Я серьезно, Нина, – мой голос звучал расслабленно, но поза не изменилась. – Мне плевать. Скажи ему, что я не хочу его видеть. А теперь убирайся. Не заставляй меня вызывать охрану. Мы оба знаем, что с твоим криминальным прошлым не стоит нарываться на еще один арест.
Я ожидал, что это отпугнет ее, но глубоко ошибался. Да, Нина больше не объявлялась лично – думаю, она понимала, что я выполню свою угрозу, – зато начала присылать мне вещи, которые принадлежали ему, чтобы добиться хоть какой-то реакции. Чтобы вынудить меня ответить на ее звонки. Черную кепку с логотипом «Лас-Вегас Рэйдерс», чтобы показать, что он тоже любит футбол. Пластиковый стаканчик со смазанной надписью «Бирмингем, штат Алабама». Ручку. И прочий гребаный хлам. Я не хотел поддаваться этим вещам, но они дразнили меня. Вывели меня до такой степени, что мне захотелось сбежать. Я достиг той критической точки, когда едва оставались силы держаться.
Но я решил отправиться в Тодос-Сантос не только для того, чтобы сбежать от Нины. Пришло время обозначить свои намерения в отношении Рози. Я собирался жениться на этой чертовой цыпочке в самое ближайшее время. К тому же мы наконец-то официально стали жить вместе.
Я нырял с головой в неприглядную реальность, но меня это не беспокоило. Я приковывал себя к ее судьбе, зная, чем для нее все закончится. Каждое утро Рози начинала с тонны таблеток, в течение дня дважды надевала свой жилет. А через день отправлялась на физиотерапию. Когда мы выходили на прогулку, ей приходилось останавливаться, чтобы отдышаться. В такие моменты она виновато улыбалась мне, держась за бок. Здоровье подводило мою девушку. И этого не изменить.
Но мы все равно собирались сделать так, чтобы в наших отношениях все получилось. Люди должны узнать о них, принять и жить с этим дальше.
Еще одна причина, по которой я собирался притащить ее задницу в Тодос-Сантос, стал Трент. Мы с Джейми пообещали ему, что убедим Вишеса согласиться на смену филиалов. Этот ублюдок отправится в Чикаго с Милли и ребенком, нравится ему это или нет. Я понимал, что он не сдастся без боя – черт побери, драки друг с другом стали нашим любимым развлечением, – и не собирался отступать.
Предполагалось, что знакомство Рози с моими родителями пройдет сдержанно и в приватной обстановке, но когда мама поняла, что я приведу домой девушку впервые… ну, за всю жизнь, она немного занервничала. И под «немного» подразумеваю «полностью слетела с катушек». Она тут же позвонила моим сестрам и знаете что? Оказалось, что Кили и так планировала приехать из Мэриленда, а Пейтон находилась буквально по-соседству, в Северной Калифорнии. Так что тихий поздний завтрак с родителями и любимой девушкой превратился в чертово дерьмовое шоу, организованное вашим покорным слугой.