Он щелкнул пальцами, и тут же рядом возник лакей в ливрее и с серебряным подносом в руках, на котором стояли бутылка «Дом Периньон» и полдюжины бокалов для шампанского. Прежде чем взять бокал, принц любезно предложил шампанское Энни.
Отпив глоток, он рассмеялся:
– Сегодня мы повеселимся на славу!
Подхватив с подноса пару бокалов, я направился туда, где стоял Даве, наблюдая за происходящим. Он вежливо отклонил предложенный напиток:
– Благодарю, но я не пью алкоголь.
– А я думал, при дворе все пьют.
– Не все. И некоторые должны сохранять трезвость и проследить, чтобы Его Высочество невредимым добрался до своей спальни.
– Нянька наследника престола, – хмыкнул я. – Не самая подходящая работа для первого министра.
– Что ж, – вздохнул он, – моя роль, скажем так, гораздо более всеобъемлюща, чем у вашего мистера Ллойд-Джорджа.
– Можете расслабиться, – сказал я. – Сегодня вечером принц, кажется, не спешит оказаться в своей спальне.
Я обернулся к развлекавшимся гостям. Кармайклы составили компанию принцу и Энни, хотя, судя по лицу мистера Кармайкла, он оказался на танцполе не совсем по своей воле.
– А вы не танцуете? – поинтересовался Даве.
– Во всяком случае, не так, – кивнул я в сторону Пунита.
Я осушил бокал с шампанским, извинился и направился к выходу, прихватив по пути Несокрушима.
– Пойдемте, сержант, нам нужно найти отчет.
Тридцать семь
Розовый павильон тонул в ночной тьме, единственная лампочка светила в гараже внизу. Мы с Несокрушимом пробрались по лестнице на второй этаж и дошли до кабинета Даве. Я вставил в замочную скважину тот ключ, что побольше, и осторожно повернул.
Входя в комнату, я достал из кармана коробок и чиркнул спичкой. Крошечный огонек скупо осветил просторный кабинет, разделенный на две зоны: неофициальная гостиная с мягкими диванами и журнальным столиком, а чуть дальше на небольшом возвышении рабочее пространство с огромным письменным столом в центре и одним-единственным креслом. Стены украшали официальные портреты раджей и рани, пол устилали ковры.
– А где же сейф? – удивился Несокрушим.
– Посмотрим позади стола, – предложил я.
Спичка догорала, обжигая пальцы, я задул ее. На краю стола стояла медная лампа с абажуром зеленого стекла. Несокрушим закрыл ставни и включил лампу, озарившую помещение мягким аквамариновым светом. Никаких бумаг на столе не было.
Сержант выдвинул ящики стола и принялся рыться в них. Я тем временем осматривал комнату, ища хоть что-нибудь, похожее на сейф.
– Ну как? – спросил я несколько минут спустя.
– Пока ничего, – рассеянно отозвался Несокрушим, пролистывая какие-то документы. – А что с сейфом?
– За картинами пусто, – сказал я. – А больше здесь практически негде его спрятать.
– Может, полковник ошибся?
– Он должен быть здесь.
– Но если не под столом и не в стене, то где?
– Не знаю.
Несокрушим продолжал копаться в куче бумаг, вывалив их на стол. Я подошел поближе.
– Есть что-нибудь? Скажи, что тебе удалось что-то найти.
Он поднял голову:
– Геологические отчеты, кажется.
– Это имеет отношение к алмазным копям?
– Не могу сказать, сэр.
– Ладно, это лучше, чем ничего. Хватай их и пойдем, – скомандовал я, выключая лампу.
В кромешной тьме мы ощупью пробирались к двери. Где именно заканчивалось возвышение – чертова ступенька, разделявшая кабинет, – ни я, ни сержант не запомнил.
Я шел первым, первым и споткнулся, грохнувшись на пол. Приземлился так неудачно, что сморщился от жгучей боли, пронзившей левую лодыжку. Секунду спустя Несокрушим растянулся рядом.
– Да чтоб тебя, – прошипел я, растирая ушибленную ногу. – Ты в порядке?
– Да, сэр. А вы?
Я медленно поднялся, осторожно перенес вес на левую ногу и с облегчением выдохнул.
– Кажется, да. Какому идиоту понадобилось устраивать ступень посреди комнаты?
Ответ полыхнул в мозгу, прежде чем Несокрушим успел ответить. Я проковылял обратно к столу и включил лампу.
– Ковер, – скомандовал я. – Помоги сдвинуть.
Мы вдвоем отвернули ковер за письменным столом, я опустился на колени и разглядел контур четырехугольника около квадратного фута площадью, вырезанного прямо в полу. С одной стороны виднелось углубление, куда едва можно было всунуть палец. Я аккуратно приподнял и вытащил деревянную панель. Под ней обнаружился металлический ящик с медной табличкой, на которой было выгравировано: «ФИШЕ, Париж». Я победно взглянул на Несокрушима:
– Вуаля, сейф несгораемый, одна штука.
Достав из кармана второй ключ, поменьше, я вставил его в замок.
В сейфе лежала стопка тонких серых папок, маленький бархатный кисет и револьвер – благодаря полковнику Ароре я теперь знал, что это кольт, точно такой же, как тот, из которого застрелили принца Адира. Не трогая оружие и кисет, я вытащил папки и передал их Несокрушиму. Сержант опять уселся за стол и начал просматривать первую.
