– Это отличная мысль, – согласился Кэррик.
Леви смущенно потер затылок.
– Танна очень похожа на Рэни, и если бы она несколько раз поменяла наряды во время приема, то вместе с фотографиями мамы в тех же самых платьях произвела бы фурор.
Кэррик улыбнулся:
– Возглавишь пиар‑отдел, раз уж моя сестра не хочет?
На лице Леви отразился ужас.
– Я лучше выстрелю в свою сломанную ногу.
Кэррик усмехнулся и посмотрел на Тану:
– Что скажешь, Тан?
Он предлагает ей надеть потрясающие мамины платья и украшения, пить шампанское и говорить об искусстве и моде с лучшими умами современности? О да, она так всем этим увлечена! Посещение вечеринки не означает, что это ее жизнь. Всего лишь приятный вечер. Конечно, она имеет право немного развлечься перед возвращением в Лондон. Это будет незабываемая ночь.
– Конечно да.
– Отлично. Я попрошу Джейн прислать тебе мамины фото, и ты сможешь выбрать платья. – Кэррик встал, и вслед за ним Сэйди. – У нас не будет времени что‑то менять, так что имей это в виду.
Танна кивнула:
– Мы с Джейн все уладим.
Кэррик поцеловал сестру в щеку.
– Спасибо, Тан. Пока, Леви.
– Пока, – ответил Леви, снова открывая крышку ноутбука.
– Не убейте друг друга, – добавил Кэррик на прощание.
Танна усмехнулась:
– Мы постараемся.
Леви сидел в пассажирском кресле и сердито смотрел через ветровое стекло, как Танна вливается в поток машин. Они направлялись к дому на Бикон‑Хилл. Отвратительно, что он не может управлять собственным автомобилем.
Леви почувствовал облегчение, когда Танна подъехала к великолепному особняку и припарковала внедорожник под магнолией. Он был обеспокоен тем, как она справится с его супердорогой машиной, но Танна не казалась запуганной и вела большой автомобиль, как профи.
После того как Кэррик и Сэйди ушли, Танна сказала ему, что у нее назначена встреча в городе, и ее замкнутое выражение лица подсказало ему не задавать больше никаких вопросов, что, честно говоря, только раззадорило его любопытство. С кем она встречается и почему хочет сохранить это в тайне?
Леви, понимая, что она не поделится с ним информацией, пока не будет готова к этому, попросил Танну, раз уж она едет в том же направлении, отвезти его на пристань, чтобы он мог проверить, как идут дела.
Он провел час в своем офисе с менеджером, а потом отправился на экскурсию по пристани. Теперь он расплачивался за свою активность, но не жалел о содеянном. Он не был начальником‑белоручкой. Ему нравилось вникать во все мелочи.
Леви поприветствовал своих сотрудников, одобрил некоторые заявки и проверил ремонтную бригаду. Он знал, что зима принесла много проблем. Он боялся, что его сотрудники не следят за занесенными снегом грузами, особенно на дальних пирсах. Под тяжестью снега опоры могли уйти под воду, потянув за собой электрические провода, как уже бывало раньше.
Но его работники держали все под контролем, и он никому не был нужен. Эта мысль одновременно радовала и пугала его.
– Ты уверен, что тебя не надо отвезти домой? – спросила Танна.
– Перестань суетиться, Тан, – сказал он раздраженно. – Я знаю, тебе не терпится взглянуть на мамины платья. Мы можем заказать обед. За углом есть потрясающий китайский ресторанчик, они все доставят.
Он наблюдал за ней и понял, что никогда еще не видел такой искорки возбуждения в ее глазах, такого особенного выражения на ее лице. Это были печаль, восторг и энтузиазм одновременно.
В больнице, много лет назад, Танна говорила о роли своей мамы в семейном бизнесе и уверяла, что когда она закончит учебу, то пойдет по ее стопам. Ее мать была мастером пиара, и именно ее упорный труд сделал «Мерфи» одним из самых заметных аукционных домов в стране.
Но потом Танна пошла совсем другим путем, сделав карьеру в неотложной медицине.
Танна сдвинула темные очки на затылок, откинула назад черные кудри, открывая свое прекрасное лицо.
– Я действительно хочу посмотреть на ее одежду. Я ломаю голову, пытаясь вспомнить, что же содержит эта коллекция, ведь прошло уже больше двадцати лет с тех пор, как я видела ее в последний раз.
Танна уставилась на черную дверь.
– В детстве я пряталась в этом шкафу.
Леви кивнул.
– Наверное, когда возникали проблемы и тебе требовалась связь с мамой. Когда она была тебе особенно нужна.
Танна удивленно повернулась к нему:
– Откуда ты знаешь?
Просто он знает ее. А она – его. Несмотря на то, что они провели так много времени порознь. Леви вспомнил их недавний разговор и размышления Танны о его отце. Ее наблюдения были удивительно проницательны, и было забавно, что она не была ослеплена его харизмой и легко видела суть. И точно так же она видит его истинное «я», которое он прячет от всего мира.
Заметив, что Танна все еще ждет ответа, Леви пожал плечами:
– Просто предположил.
Он открыл дверь автомобиля и поежился от порыва холодного ветра. Танна выскочила из машины, обежала ее, сняла костыли с заднего сиденья и протянула ему, прежде чем вытащить из кармана пальто ярко‑желтую шапочку и натянуть ее на уши.
