— То есть она хотела детей? — тихо спросила Лидия.
— Да. А я считаю, неразумно заводить детей, пока строишь карьеру. Ведь времени на семью в этот период попросту нет.
Удобное оправдание, пускай Лидия сама додумает, будто в свое время он поставил карьеру превыше семьи, и перестанет докапываться до правды. Горькой правды о том, что больше всего на свете Джейкоб Андерсен мечтал о семье и детях.
Лидия вздрогнула при последних его словах, и Джейк понял — он опять затронул больную для нее тему. Очевидно, ее-то родители как раз были полностью сосредоточены на карьере и не очень трудились над выстраиванием отношений с дочерью.
— Пожалуй, нам стоит прекратить этот разговор, — заметил он, — не думаю, что кому-то из нас он доставляет удовольствие.
— Зато мы не прячем голову в песок, а открыто говорим о своих проблемах, тем самым дополнительно осмысливая их.
— Есть компромиссный вариант: говорить открыто, но по чуть-чуть за раз.
Они какое-то время ели молча, боясь заговорить и вновь нарваться на какую-нибудь неудобную тему. Наконец Джейк вздохнул:
— Я знаю лишь один действенный способ снять с нас напряжение. Сейчас оплачу счет, и пойдем.
— Нет, сегодня я плачу. — И, опережая возражения, девушка добавила: — Мы же на равных эту неделю, забыл?
«Значит, мы еще и гордые. Понятно».
Джейк не стал спорить и кивнул в знак согласия:
— Тогда спасибо за угощение, min kjaere.
— Пожалуйста, — произнесла Лидия по-норвежски не вполне правильно, но Джейк все равно оценил ее старания.
Он вдруг вспомнил, что, когда привозил в Норвегию Грейс, та не потрудилась выучить ни слова на языке родственников жениха. Но тогда он даже не обратил на это внимания. Ему импонировало, что невеста видит в нем сильного мужчину, за которым она может чувствовать себя как за каменной стеной. Это тешило его самолюбие. Сейчас же Джейк понимал, что хотел бы видеть рядом с собой не беспомощного эльфа, каждый миг нуждающегося в его защите, а кого-то равного себе. Человека, который в достаточной степени доверяет ему, чтобы на него положиться. Но который, в свою очередь, достаточно силен, чтобы подставить плечо в те редкие моменты, когда ему, мужчине, потребуется помощь и поддержка.
Такого человека, как Лидия Шеридан.
Джейк поспешно отогнал эту мысль. Их отношения не должны перерасти в нечто большее. У обоих сейчас поворотный момент в жизни, оба должны выбрать свой путь. И когда выбор будет сделан, скорее всего, их пути разойдутся. И им следует потратить эту неделю, как и задумано, на независимый обмен мнениями, отдых и хороший секс. И больше ничего. Никаких сердечных привязанностей.
Когда Лидия расплатилась, они отправились в гостиницу. Джейк обнял девушку за плечи, а она его за талию. Молодые люди шли молча, но это было молчание-предвкушение. Рядом с симпатичной девушкой Джейку хотелось забыть про все и просто наслаждаться.
— Сегодня у меня, — предупредила Лидия.
Джейк ничего не имел против. Едва за ними закрылась дверь, он принялся страстно целовать спутницу.
— Не спеши, — мягко отстранилась та, — у нас на сегодня еще кое-что запланировано.
— Извини, боюсь, я не смогу тебе позировать.
Лидия нахмурилась:
— Джейк, ты самый красивый мужчина, какого я когда-либо видела. Обещаю, рисунок никто не увидит и твоя репутация не пострадает.
Неужели она всерьез думает, будто его отказ вызван боязнью за репутацию? Похоже, это одна из тех ситуаций, когда проще согласиться, чем объяснить, почему не хочешь.
— Если уж на то пошло, мы оба в одинаковом положении: ты никогда не позировал, а я никогда раньше не рисовала обнаженных мужчин с натуры, — добавила художница.
— Любопытно, почему ты решила начать с меня?
— Потому что ты великолепен. Ну и потому, что у нас с тобой необычная неделя, когда все не как всегда. Когда надо получать удовольствие.
— То еще удовольствие, — с сомнением произнес несговорчивый натурщик.
— Согласна. Из нас двоих это в первую очередь удовольствие для меня, а тебе придется терпеть неудобную позу. Но, знаешь, твое терпение и мой труд все перетрут! — задорно воскликнула Лидия.
Взвешивая все за и против, Джейк всерьез надеялся, что эксперимент, предлагаемый подругой, поможет справиться с его комплексом.
— И помни, тебе воздастся, — с интимными нотками протянула девушка.
— В какой же форме, интересно?
— Торг уместен. Но, думаю, начнем с того, что я тебе предложила, когда мы были в музее Мунка.
Джейк вспомнил ее жаркий шепот в галерее и почувствовал, как подступает волна желания. Не сводя с него взгляда, Лидия взялась за край его пуловера и проговорила:
— Очень приятная ткань. Но это лишнее сейчас, она мешает мне увидеть тебя.
Мужчина понял — пора решаться. Наверняка Лидия воспримет отказ очень болезненно, сочтет, что он не верит в нее как в художницу либо не верит ей. Каким бы ни был его ответ, объяснений не избежать.