– Ну?
– Финансовые отчеты. – Он закрыл папку, отложил в сторону, открыл следующую. И тут же вскинул голову, улыбаясь. – Кажется, это оно. Отчет Голдинга о стоимости алмазных приисков Самбалпура.
– Отлично. Кладем на место все остальное и сматываемся отсюда.
Десять минут спустя, вернув на место ковер и заперев дверь, мы уже были в своем кабинете. Несокрушим сел за стол и открыл серую папку. Два толстых документа выскользнули на зеленое сукно стола. Он внимательно изучил заголовки, затем быстро пролистал оба и нахмурился.
– Что там? – нетерпеливо спросил я.
– Здесь два отчета. Называются одинаково, оба подписаны Голдингом и датированы позавчерашним днем.
– Две копии одного отчета?
– Не совсем. Подписи различаются. Взгляните, сэр, – передал он мне бумаги.
Он был прав. Подписи едва заметно отличались. Я поднес листки ближе к свету и обнаружил еще кое-что.
– Чернила тоже разные. Обе подписи сделаны синими чернилами, но разных оттенков.
Я вернул документы Несокрушиму, он раскрыл оба на первой странице и начал сравнивать. И вскоре опять поднял взгляд.
– Более того, сэр, – сказал он, указывая на один и тот же абзац в документах, – цифры не сходятся.
– На сколько?
– Весьма существенно. Как будто описываются два совершенно разных комплекса шахт.
– Как такое может быть?
– Мне нужно просмотреть более детально, но из того, что я прочел в общих выводах, один из докладов оценивает запасы алмазов на сотни кроров рупий выше, чем другой.
Там, где мы используем слово «миллионы», индийцы говорят «лаки»[82] и «кроры». Это всегда сбивало меня с толку, но не нужно быть профессором математики, чтобы понять, что сотни кроров рупий – это чертовски большая нестыковка.
– В котором отчете цифры больше?
– В этом, – показал Несокрушим. – Кажется, вы были правы, подозревая Даве, сэр.
Он продолжил читать бумаги, и внезапно лицо его помрачнело.
– Не могли бы вы объяснить мне вашу теорию, сэр.
– Легко, – согласился я. – У Даве есть некий незаконный бизнес, связанный с добычей алмазов. Возможно, он работал на сторону или получал долю от продаж и заметал следы, занижая цифры алмазных резервов. А тут заявилась Англо-Индийская компания, желающая купить месторождение, и было принято решение его продать. Адир поручает Голдингу подготовить отчет о стоимости. Значит, афера Даве вскроется, поэтому он убивает принца и устраивает исчезновение бухгалтера. Потом заполучает документ и подделывает цифры.
Несокрушим совсем поник.
– Ну что еще? – разозлился я. – Какая часть схемы тебя не устраивает?
– Не то чтобы не устраивает, сэр, – возразил он. – Просто у меня есть вопросы.
– Много вопросов?
– Четыре.
– Четыре?
– Да, сэр.
Я перестал расхаживать по кабинету и устроился в кресле напротив.
– Принц Адир недолюбливал англичан, – начал Несокрушим. – Сомневаюсь, что он был рад предоставить им контроль над объектами, которые, по сути, являются источником всех доходов для Самбалпура.
– Ладно, – согласился я. – Значит, кто-то еще убедил махараджу продать копи. Необязательно Адир.
– Тогда почему убили Адира? Если диван пытался сорвать продажу, Адир был бы его ближайшим союзником.
Не поспоришь, но, обдумав все как следует, я решил, что возражение сержанта не так уж фатально для моей концепции.
– Полагаю, сначала так и было, – сказал я. – Но когда Адир дал распоряжение Голдингу подготовить отчет, он решил судьбу Даве. Тот убил Адира, чтобы наложить лапу на документ, предполагая, что в отсутствие принца бумаги автоматически попадут к нему. Должно быть, рассчитывал, что сможет подделать отчет и купить молчание Голдинга. Насколько я понимаю, Голдинг отказался продаваться.
– Хорошо, – кивнул Несокрушим. – Что приводит к моему второму вопросу: если Даве виновен в смерти Адира, почему он сегодня пытался убить еще и принца Пунита?
– Ты прежде уже сам ответил на этот вопрос. Два покушения могут не быть связаны друг с другом. Возможно, за покушением на Пунита стоит полковник Арора, который подозревает Пунита в убийстве Адира. Даве может не иметь к этому никакого отношения.
Сержант, поразмыслив, еще раз кивнул.
– Вопрос номер три? – спросил я.
– Если Голдинг такой щепетильный бухгалтер, почему он раньше не обнаружил аферу? Если, как утверждает Арора, Голдинг считал каждый пенни, потраченный королевским двором, невозможно представить, что он не знал о происходящем на алмазных копях. Это основной источник доходов, а масштаб нестыковок в отчетах заставляет предполагать, что махинации тянулись годами. Как можно не знать о таком?
На этот вопрос у меня не было ответа.
– Давай вернемся к этому позже, – вздохнул я. – И каков твой четвертый вопрос?
– Как я уже упоминал, несовпадения грандиозны, сотни кроров рупий. Это миллионы фунтов…