Полковник прервал мои грезы.
– Лучшее время для охоты – раннее утро, – сказал он. – До жары. Но Его Высочество предпочитает послеобеденные часы. Не так прохладно, конечно, но к этому времени он обычно просыпается.
Автомобиль свернул на грунтовку, проехал через старые железные ворота в глинобитной стене и вырулил на дорогу, петлявшую по иссохшему лесу и через несколько миль внезапно обрывавшуюся на большой прогалине. Шофер подъехал к двум белым шатрам, размером со свадебные, и заглушил мотор. Нас окутала тишина леса, нарушаемая лишь пощелкиванием остывающих двигателей. Серое небо нависало над головой тягостно низко, как будто боги накрыли покрывалом эту поляну.
Мы выбрались из автомобиля, потянулись, разминая затекшие спины, и вслед за Аророй направились к одному из шатров. Для охотничьего бивуака совсем недурно – мне доводилось бывать в кирпичных домах, которые выглядели не так внушительно. Пока вы укрывались за матерчатыми стенами шатра, лес вокруг казался чем-то эфемерным, надежно отгороженным персидскими коврами, французской мебелью и дюжиной корзин для пикника от «Хэрродз и Фортнам»[80].
Энни в брюках галифе и охотничьей куртке расположилась в плетеном кресле с бокалом розового шампанского и листала «Татлер». Рядом сидела Эмили Кармайкл в небрежно повязанном вокруг шеи нежно-зеленом шелковом платке. Устроившийся напротив них принц в своих брюках гольф и твидовом пиджаке уместнее смотрелся бы в Оркни, чем в Ориссе.
Фитцморис с сигарой в руке стоял в сторонке и о чем-то тихо совещался с Кармайклом и Даве. Последний был одет не для охоты – он выбрал деловой костюм в полоску и туфли «оксфорды», которые были бы совсем не лишними в гардеробе Кармайкла.
– Вы все же добрались! – воскликнул принц, определенно обрадовавшийся, что можно начинать охоту. – Шампанского бравому капитану и сержанту, – воззвал он, вставая с кресла.
Я взял два бокала с тут же появившегося подноса, протянул один Несокрушиму. Сделав глоток, я почувствовал, что за мной наблюдают. И обернулся как раз вовремя, чтобы успеть заметить, как Фитцморис поспешно отводит глаза и выпускает облачко сигарного дыма изо рта. Он был похож на человека, который пытается скрыть волнение. Я решил, что пора поговорить с ним. Но не успел я прикинуть, как проделать это наедине, как он сам, оставив собеседников, двинулся в мою сторону.
Фитцморис весь как-то съежился, его природное чувство превосходства словно бы присмирело, уступив место чему-то иному. Несокрушим тоже это заметил.
– Кажется, у сэра Эрнеста что-то на уме, – прошептал он и махнул рукой в сторону корзин для пикника: – Если не возражаете, сэр, я бы сделал себе сэндвич.
Общеизвестно, что англичанин по природе своей терпеть не может делиться сокровенными мыслями. Вот почему мы с такой готовностью приняли Реформацию: нам трудно исповедоваться, даже священнику. И если уж мы не готовы излить душу перед служителем Божьим, нет ни малейшего шанса, что мы откроемся туземцу – это было бы проявлением слабости.
– Отличная мысль, – сказал я. – Только приглядывай за нами.
Сержант кивнул и удалился ровно в тот момент, как подошел Фитцморис.
– Капитан Уиндем.
Шея сзади у него вспотела. А спереди была почти багровой.
– Могу я обменяться с вами парой слов?
– Не лучше ли выйти наружу? – предложил я. – Здесь слишком душно.
Я приподнял парусину, закрывавшую вход, и придержал, дожидаясь, пока он выйдет. Мы медленно направились к опушке. Под ногами сухо похрустывала лесная подстилка. Фитцморис шумно сопел.
– О чем вы думаете, сэр Эрнест? – спросил я.
– Я думаю… – Он замолчал, словно собираясь с духом, чтобы продолжить. – Я думаю, что моя жизнь в опасности.
Я постарался не выдать своего изумления.
– Что заставляет вас так думать? – глядя прямо перед собой, поинтересовался я.
Коммерсант дрожащей рукой поднес ко рту сигару и затянулся.
– Здесь, в Самбалпуре, есть один человек, англичанин, по имени Голдинг…
Он запнулся, вынуждая меня заполнить паузу. Но я не собирался ему помогать.
– Он, кажется, пропал.
За спиной послышался шорох. Я обернулся, думая, что Несокрушим, выбравшись из шатра, следит за нами. Но вот кого я точно не ожидал увидеть, так это дивана, Даве, пристально глядевшего нам вслед.
Я предпочел не обращать на него внимания и продолжил как ни в чем не бывало дружески болтать с Фитцморисом.
– Не понимаю, – сказал я. – Разве вы дружны с Голдингом?
– Вроде того. – Фитцморис остановился на краю поляны, погасил сигару о чахлый ствол дерева и бросил окурок на землю. – Он раньше работал в Англо-Индийской алмазной. Вчера мы должны были встретиться, но он не появился. Я пытался его разыскать, но никто не знает, где он может быть.
Я вспомнил о дневнике Голдинга. Там не было пометок о встрече с Фитцморисом. Значит, либо Голдинг забыл записать, в чем я сомневался, либо намеренно не стал оставлять никаких записей. Или Фитцморис лгал.