И Джейк поднял руки, позволив художнице снять с себя свитер. Когда она принялась расстегивать на нем джинсы, он затаил дыхание. Плоть мгновенно отозвалась на легкие касания, и девушка улыбнулась.
Силы небесные, как же он сможет спокойно позировать в такой обстановке, когда все инстинкты в нем так и вопят, призывая скорее схватить добычу в охапку и повалить на кровать!
— Потерпи, — произнесла Лидия. Видимо, мысли легко читались на его лице. — Все приходит к тому, кто умеет ждать.
С этими словами она опустилась на колени и медленно стянула с него джинсы, отчего по телу мужчины побежали мурашки. Когда были сняты ботинки и носки, Джейк остался в одних плавках и чувствовал себя очень неловко. Будто ему не тридцать лет, а лишь шестнадцать.
— С меня никто раньше не писал картин, — выговорил он.
— Не бойся, это не больно, — мягко ответила девушка, — и потом, ведь я тебя буду рисовать, а не кто-нибудь.
Физически, конечно, не больно. Но психологически… Джейк чувствовал, как напряглось все тело. В этот момент Лидия взяла его за руку, подвела к кровати и откинула покрывало. Разложив подушки в нужном ей порядке, она скомандовала:
— Вот так, теперь ложись, правая рука за голову. Хорошо. Голову на нее. А теперь левую заведи немного за спину. Чудно. Голову слегка налево. Вот так. Отлично. Тебе так удобно?
— Нормально. Глаза закрыть?
— Ни в коем случае. — Лидия скинула с себя кофту и закатала рукава блузки. — Мунк работал маслом, но я предпочитаю пастель, ею проще ухватить момент, да и результат быстрей виден. Так, я буду стараться побыстрее, но если вдруг устанешь, захочешь сделать перерыв, пошевелиться, сразу говори.
— Ладно.
— Ну все. Последний штрих, не двигайся. — С коварной улыбкой на устах художница быстрым движением спустила с Джейка плавки, прежде чем он сумел разгадать ее намерения.
Отступать некуда. Теперь главное — как-то отвертеться от объяснений и не дать Лидии догадаться, что она первая, кто видит его после той операции, не считая врачей, конечно.
— Джейк, ты… ты прекрасен, как бог, — прошептала его мучительница, — это просто чудо какое-то.
Что она говорит? Какой уж из него бог? В лучшем случае — статуя с отколотыми фрагментами. Мужчина почувствовал: еще чуть-чуть — и на глаза навернутся слезы.
Девушка провела пальцами в области ребер и спустилась к животу. Джейк пристально следил за ее реакцией. Так, все ниже и ниже… Вот, она увидела шрам.
— Джейк?
— Это давно уже было, ничего серьезного. — Полная ложь, конечно. Сейчас она начнет сочувствовать ему, жалеть.
— Да? Похоже, для тебя очень серьезно. Ведь ты из-за него все время свет приглушаешь?
Да, ей не составило труда сложить два и два. Мужчина прикрыл глаза, чтобы только не увидеть выражения жалости на ее лице.
— А ты знаешь, в Персии считалось, что творение рук человеческих не может быть идеальным. Поэтому мастера, ткавшие ковры, специально допускали небольшой брак в своих изделиях. И этот брак лишь оттенял красоту ковра, — тихо произнесла Лидия.
Джейк ощутил ее губы на своих и открыл глаза.
— Если не хочешь, давай отменим наш сеанс. Могу нарисовать потом, по памяти, — предложила художница.
— Со всеми шрамами? — Мужчина изо всех сил старался, чтобы голос звучал непринужденно.
Девушка снова поцеловала его, на этот раз крепче. И спросила:
— Ты ведь доверяешь моим суждениям?
Так, она копирует его собственную тактику. Интересно.
— Джейк, так как? Доверяешь?
— Я доверяю тебе с профессиональной точки зрения. Как юристу. — Он вздохнул.
— У меня дежавю! — рассмеялась Лидия. — Справедливость моих суждений не зависит от того, в каком качестве я их произношу: как юрист или как художник. Мне нравится то, что я вижу, и я хочу запечатлеть это на бумаге. Подумаешь, шрам! Он лишь такая же частичка тебя, как и все остальное. Никто не идеален, у всех что-нибудь такое да есть — шрам, родимое пятно или морщины. Мы убиваемся из-за них, в то время как окружающие их даже не замечают!
Значит, его увечье Лидию не оттолкнуло. На ее лице не видно было ни неприязни, ни жалости, ни вины. Только обеспокоенность. Выбор у Джейка был невелик: либо объяснить, чего он боится, что такого особенного в его шраме, либо отказаться от портрета, рискуя спровоцировать у Лидии неуверенность в себе как в художнице. Оставалось выбрать меньшее из зол.
— Давай. Вперед, — выдохнул мужчина. — Он решил просто плыть по течению.
Лидия так и не поняла, что творится на душе у ее модели, но вдаваться в подробности сейчас не стала.
— Спасибо. — Нежно поцеловав красавца натурщика в губы, она схватила коробку с пастелью, альбом, поставила рядом с собой упаковку салфеток, чтобы вытирать пальцы.
Девушка глубоко вздохнула. Все было почти так, как виделось ей в музее Мунка. За исключением выражения глаз Джейка. Не было в них блаженства, экстаза.
Но это поправимо. Лидия, правда, не была большим специалистом в том, что собиралась сейчас сделать. Но ведь нужно работать над собой. Преодолевать барьеры.