Черт, я скучал по этому.
– А ты, Джейми? – Вишес продолжил расхаживать по кабинету. Он явно все спланировал с самого начала. Знал, что мы собираемся загнать его в угол. Хитрый ублюдок. – Разве тебе не хочется вернуться в Тодос-Сантос? Чтобы Дарья росла с Луной, моим ребенком, ребенком Дина и рядом с бабушкой и дедушкой? Неужели не хочешь?
Джейми зарычал.
– Так ты что-то уже придумал, борец за добро и справедливость? Или просто решил потыкать нас в наши проблемы?
– Придумал, – заверил Вишес и, неторопливо обойдя мое кресло, открыл свой ноутбук. – Последние шесть месяцев я обдумывал нашу ситуацию. Я женился, и моя жена ждет ребенка. У Трента возникли проблемы. Джейми живет на другом конце света. А Дин начал встречаться с девушкой, проблем со здоровьем которой хватит на всю гребаную жизнь, – перечислил он, печатая что-то на клавиатуре. – Так какого хрена мы надрываем свои задницы? Мы уже заработали гребаную кучу денег сверх тех, с которыми родились. И это больше, чем мы сможем когда-нибудь потратить. На мой взгляд, мы не делаем чего-то немыслимого или чрезвычайно сложного. И мне, например, не нравится такой образ жизни. Мне хочется проводить время со своей женой, трахать ее по три раза на день, как раньше, больше тренироваться и меньше напрягаться, ездить в более длительные отпуска и наслаждаться жизнью. И в отличие от большинства людей в мире, я могу себе это позволить. Так почему я до сих пор торчу здесь? Почему мы все торчим здесь?
Он, наконец, объяснил свою точку зрения, но его предложение звучало безумно. «Чемпионс Бизнес Холдингс» стала нашим детищем. Мы очень быстро привлекли к себе внимание как инвестиционная компания с высокой доходностью и минимальными рисками. Главным образом потому, что работали двадцать четыре на семь. И мысль о том, чтобы не работать или работать меньше, беря на себя меньше ответственности, никогда не приходила мне в голову.
– То есть ты хочешь уйти на пенсию? Стать филантропом в нежном тридцатилетнем возрасте? – поинтересовался Джейми.
Вишес развернул к нам ноутбук, и мы все уставились на страницу из «Википедии» без фотографии. Джордан Ван Дер Зи.
– Нет, конечно, черт побери. Я буду приходить на работу, но не чаще двух-трех дней в неделю. А в остальное время стану потакать своим желаниям. Вести себя как бог, которым и был рожден.
– Плохое курево. – Трент указал на Вишеса и закатил глаза. – Ты говоришь, как Наполеон под кайфом. Почему мы вообще слушаем Вишеса? И что еще важнее, ты забыл, что я не родился с золотой ложкой во рту? Я не могу взять и все бросить.
– Ты уже миллионер, – напомнил Джейми, и это означало, что он на самом деле задумался над идеей Вишеса.
И что бы ни предлагал он, Трент выступил против. А Джейми за.
Так что все теперь зависело от меня.
– Миллионер или нет, но я не собирался уходить на пенсию в тридцать лет. – Трент практически выплевывал каждое слово, а его глаза сузились. – У меня нет жены. И даже девушки. Зато есть дочь, и прямо сейчас она переживает кучу проблем. Мне нужно решить их, но и хочется отвлечься. И, черт побери… – Он пнул кофейный столик, стоящий перед ним. – Я здесь единственный ублюдок, которому нравится работать?
– Ты можешь и дальше работать, – возразил Вишес и указал на экран. – Этот чувак скупает все инвестиционные компании в этом районе. Первую сделку он совершил в Сан-Франциско три года назад, и уже добрался до Южной Калифорнии. Мультимиллиардер, мать его. Любимчик «Forbs». Чертовски сообразительный мужик, с глубокими, как и у нас, карманами. Очень глубокими.
– Мы знаем, кто такой Джордан Ван Дер Зи, – перебил я. – Ты не единственный, кто заглядывает в бизнес-журналы раз в полнолуние, Вишес. Но спасибо за бесполезную информацию.
Я учился в Гарварде. Как и Ван Дер Зи. Не в одно время конечно же. Он намного старше нас. Но там его считали легендой, потому что он относился к тем редким людям, которые сделали себя сами. Он заработал стипендию в университете Лиги плюща, надирал задницу на стажировке, а затем стал магнатом. Я смотрел документальный фильм о нем, когда окончил бизнес-школу. Чувак вырос в голландской семье рабочих. Да его отец чистил обувь, черт побери.
– Ты хочешь продать акции ему? Свою долю? – уточнил я.
– Я хочу продать большую часть из них, и предлагаю вам сделать то же самое. Оставим себе пятьдесят процентов. Мы сейчас находимся на том этапе, когда можем заключить очень выгодную сделку. Если Трент все еще хочет работать, не будем его отговаривать. Я тоже не собираюсь совсем отходить от дел.
– И я не хочу на пенсию, – сказал я.
– Я тоже, – голос Джейми прозвучал неубедительно.
Вишес обвел нас взглядом и улыбнулся.
– Так почему бы нам не расширить филиал в Лос-Анджелесе, чтобы хватило работы на всех нас?
– Предлагаю начать с самой очевидной причины – он захочет выкупить у нас пятьдесят один процент акций. – Трент прислонился своим мощным плечом к стене.
