Так неужели мое здоровье пошло не по тому пути? Свернуло на указателе «Пневмония» и теперь направляется к городу «Инвалидность». Потому что сейчас мне казалось, что тело мне не подчиняется. И это напугало меня сильнее мыслей о смерти.
Когда мама отпустила меня, чтобы я прижалась спиной к подушкам, перед глазами потемнело. И я больше не пыталась успокоить своих родных. Теперь их очередь успокаивать меня.
– Ты хочешь чего-нибудь, Козявочка Рози? Может, шоколада?
Вот только мамина вымученная улыбка лишь разозлила меня. Мне было больно видеть, как она старалась. Неудивительно, что они умоляли меня вернуться в Тодос-Сантос. Хватило ровно четырех месяцев с нашего первого свидания с Дином, чтобы все полетело коту под хвост, а я оказалась перед закрытыми дверьми под проливным дождем, ожидая, пока Рукус откроет свое сердце.
«Глупая девчонка, – эти слова всплыли у меня в голове, как и несколько месяцев назад, после того как мы впервые переспали. – Глупая. Глупая. Глупая».
– Все в порядке, спасибо, – ответила я за мгновение до того, как в комнату с важным видом вошел Вишес.
То, что он появился здесь, удивило меня. Видимо, мое здоровье в полном дерьме, раз даже Вишес приехал. Он засунул телефон в брюки и наклонился, чтобы поцеловать Милли в лоб. От этой картины сердце сжалось в груди.
– Доктор Хастингс едет сюда. Она прервала свой отпуск, – сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Но в комнате тут же зазвучали слова благодарности. Насколько я помнила, она уехала из города по семейным делам. Хотя не удивлюсь, если ей просто хотелось отдохнуть от таких пациентов, как я.
– Как дела, Роза? – посмотрев на меня, спросил Вишес.
– Жить буду, – Я горько рассмеялась. – Или нет, кто знает.
– Мы не можем найти Дина, – признался он и, приподняв одну бровь, посмотрел на Милли, словно спрашивая разрешения продолжать.
Она коротко кивнула ему в ответ.
– Да говори уже. Я большая девочка.
Даже если со стороны так не казалось. Даже если я вела себя глупо и безрассудно, застряв под дождем в ожидании Дина.
Вишес потер затылок и медленно выдохнул.
– Никто не разговаривал с ним с утра пятницы. Чуть больше суток назад.
Отлично. Может, он мертв? Ох нет, я этого не говорила.
Беспокойство вспыхнуло внутри. Чем закончилась его встреча с отцом? Что натворила Нина? Куда он пропал и когда я перестану беспокоиться о нем и сосредоточусь на своих проблемах?
– Да плевать нам на Дина. – Милли оскалилась и встала на ноги, держась за спинку стула. – Пусть только появится здесь, я выскажу ему все, что о нем думаю.
– Сестренка. – Я закашлялась, и все посмотрели на меня, ожидая продолжения речи. Я же краснела под их взглядами от потока сухого лающего кашля. – Сначала убедись, что с ним все в порядке, а затем можешь высказать ему все, что хочешь.
– А если он захочет увидеть тебя? – спросила она.
– Ну, если он придет сюда пешком, то нет уж, спасибо. А вот если его доставят на носилках, так уж и быть, я его выслушаю.
– Рада, что у тебя еще остались силы шутить. – Ее ноздри раздулись. – А теперь успокойся и передохни немного.
Ей не требовалось просить меня дважды. Десять минут спустя я уже крепко спала, надежно укутавшись в объятиях забытья и обезболивающих. И хотя все присутствующие разговаривали вполголоса, а свет совершенно не мешал, звуки ускользающей жизни звучали на заднем плане, пока мои легкие боролись за каждый вздох.
Прррршшш. Прррршшш. Прррршшш.
Глава 29
Дин
Что за запах, черт побери?
Мне потребовалось около минуты, прежде чем мне удалось открыть хотя бы один глаз и осознать, что я лежу на животе в незнакомой комнате. Черт, веки казались тяжелее Трента, которого мне пришлось однажды тащить на спине, когда он получил травму в старшей школе. Но сейчас не подходящее время для этой истории.
На чем я остановился? Я огляделся по сторонам. Справа стояла белая прикроватная тумбочка, постель оказалась застелена розовыми простынями, а комната выглядела чистой и пахла цветами.
Господи, нет.
Я вскочил с кровати, но тут же запнулся о груду платьев, из-за чего пришлось опираться о бело-розовую тумбочку. Несколько баночек косметики полетели на пол, а следом из коридора донесся звон посуды. На мне не оказалось обуви, но рубашка и брюки – слава богу – находились на мне, поэтому мне потребовалось ровно три секунды, чтобы добраться до коридора – квартира была размером с мою кладовку, – по пути старательно сдерживая желание расстаться с содержимым желудка.
Комната кружилась, в голове стучало, а в животе – в этом я не сомневался – образовалась огромная дыра, в которую так и хотелось закинуть немного хлеба, чтобы он хоть немного впитал тот алкоголь, который я вчера в себя влил.
– Мы переспали вчера? – спросил я у женщины, находившейся на кухне.
Она повернулась и посмотрела на меня так, словно перед ней стояло зеленое существо в серебристом комбинезоне, упавшее с неба. Я несколько раз моргнул, чтобы понять, вижу ли я перед собой галлюцинации или зрение меня не подвело.