– Эй, это же моя любимая шапка! – запротестовал Леви.
– Я нашла ее в корзине для белья. – Танна не выглядела даже отдаленно пристыженной. – И потом, ты же не носишь шапки.
– Ношу, когда катаюсь на лыжах.
Танна склонила голову набок, ее улыбка была немного самодовольной.
– Сейчас ты катаешься на лыжах? Или собираешься в скором времени?
Леви покачал головой и сунул костыли под мышки.
– Ты всегда была такой противной?
Ее смех прорезал ледяной зимний воздух.
– О, я оттачивала мастерство на протяжении многих лет. И, как это ни ужасно, я все еще прилагаю усилия, чтобы оставаться вежливой.
Да поможет ему Бог.
Глава 8
Леви устроился в библиотеке Кэррика, радуясь, что может встать на ноги. Он принял предложение Танны выпить чашечку кофе и после того, как они заказали обед, достал свой ноутбук и включил его. У него была работа, и он мог делать ее здесь так же хорошо, как и дома. Сказав Танне в третий раз, что с ним все в порядке, он попросил ее открыть дверь, когда принесут еду, и только потом махнул рукой, чтобы она уходила.
Время пролетело быстро. Раздался звонок в дверь, и через минуту он увидел длинные голые ноги Танны – ее попка была едва прикрыта чем‑то похожим на черную повязку, когда она пронеслась мимо библиотеки. Во что, черт возьми, она одета?!
Через две секунды она уже стояла в дверях, и Леви стиснул зубы, чтобы не ляпнуть что‑нибудь. На ней было самое короткое платье, которое он когда‑либо видел, облегающее каждый изгиб ее тела и демонстрирующее длинные загорелые ноги. На внутренней стороне левой ступни у нее была татуировка в виде звезды, а на третьем пальце правой – золотое кольцо.
Он заставил себя поднять глаза… Платье состояло из разрезов и прорезей, открывая большую часть ее загорелого живота и ярко‑красного бюстгальтера.
– Что это на тебе такое?
Танна подняла край лоскутной юбки. Если, конечно, можно назвать эти полоски юбкой.
– Платье в стиле гранж, из восьмидесятых.
По мнению Леви, это была груда тряпья, а не платье. И вероятно, стоит целое состояние. Женщин так трудно понять.
В дверь снова позвонили, и Танна уже обернулась, но он остановил ее.
– Ты не можешь открыть дверь в этом платье. Хочешь, чтобы у курьера случился сердечный приступ?
Танна поморщилась:
– Ладно, пойду переоденусь.
Леви потянулся за костылями.
– Я заберу заказ. А ты… – Он закрыл глаза, ошеломленный. Черт, почему эта уродливая вещь так хорошо смотрится на ней? Загадка. – Займись собой. «Пожалуйста, ради бога, надень что‑нибудь приличное, пока я не наделал глупостей!»
Леви велел своему сердцу успокоиться. Сделав пару глубоких вдохов, он неторопливо прошел по коридору в фойе, на стенах которого висели великие полотна. Много лет назад Кэррик водил его по дому, небрежно рассказывая о Вермеере в гостиной и Дали в столовой. В одной из приемных стояло трюмо, когда‑то принадлежавшее «королю‑солнце» и стоявшее в Версальском дворце. А он‑то думал, что его отец богат. Рэй, конечно, был при деньгах, но по части искусства Мерфи его явно обставили.
Расплатившись с посыльным, Леви отнес еду в кухню и позвал Танну. Он с удивлением услышал, что ее голос доносится с самого конца коридора. Леви проковылял по длинному холлу и остановился у приоткрытой двери. Он толкнул дверь и увидел Танну, стоящую перед зеркальной стеной. Зеркала от пола до потолка покрывали три стены, и у каждой зеркальной стены – балетный станок. Забыв о еде, он зачарованно смотрел на нее. Он не был парнем, который много знал об одежде, но он вырос в доме, полном девушек, и поэтому мог сносно описать новое платье Танны. Это был черный тюль в несколько слоев. Большую часть тела Танны он скрывал, и это было и сексуальнее, и более интригующе, чем откровенность первого наряда.
Он вошел в комнату, стараясь не обращать внимания на свое отражение во множестве зеркал.
– Кажется, Кэррик пропустил эту комнату, когда показывал мне дом много лет назад.
– Моя мама была балериной. Я брала уроки всю свою жизнь, и мы обе здесь занимались, – объяснила Танна. Она указала на дверь в другом конце комнаты. – Там встроенный шкаф, если хочешь взглянуть.
– Платья – это не мое, – сухо ответил Леви. – Я и не пойму, на что смотрю.
Танна улыбнулась:
– Могу просветить. Платье, которое на мне, – это Жан Пату, примерно 1930 год. – Она погладила ткань, как будто это была шерстка ее любимой кошки. – Настало время признаться: я люблю одежду. Особенно я люблю старую одежду. Я помешана на дизайне, и мне нравится то, что одежда говорит об определенном времени в истории. Просто безумие, что я обычно провожу время в очень практичном, очень несексуальном комбинезоне.
Ее глаза затуманились, и она с минуту смотрела в пространство.