– Я же говорил, что заставлю его сказать плохое слово. Я молодец.
Он молодец, а я считаю себя счастливым.
И цельным.
И чертовски живым. Все благодаря ей.
Рози
Что помогает тебе почувствовать себя живой?
Моя семья. Мой дом. Мои родные и друзья. Мой нерожденный сын. Я живу. И мой психотерапевт оказался прав. Я буду жить вечно.
– Дин, прекрати.
– Почему?
– Потому что я ненавижу, когда ты так делаешь.
– Делаю что?
– Поешь песню о «Суперсперме».
Коварная ухмылка появляется на его лице. Я закатываю глаза и поворачиваюсь на спину на кровати, демонстрируя свой огромный живот. Всю беременность мне ставили высокий риск выкидыша. Поэтому я не часто выхожу из дома. Если не считать посещение врача через день. Мое тело не предназначалось для вынашивания другого человека, и хотя мой вес вполне соответствовал норме, легкие с трудом справлялись с работой за двоих. Но это случилось.
Я забеременела. И все благодаря…
– Сууууууперспеееерма, – распевает Дин, выходя из душа и направляясь к кровати.
С его волос все еще капала вода, делая его еще более сексуальным. Хотя нам уже давно врачи запретили заниматься сексом. Что невероятно меня возмущало, потому я всю беременность проходила возбужденной. Так что поддавшись гормонам, я еще восемь месяцев назад окунулась в объятия легкого порно и эротических книг. Доктор Бернштейн запретила нам даже прикасаться друг к другу до родов.
– Делает свою хреновую работу верноооо!
О да. У песни «Суперсперма» есть рифма и второй смысл. Джастин Тимберлейк, берегись.
– Папочка снова сказал плохое слово! – восторженно кричит Найт в своей комнате. Уже десять часов вечера. Почему он еще не спит. – Это так круто! Вон будет должен мне много конфет!
Иногда мне кажется, что Дин даже не старается ругаться меньше в присутствии Найта. Но я не обижаюсь на него за это. Он такой человек, а если это кого-то не устраивает. Что ж… это их проблемы, черт побери.
Он этого не говорит – вероятно, не желая признаваться в этом, – но я не сомневаюсь, что одной из причин продажи акций Ван Дер Зи стало желание проводить больше времени с нами. Ведь он не знает, что случится завтра. И я тоже. Но не сомневаюсь в одном – мои мальчики останутся в надежных руках. С мужчиной, который умудрился оплодотворить меня, хотя врачи уверяли, что вероятность забеременеть для меня составляет всего одну десятитысячную процента. И Дин воспользовался этим ничтожным шансом. А так как у него нет гена муковисцидоза, то сын вырастет здоровым и сильным. Прям как его отец.
– Положи доллар в банку за меня, – кричит Дин Найту, а затем ухмыляется и разворачивает полотенце, но через секунду завязывает его обратно. – Я отдам тебе завтра.
– И двенадцать процентов сверху, – доносится до нас ответ Найта.
– Ты уверена, что он не мой? – фыркнув от смеха, спрашивает Дин.
И бросает на меня такой взгляд… ну, знаете, от которого я становлюсь влажной и мне хочется молить его темную сторону отшлепать меня.
Я пожимаю плечами, стараясь подавить его влияние на меня.
– Ну, думаю, он больше всего подходит на эту роль.
Кроме малыша у меня в животе.
Дин опускается на кровать и кладет руку на мой огромный живот.
– Эй, Сириус?
– Да, Земля?
– Почему ты так чертовски ярко сияешь? Из-за тебя мне трудно спать по ночам.
– Ммм. – Я подняла его руку и, улыбаясь, поцеловала в ладонь. – Спасибо за сыр, но у меня от него изжога.
– Ладно, на самом деле я пытаюсь сказать, что ты уже два месяца храпишь во сне. И я, черт побери, не высыпаюсь.
– И это пройдет, – поддразниваю я. – Скоро мой храп сменится плачем младенца всю ночь напролет на ближайшие пару лет.
Дин целует меня в висок, потом в живот, а потом между моих увеличившихся в размере сисек, причмокивая, словно сосущий грудь ребенок. Я люблю его. Люблю его так сильно, что задаюсь вопросом, а почему я не сделала то, что должна была сделать больше десяти лет назад. Оттолкнуть сестру в сторону, когда она бросилась в его объятия, и заявить, что он мой.
Потому что он всегда принадлежал мне. Каждая клеточка его тела.
Хорошее и плохое. Счастливое и грустное.
Все это мое.
Точно так же, как я принадлежу ему.
Нина умерла через несколько недель после того, как меня выписали из больницы три года назад. От передозировки наркотиков на своей ферме в Алабаме. И ее муж вместе с ней. Мы отправились туда, и я поддерживала Дина, собирая осколки его разбитого сердца. Видела, как он наконец сломался и признал, что она ему не безразлична. Что он любил Нину и хотел быть ее сыном. Что его сердце никогда не станет прежним.
Лев в переводе с иврита означает «сердце». И именно так мы решили назвать нашего сына.
Я считаю это своим благословением. Каждый божий день.
Когда целую Найта перед сном. Когда смотрю из окна и вижу, как Дин пытается включить разбрызгиватели, пиная их, прежде чем вспоминает, что они автоматические. Когда мы с Милли собираемся на поздний завтрак и смотрим, как дети играют, кричат и дерутся.
– Знаешь, что я только что понял? – Дин наклоняется ко мне и в этот раз целует меня в губы так, что у меня кружится голова.
