Я действительно умею общаться с этим телепортом, но, если бы не более или менее разумно сформулированные условия переброски, я бы не взялся за предложенное дело, невзирая ни на предложенные деньги (которых я не взял, так как своих имелось предостаточно), ни на известный интерес. Так как не собирался застревать навечно в каком-нибудь неизвестном мире, не обладающем межпланетными средствами перемещения. Из записей Валигаса следовало, что ко времени своего последнего прыжка он успел обнаружить двадцать миров с хкаси-телепортами, причем семнадцать нашлись за пределами Известного Космоса и были неизвестны Федерации. Только вдуматься – голова кругом идет. Двадцать телепортов. И только три известных, хотя и недосягаемых, о чем я уже говорил, – умельцев пользоваться этими артефактами было катастрофически мало.
Да, а сейчас наконец все стало на свои места – после слов Тай.
Вот за какой легендой гонялся Остин Валигас!
Пока в последнем мире, необходимом для завершения его поисков, сам не попал в западню местной легенды о Пророчестве.
Оказаться в двух шагах от цели связанным по рукам и ногам… На столько лет! Как подумаешь, так жутко становится. Но – сочувствие сочувствием, а теперь нужно было продумать неожиданно открывшиеся новые возможности. Итак, в его сознании уже заложено знание о двадцати телепортах в разных мирах, и ему было достаточно еще одного, чтобы создать телепорт там, где ему было необходимо самому. Исключительно удобно, между прочим, иметь столь мощное средство пространственного перемещения прямо возле своего собственного дома. Представляю его триумф, если бы задумка удалась… Но оставим триумф в покое. Я уже догадался, на что он надеялся. Теперь ему нужен был человек, который нес в себе знание хотя бы об одном телепорте. Объединив с ним сознание, он получил бы свой двадцать первый ключ. Пусть даже телепорт был бы одним из тех, которые он уже посетил. Ведь псевдоразум на каждого пользователя настраивается индивидуально… Проклятие! Не знаю, как там на самом деле, но чувствую, что может сработать. И если сработает, мы покинем мир Хабуса вместе, помахав ручкой местному Пророчеству с его Волшебными Зверями и Кругами Причастия.
Хорошие новости…
Да нет – просто отличные.
Осталось добраться до места и выяснить, не фантазия ли это воспаленного разума измученного человека…
– Не было, Тай, – наконец ответил я. – Не было такой возможности.
Какое-то время мы ехали молча, и между нами призрачной тенью повисла некая недоговоренность. Через пару километров грязную каменитовую дорогу начал затягивать какой-то странный низовой туман, казалось выползавший из зарослей по бокам, словно живое существо. Вскоре ноги наших животных уже по стремена тонули в вязкой, грязно-белой взвеси, надежно скрывшей под собой дорожное полотно. Движению это не мешало – голубоватые стены лесного коридора из длинноухов, тесно смыкавшиеся вокруг дороги, не дали бы сбиться с верного направления Но в спектре эмоций спутницы возникла быстро усиливающаяся напряженность, забивая все остальные проявления. Повернувшись, я внимательно посмотрел ей в лицо. Тай выглядела немного побледневшей.
– И часто тут так бывает?
Она ответила не сразу. Туман притягивал ее взгляд, как магнит, и тревога ее росла. Я не ощущал никакой опасности, но ее реакция невольно заставила насторожиться и меня.
– Если ты спрашиваешь про туман, то такого я раньше не видела, – несколько скованно ответила она.
– Что в нем не так?
– Не так? Да ты посмотри, какой он густой. Он неестественный. Я…
Она вдруг осадила Лакомку. Я тоже придержал Злыдня, пытаясь понять, что ее так встревожило. Чарс мягко боднул носом в шею самку, успокаивая ее на свой лад. Теперь я чувствовал, что животные тоже нервничают. Но сам все равно ничего определенного не ощущал. «Значит, не все мои способности вернулись», – подумал я с неожиданной злостью. И, опустив руку на плечо спутницы, тихо поинтересовался:
– Что?
– Не знаю. Но… Хоть я была и неважной ученицей в Доме Пресветлого Искусства, кажется, я чувствую магию. Впереди.
– Там, где должно быть селение?
– Да…
– Я думаю, нам надо просто продолжить путь. Другого выхода ведь все равно нет? А если нам что-то или кто-то решит помешать, я с ним разберусь по-своему. Хорошо?
– Как скажешь.
Мы поехали дальше, хотя и не так быстро.
Что-то в этой картине было смутно знакомое, тревожащее. Деревья, плывущие в тумане… Шелта. Ну да, опять Шелта. Память о ней всегда была где-то рядом, как застарелые ожоги на теле, след от которых уже никогда не исчезнет. Вру. После изменения старые следы от ран и ожогов, полученные в течение предыдущей жизни, вскоре исчезли, а новых я больше не получил: тело научилось вести себя по-иному, предупреждая малейшее негативное вмешательство извне встречной блокирующей реакцией. Возможность любого ранения исключалась стопроцентно. Я уже забыл, что это такое – получить обыкновенную царапину…
Хотя вчера чуть не откинул копыта.