– И вы думаете, что из-за его исчезновения ваша жизнь в опасности?
Фитцморис посмотрел прямо на меня. В лице его не осталось ни кровинки.
– Голдинг принимал непосредственное участие в предстоящей сделке Англо-Индийской компании с княжеской семьей. Он готовил отчет, содержание которого принципиально важно для сделки. Я пытался убедить его сначала показать этот документ мне…
– И каким же образом вы это делали?
– Подробности не имеют значения, – мотнул он головой. – Важно то, что он пропал. В Самбалпуре есть люди, которым могло не понравиться, что Голдинг советовался со мной.
– Думаете, его могли за это убить?
– И его, и меня.
Кажется, он говорил всерьез.
– Они могут убить англичанина из-за такой ерунды?
Фитцморис кивнул:
– Эти люди не похожи на нас, капитан. Они жаждут мести.
Может, это и правда, и все же я никак не мог ему поверить.
– В таком случае, – сказал я, – тигриная охота – это последнее место, куда вам следует отправляться. Заряженные винтовки и дикие звери вокруг едва ли создают безопасную обстановку. Почему вы все еще не на пути в Калькутту?
– Я думал об этом, поверьте. Если бы не ваше присутствие здесь и не личная просьба принца Пунита, я бы с радостью пропустил это мероприятие. Впрочем, сегодня вечером я уезжаю.
Из шатра вышел Пунит и окликнул Фитцмориса.
– Послушайте, сэр Эрнест, нам лучше не мешкать. Уверен, вам не терпится проявить себя, да?
– Разумеется, – отозвался старый англичанин. – Такой славный спорт.
Принц хлопнул в ладоши, и мы с Фитцморисом вернулись к шатрам.
Оруженосцы подали ружья отличные, как и все остальное на этой охоте. Производство «Пардис оф Мэйфэр» – оружейников Британской Короны, европейской аристократии и прочих богатых ублюдков, которым необходимо стрелять в тех, кто не может выстрелить в ответ.
Принц Пунит картинно рассмотрел оружие и прицелился в воображаемого зверя где-то слева от моей головы.
– Охотились когда-нибудь, капитан? – спросил он.
– Не могу ответить утвердительно, – признался я, – но с оружием обращаться умею.
– Великолепно! – Он улыбнулся, обернулся к слуге в ливрее и что-то приказал ему.
Прозвучал охотничий рог, и на опушку, тяжело ступая, вышли четыре слона, роскошно украшенные зелеными и золотистыми попонами, с серебряными хауда на спинах – помостами для сидения, покрытыми бархатными подушками. Рядом с каждым животным вышагивал погонщик.
– Как рассядемся? – обратился к нам принц. – Предлагаю по двое на каждого слона. Мисс Грант поедет со мной, сэр Эрнест – с капитаном Уиндемом, затем мистер и миссис Кармайкл и, наконец, сержант Банерджи и полковник Арора.
– А мистер Даве? – спросил я.
– Он не любит охоту, – беспечно отмахнулся принц. – И ему нужно возвращаться в Самбалпур.
Если принцу и казалось странным, что диван два часа ехал в дикую глушь только для того, чтобы почти сразу отправиться обратно, он не подал вида. У меня, впрочем, тоже не было времени погружаться в размышления по этому поводу. Мне жутко не нравилась мысль, что Энни и Пунит усядутся рядом на слоне. Более того, у меня была причина возражать. Отличная, профессиональная причина – я хотел в конце концов добиться от Пунита ответов на вопросы.
– Ваше Высочество, – сказал я, – я надеялся, что смогу сопровождать вас. Мне говорили, что Ваше Высочество выдающийся охотник.
Принц заколебался, разрываясь между стремлением продемонстрировать сахибу свою мудрость и шансом восседать на слоне вместе с Энни.
– Отличная мысль, – встряла Энни. – Сэм рассказывал, что он никчемный стрелок. Может, он смог бы поучиться у вас всяким приемам?
Это решило дело.
– Что ж, капитан, – сказал Пунит, – вы поедете со мной, и я поучу вас, британца, охотиться на тигра. Мисс Грант составит компанию сэру Эрнесту.
Гости начали рассаживаться по назначенным им слонам. Я успел схватить Энни за руку.
– А ты, кажется, имеешь влияние на принца, – шепнул я.
– Ты ведь не ревнуешь, а, Сэм? – улыбнулась она. – Тебе следовало бы поблагодарить меня. Он бы ни за что не согласился, если бы я не вмешалась.
Поездка на слоне – определенно не самый приятный опыт, даже если удобно устроишься в роскошном хауда. Помост мотает из стороны в сторону, когда животное переставляет ноги, и ты чувствуешь себя как в лодке во время шторма.
Тем не менее путешествие по тропическому лесу под пение птиц в древесных кронах и тяжелую ритмичную поступь слонов не лишено удовольствия.
Затем послышались голоса.
Мы вышли на другую поляну, большего размера, где стояло около сотни туземцев, худых темнокожих и голоногих мужчин в белых рубахах и белых тюрбанах, защищавших от жары. Некоторые держали в руках барабаны; у большинства были палки и какие-то дубинки или рогатины.
– Чало![81] – прокричал принц, и толпа взревела. Загрохотали барабаны, и люди скрылись в зарослях. Слоны, однако, не двинулись с места.