Но я знаю, что на этом все и закончится. Не только из-за беременности. Бывали случаи, когда Найт неожиданно врывался к нам в комнату, чтобы поторговаться о том, когда ему придется лечь спать. И у него это очень хорошо получается. К шести годам он утрет отцу нос в том, что касается коммерческих сделок.
– Что? – На моем лице расцветает улыбка.
– У малышки ЛеБлан будет малыш. Мой ребенок. Я чертовски люблю тебя. Твое лицо. – Дин целует меня в нос. – Твои сиськи. – Целует мой сосок через майку и нежно прикусывает его. – Ребенка, которого ты носишь под сердцем. – Целует мой живот и утыкается в него. – И тебя тоже люблю, приятель.
Люблю наш крышесносный секс. Кстати, я берегу свою сперму для нашего воссоединения, поэтому не удивляйся, если я обрюхачу тебя в мгновение ока. – Он целует меня между бедер. – И твои ноги, которым покланяюсь каждый день. – Целует мои пальцы на ногах.
Я делаю глубокий вдох. Мне не нужен ингалятор. Ведь у меня есть Дин.
– И я понял еще одну вещь. – Он снова приподнялся на руках и прижал меня к себе.
Его руки напрягаются, а проявившиеся мышцы на руках не дают сосредоточиться на его словах. И, кажется, в комнате стало слишком жарко.
– Что? – шепчу я, когда наши губы соприкасаются.
– Иаков получил свою гребаную Рахиль. И она родила ему ребенка. После чего они жили долго и счастливо. Состарились вместе. Это написано в Библии, малышка ЛеБлан. Так что не вздумай спорить с этим.
– Я люблю тебя, – смеюсь я.
– Я люблю тебя, – отвечает Дин.
– Я люблю вас! – Найт распахивает дверь, влетает в комнату и, запрыгнув на кровать между нами, обнимает меня за живот.
– Мы любим тебя. – Дин кладет руку мне на живот, и теперь мы все прикасаемся ко Льву.
А что делает Лев? Как и все Беспутные Хулиганы все рушит.
– Боже, – вырывается у меня стон.
– Да, малышка, я бог, но давай не при сыне. Подожди немного.
– Нет, Дин. У меня только что отошли воды.
– Ох, – вырывается у нас в унисон. – Боже.
И я получаю свое долго и, наконец, счастливо. По крайней мере в этот момент. А для меня момент равняется вечности.
Ибо я больше не увядающая Роза, я Роза, которая цветет. Благодаря Дину.
КОНЕЦ
Благодарности
В первую очередь мне бы хотелось поблагодарить мою команду редакторов. Анджелу Маршалл Смит, Элейн Йорк, Бекс Харпер, Элли Маклав и Пейдж Смит. Каждая из вас вложила частичку себя в эту книгу. И это заметно. Спасибо вам за эти частички (кстати, вы никогда не получите их обратно).
Спасибо Летиции Хассер за великолепную обложку – ты всегда точно знаешь, что мне нужно, и подбираешь идеальный вариант. Ты пятьдесят оттенков потрясающего. Спасибо Стейси Блейк за прекрасное художественное оформление книги. Благодаря вам, дамы, мои книги получаются такими красивыми.
Спасибо Санни Борек. Я даже не знаю, как тебя назвать? Бета-ридер? Менеджер? Названная сестра? Скорее, все вышеперечисленное. Я многим обязана этой девушке, и она никогда не просит ничего взамен.
Спасибо моим бета-ридерам: Пейдж Дженнифер, Иланит Адани, Аве Харрисон, Элли Фокс и Эми Холтер. Не знаю, что бы я делала без вашей помощи.
Спасибо моей группе поддержки – Кристине Линдси, Джулии Лис, Бекки Сюрен, Лин Тахель Коэн, Шер Майсон, Илор Цабар, Офе Ти Букловер, Сонал Датт, Ванессе Серрано, Джозефине Макдоннелл, Танаке Кангара, Сабрине Шалалашвили, Бриттани Даниэль Кристине, Авивит Эгев, Шири Карни, Джессике Мид, Галит Хадар Шмарьяоо, Шине Тейлор, Бернадетт Ланковиц и Аманде Судерленд. Вы, девочки, огромная часть моей жизни и успеха. Люблю вас до безумия.
Спасибо моему агенту Кимберли Брауэр, которая взяла серию «Святых Грешников» и позаботилась о том, чтобы все о ней узнали. Ты настоящая звезда, и мне повезло, что ты у меня есть.
Спасибо группе читателей «Нахальные воробьи», которые заскакивали сказать «привет», когда я находилась в своей писательской пещере, возвращая краски в мою жизнь. Спасибо за мемы, мужские конфеты, головоломки и веселую болтовню. Но больше всего я благодарю вас за постоянную поддержку моей карьеры.
Спасибо всем блогерам, которые обменивались отрывками из моих книг, продвигая их. Я вижу это. Вижу ваши старания и каждый божий день благодарю за вашу работу. Вы реальная сила, стоящая за этой независимой отраслью. Никогда не забывайте об этом.
Спасибо моим читателям. Я всегда говорю это. Но нет смысла скрывать эту голую, неприкрытую правду. Я ничто без вас. Вы воплощаете мою мечту каждый день, и я благодарю вас за ваше время, усилия и каждый пост про мои книги. И буду рада каждому честному отзыву – положительному или отрицательному, – что вы оставите после прочтения книги.