– Я бы исполосовала твое лицо ножом, если бы ты попытался ко мне приставать. – Элли поджала губы и вернулась к мытью посуды. – Нет. Я увидела, как ты брел по улице, бормоча что-то о своем отце и Рози. Я попыталась до нее дозвониться, но она не ответила. Поэтому я решила пустить тебя переночевать. А сама устроилась на диване. Так что с тебя оплаченный сеанс массажа. И не отнекивайся потом. – Она дернула плечом.
Рози.
Я поблагодарил Элли и вылетел за дверь, даже не потрудившись прихватить пальто. Телефон сдох еще вчера, так что мне пришлось подключить его к зарядному устройству, чтобы прочитать ее сообщения. Я пытался дозвониться ей с тысячу раз, но она не отвечала. На телефон сыпались оповещения о пропущенных звонках от парней, но я проигнорировал их. А вместо этого набрал Милли. Но звонок перешел на голосовую почту. Я позвонил родителям Рози. Они тоже не ответили. И в тот момент, когда я собирался вновь позвонить своей девушке, экран телефона загорелся и высветилось имя Вишеса. Я тут же прижал телефон к уху.
– Я не знаю, где она, – выкрикнул я, чувствуя как горло сжимается от ужаса. – Черт побери, Вик, ее нет в квартире, а ключи от дома в Хэмптонсе находятся у меня. Я не представляю, куда она пошла.
– Она в больнице, придурок. Ее легкие отказывают. Печень не функционирует. Она едва может дышать. Поздравляю, ты облажался по полной, – совершенно спокойно сказал он.
Я рухнул на стул на кухне и так сильно впился пальцами в затылок, что потекла кровь.
– В какой больнице?
– Нихрена я тебе не скажу, чувак. Никто не хочет тебя здесь видеть.
– Но я должен ее увидеть.
– Нет. Я надеру твою жалкую задницу, если ты появишься здесь. А если тебе удастся одолеть меня, то ее отец выстрелит тебе прямо в лицо. Так что держись от нее подальше.
– Вишес, – прорычал я.
– Какого хрена ты делал? Что оказалось важнее, чем открыть двери твоей больной девушке?
«Напивался», – с горечью подумал я. И тут я понял, что именно это она и делала. Стучала в двери, пока я сидел в баре у камина и пил бурбон.
Козел, козел, козел.
– Она в сознании? – спросил я, хватая ключи.
Он услышал, как они звякнули, и зацокал, давая понять мне, что это плохая идея.
– То просыпается, то засыпает.
– Мне нужно ее увидеть. – Я звучал как гребаная заезженная пластинка, которая не успокоится, пока не получит то, чего хочет.
– Ты это уже говорил. – Казалось, Вишеса не впечатлила моя настойчивость. – Но дела идут не очень хорошо. ЛеБланы в отчаянии. Милли выглядит просто ужасно. Так что не стоит тебе здесь появляться.
– Мне плевать.
– А зря. – В голосе Вишеса слышались серьезные нотки. – Время решает все.
И мы прекрасно знали, что он прав. Время свело нас с Милли, хотя нам вообще не следовало встречаться. Время разлучило нас с Рози, хотя мы созданы друг для друга. И именно время вновь свело нас вместе.
Но я собирался бросить вызов времени. Ради нее.
– Скажи мне, где она.
– Нет.
– Вишес, я выбью из тебя всю дурь, если ты не скажешь мне. А мы оба знаем, что я все равно это узнаю.
Но он не ответил.
– Вишес.
Тишина.
– Вишес!
Звонок оборвался.
И у меня возникло чувство, что это вскоре случится и с моим сердцем, если я не найду Рози.
Час спустя я узнал, в какой больнице находилась Рози. Я заставил Элли позвонить ее родителям, пообещав ей купить путевку на любой спа-курорт на выходные. А затем отправился к своей девушке. Взял «Мерседес», который месяцами простаивал в гараже, и поехал в больницу так, словно за мной гнались демоны. Но так оно и было. Эти демоны заставили меня пить. И из-за них Рози сейчас умирала на больничной койке.
Эй, засранец. Ты тоже заслуживаешь смерти.
Отец без остановки звонил мне, из-за чего аккумулятор на телефоне разрядился. Он набрал меня сотни раз. И мама. И даже сестры оставляли голосовые сообщения и присылали эсэмэски. Пусть идут на хрен. Ну, все, кроме сестер. Во-первых, это отвратительно. Во-вторых, они, скорее всего, знали лишь то, что им сказали родители. И никогда не простят Илая. Черт, как мама смогла принять его обратно после того, что он натворил? Я сделал мысленную пометку спросить ее об этом, когда моя жизнь выберется из ямы дерьма. Когда-то же это случится.
Я припарковался у больницы Доброго Самаритянина[14] в Хэмптонсе и направился к администратору, чтобы спросить про Розу ЛеБлан. Девушка посоветовала мне идти к черту, правда, в более любезной форме. Если в двух словах, то пациентка ЛеБлан не принимала посетителей, не являвшихся членами семьи. Мне не сообщили, кто выдал это распоряжение – она сама или ее родители, – но сути это не меняло.
Поэтому я расхаживал по залу ожидания, потому что отсюда меня никто не мог выгнать. Звонил Вишесу, Милли и Рози каждые две минуты. Несколько раз пнул торговый автомат, раздираемый чувством вины. Пытался вырвать себе волосы. Давал Рози обещания, которые она не слышала. Тут же нарушал их. Придумывал изощренные способы проникнуть в ее палату. Потом вспоминал, что даже не знал, в какой палате она находилась. Еще немного ругался. Короче, вел себя как настоящий сумасшедший.