Я не стал никак комментировать эти слова. Потому что они явно относились не к Нине.
– Почему ты не рассказал мне раньше? – Я провел рукой по волосам. – Почему ты позволил мне заплатить ей? Почему встретился со мной лишь на ее условиях? Этого я совершенно не понимаю, черт побери.
– А жаль. Давай я тебе все объясню, Дин.
Он шагнул ко мне, и мы оказались лицом к лицу. Те же волосы. Тот же цвет глаз. Черт, почему я не замечал этого раньше? Я очень походил на отца. Вот почему люди никогда не задавались вопросом, усыновили ли меня. Потому что это не так. Во всяком случае не полностью.
– Я не знал, хотел ли ты познакомиться со своим биологическим отцом или нет. Так что оставил это на твое усмотрение. Я знал, что когда ты действительно захочешь со мной встретиться, то выложишь ради этого деньги. Они не имеют для тебя большого значения, и у тебя их больше, чем ты сможешь потратить за всю свою жизнь. Так что об этом я не беспокоился. Но если бы ты не захотел узнать обо мне и не решился бы встретиться лицом к лицу с этой правдой, а я бы все равно рассказал тебе все, то отобрал бы у тебя кое-что важное. Право выбора.
Я опустил глаза на свои ноги.
– Мне хотелось, чтобы ты сам принял решение узнать меня, Дин. Но не скажу, что это давалось мне легко. Я хотел рассказать тебе все в каждую нашу встречу с тех пор, как ты повзрослел. И уже собирался признаться во всем в ночь после Дня благодарения. Но ты так и не приехал.
Я сжал челюсти, ощутив то, что уже давно не испытывал. Облегчение. Теперь все становилось понятно. Я все еще чертовски злился на отца и все так же сильно ненавидел Нину, что хватило бы на несколько поколений. Но это ничего не изменило. И, по крайней мере, у меня появились ответы. А с ними и… успокоение.
Нина лишилась всех рычагов давления на меня. А мой биологический отец оказался не наркоманом, преступником или засранцем. Нет, эта роль досталась человеку, которого я знал и любил. Просто это известие раздавило меня, и мне хотелось спрятаться, чтобы прийти в себя и найти силы простить его.
И я бы так и сделал.
Но не сейчас.
– И вот мы добрались до настоящей причины моего появления здесь. – Папа положил мне руку на плечо, хотя я посмотрел на нее как на гигантского таракана.
– Выкладывай и уходи, – выпалил я.
– Рози, – сказал он.
– А что с ней? – спросил я, чувствуя как забилось быстрее сердце от звуков ее имени.
Находиться вдали от нее оказалось так же болезненно, как отрывать плоть от собственных костей. И испытываемая мной тоска оказалась не приятной и романтической, а такой, что скручивала кишки до звездочек в глазах.
– Ты заметил, что мы вляпались в похожие истории с сестрами, – сказал Илай и положил мне руку на спину, чтобы подвести к окну. А я позволил ему это, желая понять, чего же он от меня хотел. – Мое пьянство почти загубило мои отношения, но по иронии судьбы так же спасло их. А еще подарило нечто важное. Сына. Но, боюсь, тебе повезет меньше, чем мне. Рози болеет. И, судя по слухам, очень сильно. Время не на твоей стороне, так что ты не можешь позволить погрязнуть в жалости к себе. Время – единственное, что ты не сможешь купить за деньги, Дин. Поэтому я предлагаю тебе прямо сейчас отправиться в больницу и начать молить о прощении.
– Они не позволяют мне увидеть ее, – сказал я.
Илай в ответ указал на подъездную дорожку. А там, прислонившись к взятому напрокат Audi и скрестив руки на груди, стоял Вишес и смотрел в мое окно.
Прямо по-соседству с Volvo родителей.
Чертов засранец.
– Твои друзья хотят, чтобы ты выпросил прощение у девушки. Я хочу, чтобы ты выпросил прощение у девушки. Твоя мать, наверное, убьет тебя, если ты не выпросишь прощения у девушки. Так… ты собираешься поехать к ней?
– Я обязательно выпрошу у нее прощение, – пробормотал я, все еще удивляясь тому, что впервые за всю свою гребаную жизнь Вишес решил сделать что-то хорошее.
– Даже если ради этого придется распрощаться с алкоголем?
– Даже если ради этого придется распрощаться с жизнью, – тяжело дыша, поправил я. – Да. Я добьюсь своей малышки.
Я схватил пальто с вешалки и выскочил за дверь, оставляя отца в полнейшей тишине.
Я иду к тебе, Рози.
Глава 31
Рози
Что помогает тебе почувствовать себя живой?
Бип. Бип. Бип. Бип. Биииииииип.
Все болело.
И я даже не понимала, что болело сильнее, а что меньше. Казалось, тело превратилось в сплошной комок агонии. Вдыхая воздух через кислородную маску, я посмотрела на прикроватную тумбочку, стоящую рядом с больничной койкой, и увидела маленькое зеркальце, которое, наверное, позабыла мама. Потратив остатки сил, я подхватила этот неподъемный груз и посмотрела на свое отражение сонными глазами… Моя кожа выглядела желтой. Неужели моя печень перестала работать?
Мне хотелось заплакать, но на это просто не хватало сил.
Мне хотелось закричать, но у меня не осталось эмоций, чтобы выплеснуть их.