Вишес фыркнул.
– Это довольно очевидно, вам не кажется?
Чересчур очевидно. Прям как в книге «Бизнес для новичков».
Мы нетерпеливо уставились на него. А Вишес ухмыльнулся.
– Но, как я говорил, он умен. Ему бы хотелось контролировать нас, но на самом деле его не волнует «ЧБХ». Поэтому он купит и пятьдесят процентов.
После этих слов сразу стало понятно, что этот ублюдок уже общался с Ван Дер Зи. Он выглядел слишком самоуверенным для таких предположений. И взгляды, которыми мы обменялись с Трентом и Джейми, сказали, что они тоже пришли к этому выводу.
– На подобные переговоры могут уйти месяцы, даже годы, – возразил Джейми.
– Ван Дер Зи уже интересовался, не хотим ли мы встретиться, – продолжил Вишес, и мы тут же повернулись к нему.
Я закашлялся от смеха и передал Вишесу сигарету.
– Как давно ты знаешь, о чем мы собирались тебя попросить?
– Достаточно давно, чтобы продумать вполне реалистичные планы.
– Почему этот гребаный ублюдок пришел к тебе? – Трент выхватил сигарету и затянулся, а его брови сошлись над переносицей.
Вишес откинул голову и выпустил кольца дыма в потолок, а в его прищуренных глазах мелькнула злость.
– Я в Калифорнии. Он в Калифорнии. И в «ЧБХ» именно я занимаюсь юридическим дерьмом. Да кого волнует почему? Ты получишь то, что хочешь, Трент. Так что сотри уже это жалкое выражение со своего гребаного лица.
Мы переглянулись. Я улыбнулся, хотя сам не понимал чему. Никто не мог гарантировать, что Рози захочет вернуться в Тодос-Сантос. На самом деле, она любила Нью-Йорк, и именно поэтому уехала так далеко от своих родителей. Но возможность предоставить ей выбор, меня несказанно обрадовала.
– Я в деле, – решился я.
– С правильно составленным контрактом – и кучей денег – я тоже в деле, – добавил Джейми.
Трент со смешком выдохнул дым.
– Луна станет девушкой из Калифорнии.
Вишес усмехнулся:
– Давайте сделаем это, черт побери.
Рози
Что помогает тебе почувствовать себя живой?
Быть любимой. До безумия. Под открытым небом. Под проливным дождем. Под чарами, которые никогда не развеются.
«Прости, Рози, но не мне хочется, чтобы кто-то бросал меня», – сказал Дин, когда я спросила его о просьбе Эмилии никогда не уходить. В то время я считала его самоуверенным придурком. Но теперь я понимала, как ошибалась.
Его уже бросали.
Его бросила мать, а затем еще и бросила Милли.
Плюхнувшись на кровать после ужина в честь Дня благодарения, я вспомнила, как проходил день и наш поцелуй под дождем – мы словно оказались в «Дневниках памяти», Дин стал Райаном Гослингом, а я явно бредила – и начала хихикать. Но смех быстро сменился кашлем, что совсем меня не удивило.
А вот кашель закончился кровью.
Сплюнув комок кровавой мокроты, я долго сверлила взглядом платок в руке.
И в голове тут же возникла мысль не рассказывать никому об этом. Я просто не видела в этом особого смысла. Мы с Дином улетали домой через несколько часов. Он находился в Лос-Анджелесе со своими друзьями, и мне совершенно не хотелось вынуждать семью включать режим сверх заботы и тащиться в ближайшую больницу. Доктор Хастинг принимала меня и без записи, в загруженные дни и даже в выходные. Я всегда могла связаться с ней в Нью-Йорке, если это случится снова.
Я перекатилась на кровати с одного бока на другой, не в силах уснуть, хотя так в этом нуждалась. И снова закашлялась. После этого похрипела немного. Поменяла позу, в надежде найти ту, в которой не буду задыхаться от слизи, блокирующей дыхательные пути. Смешно, но моя потребность в Дине душила не его, а меня.
И как бы сильно я ни радовалась нашему признанию в любви, тело не оценило его из-за того, что это происходило под дождем.
Он сказал, что любит меня.
Это вызвало у меня такой восторг, который не ощутить ни за какие деньги в мире. Но счастье тут же омрачилось страхом. Потому что я понимала, когда-нибудь – в не таком уж далеком будущем – я умру. Умру посреди той прекрасной жизни, что он распланировал для нас.
А вдруг я оставлю его тридцатилетним вдовцом с детьми, о которых нужно заботиться? Позволю ли я ему взвалить это на себя? Сколько сердец я разобью и почему перестала сопротивляться желанию не допустить этого?
Он рассказал мне о Нине.
Вот еще одна причина, из-за чего мне не спалось. Дин вырвал мое сердце из груди, а я даже не представляла, как его вернуть. Он околдовал меня. И сейчас я чувствовала себя совершенно раздавленной, но при этом в невероятно приподнятом настроении. Я услышала, как скрипнула дверь в мою комнату, и вновь закашлялась в скомканный платок. Прищурившись, я посмотрела на кусочек ткани и увидела еще больше темных пятен крови. От тяжелого вздоха мои плечи опустились.
Спасибо, реальность. Сегодняшний день оказался таким классным, но ты опять все испортила.
– Милли? Закрой за собой дверь. Дует, – прохрипела я.