Я напрягся, расширяя и уплотняя скан-сеть, от усилия на лбу и висках проступила испарина. Множество невидимых послушных рук принялись ворошить каждый метр пространства на протяжении взгляда. Ничего. Лишь сильнее подул ветер, закручивая туман в бурлящие воронки возле препятствий.
Показались первые дома ожидаемого селения – Ветрянки. Они плавали в тумане, как корабли, потерпевшие кораблекрушение – над поверхностью чернели только верхняя часть стен и крыши. Мы старались держаться середины улицы, ориентируясь по торчащим из белой взвеси верхушкам плетней, словно по дорожной разметке. Было неестественно тихо. Шелест ветра и приглушенный стук копыт были не в счет.
– Ни души, – шепнула Тай. Шепот казался сейчас уместным. – Наверное, все попрятались по своим домам. Но что все это значит?
Ее слова вдруг заставили меня сосредоточиться на том, на что давно уже следовало обратить внимание. Я озадаченно повернулся к ней:
– Здесь нет никого.
– Мы просто никого не видим. Это большое село, мне уже приходилось останавливаться в местном трактире, и я со многими знакома…
– Здесь нет ни души, Тай. – Я повторил медленно, стараясь, чтобы до нее дошло. До нее дошло.
– Совсем? – Ее голос прозвучал жалобно, словно у обманутого в ожиданиях ребенка.
– Совсем. Ни людей, ни животных во всей округе. Даже вездесущие норогрызки решили провести каникулы где-нибудь на стороне.
– Ты… все это можешь видеть?!
Я не ответил, продолжая вслушиваться всеми своими чувствами, лишь коротко кивнул. Наконец что-то качало проявляться… Я закрыл глаза, предоставив Злыдню самому выбирать дорогу. Перед внутренним взором, не сразу, постепенно, засветились пространственные линии, разрастаясь, разбегаясь вдаль во все стороны. Они были зеленые и голубые, они были желтые, и совсем мало было красных. Где-то в центре села, куда мы направлялись, присутствовала странная аномалия. Там на участке радиусом в несколько метров красный цвет преобладал, а линии были толстые, разлохмаченные и распухшие, словно варикозные вены. Это место было похоже на раковую опухоль…
Я почувствовал теплое прикосновение – Тай коснулась пальцами моей руки, чтобы привлечь внимание:
– Знаешь, я даже не хочу знать, что здесь произошло. – Она зябко передернула плечами. – Давай как можно быстрее покинем это село.
– Так мы и сделаем. Но для этого нам придется по нему проехать.
Мы пришпорили своих зверей.
Ветер продолжал усиливаться, и это мне тоже не нравилось. Туман вдруг быстро пошел на убыль, словно где-то прорвало плотину. Дома и заборы начали расти, словно призраки, встающие из могил. Потом земля обнажилась.
Тай громко вскрикнула, в ее руке оказался кинжал, а глаза широко распахнулись от ужаса.
Я уже и сам видел.
Земля была завалена телами. Они были везде – во дворах домов, на огородах, на улицах. И наверняка, невидимые взгляду, в самих домах. Они лежали где попало, сидели где попало, прислонившись к стенам и плетням, группами, парами и поодиночке, мужчины, женщины и дети, а рядом или поодаль лежали их домашние животные.
Все они были мертвы.
И ни капли крови вокруг.
Почувствовав состояние спутницы, я быстро повернулся и придержал ее за локоть. Тай еле держалась в седле, ее янтарно-золотистая кожа поблекла до нездоровой желтизны, а светлые глаза стали еще светлее, почти обесцветив радужку на фоне белка. Она едва сдерживала позывы к рвоте.
– Не мучай себя, – мягко посоветовал я, сам чувствуя себя не слишком хорошо. – Если тебе нужно отъехать в сторонку…
– Не здесь, – сквозь зубы простонала Тай, бледнея еще больше. – Дальше, за селом… Поехали отсюда побыстрее… Ох…
Она резко наклонилась, и ее вырвало.
Злыдень фыркнул, злобно раздул ноздри и принялся искать глазами того, кто обидел хозяйку его подруги. Ему хотелось рвать зубами плоть и дробить копытами кости, тем более что к этому времени он успел проголодаться.
Я терпеливо ждал и испытывал схожие ощущения.
Когда ей стало легче, она выпрямилась, вытирая рукавом рот. Заметив, что все еще сжимает в руке свой кинжал, она спрятала его в ножны:
– Поехали… Со мной все в порядке. Просто все это было так неожиданно…
– Я понимаю.
– Я никогда такого еще не видела, Эл, никогда не видела такого кошмара… Кто это мог сделать? Зачем? Кому они так помешали, и кто мог быть так безжалостен?
Я знал, кто. И заставил себя погасить все эмоции, умертвить их, как это чудовище умертвило всех в этом селении. Мне нужен был холодный рассудок. Потому что еще ничего не кончилось.
Мысленным посылом я заставил наших животных двинуться дальше.
Перед одной особенно жуткой картиной что-то заставило меня снова остановиться. На стене дома, обращенной к центральной улице села, висел распятый человек. Ветер трепал серую одежду на худом, изможденном теле, голова поникла к плечу, а запястья растянутых рук буквально тонули в стене, словно неведомая сила заставила срастись плоть и окаменевшее дерево.