Мне хотелось увидеть Дина, но его здесь не было.
Благодаря ему последние несколько месяцев стали лучшими в моей жизни, поэтому мне казалось справедливым, что он внес свой вклад в ее завершение.
В палате никого не оказалось, но я слышала приглушенные голоса за дверью. Я не знала, как давно они вышли в коридор, но со мной всегда кто-то находился рядом. Ухаживали за мной. Или мама, или папа, или Милли. Никто даже не заикался о возвращении в Тодос-Сантос, и впервые мне стало грустно из-за этого. Не потому, что захотела вернуться. А потому, что они не верили, что я проживу достаточно долго, чтобы сделать это.
Дважды ко мне приезжала Элли, но поездка из Нью-Йорка в Хэмптонс занимала слишком много времени, поэтому она не оставалась надолго.
И сейчас мне оставалось лишь ждать. Теряя терпение. Постукивая пальцами по бедру каждую секунду, я могла бы вести отсчет и по вдохам, но мои легкие больше не работали. Уставившись на выключенный телевизор, я пыталась осознать, сколько прошло времени, ведь за окном уже стояла ночь. А ночи в Хэмптонсе отличались от нью-йоркских. Здесь использовали меньше фонарей, отчего становилось лучше видно звезды.
Где же ты Земля, черт побери, и все ли у тебя в порядке?
Не передать словами, как меня раздражало, что приходилось ждать, пока кто-нибудь придет и избавит меня от скуки и страданий. В полном одиночестве я чувствовала себя ужасно. Потому что в такие моменты в моей голове открывалась темная дверь. А тревога вступала в свои права. Но как ей сопротивляться? Мой парень игнорировал меня, и я даже не знала, где он находился. Мое состояние не улучшалось. Врачи почти ничего не говорили, а доктор Хастингс постоянно советовала отдохнуть, словно я собиралась пробежать марафон перед Рождеством.
Ты скоро умрешь.
Исчезнешь. Задохнешься в могиле. А он будет жить дальше.
Найдет другую девушку. И будет жить дальше.
И не ты станешь жить с ним. Потому что он будет двигаться дальше.
Но ты не почувствуешь боли от этого. Ты больше ничего не почувствуешь. Потому что… умрешь.
Резкий стук в дверь оборвал мысли, кружившиеся у меня в голове. И судя по тому, как громко он прозвучал, кто-то уже несколько долгих минут пытается привлечь мое внимание. Мне не хотелось испытывать ложные надежды, но я не смогла удержаться.
– Да? – Я прочистила горло и прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать кашель. Мой взгляд сверлил дверь, моля, чтобы за ней оказался он.
И дверь открылись.
А затем кто-то вошел.
Это оказался не Дин… но тот, кого мне тоже хотелось увидеть.
Дин
Я не произнес ни слова, пока Вишес вез нас под дождем к больнице. Припарковавшись, он обошел машину, открыл мою дверь, а затем схватил за воротник и толкнул к ближайшей стене.
Это настолько удивило меня, что я едва удержал челюсть.
– Какого хрена, Коул? – зарычал он мне в лицо. – Мне казалось, ты сказал, что будешь держать свое дерьмо на замке. Она умирает.
– Я знаю, – прошипел я и оттолкнул его.
Осознание последствий моих действий грозило разрушить последние остатки моего рассудка. Сжимало легкие, не давая вздохнуть.
– Я знаю, черт побери. И пытаюсь все исправить.
– Тогда прекращай пить, – рявкнул он.
Но он мог бы этого и не говорить. Я уже понял, что необходимо закончить мой роман с алкоголем. Я отказался от него в ту же минуту, когда Рози сказала, что беспокоится обо мне. И все мои срывы оказались вызваны обстоятельствами.
Но я собирался держать себя в руках. И перестать лажать. С этого момента я планировал вести себя хорошо. Если в моей жизни останется хоть что-то хорошее, когда все закончится.
– Так позволь мне рассказать тебе, что происходит, Рукус, – Вишес буквально выплюнул мое прозвище мне в лицо и покрепче сжал воротник.
Я позволил ему насладиться моментом, потому что надирал ему задницу каждую неделю, когда мы были подростками. Но сейчас я раскаивался. Провинился. И даже такое искупление не вызывало у меня вопросов.
– Я помогу тебе. Один раз. Один гребаный раз. И не вздумай заставить меня пожалеть об этом. Нет. Ты пойдешь туда и извинишься перед ней. Перед ее родителями. Перед Милли. Перед гребаной медсестрой, администратором и даже мойщиком окон. Перед всеми. Потому что ты. Облажался. По полной. Так сильно, что другим пришлось лететь с другого конца страны, чтобы разгрести собранную тобой кучу дерьма. Понял?
– Хватит нести чушь, Опра. – Я оттолкнул его и направился в больницу. – Я и без тебя знаю, как сильно напортачил, и хотя ценю твою поддержку, сам знаю, как все исправить.
Мы почти прошли мимо Милли, которая пила травяной чай в Starbucks у больницы. Но Вишес остановился и указал на нее подбородком.
– Помирись с ней.
– Мы никогда не ссорились.
Под моими глазами появились мешки, а во взгляде виднелась усталость. Мне не хотелось тратить время на Милли. Потому что я собирался все исправить, а не зацикливаться на прошлом.