Генерал Майерс поджал губы и сделал крайне неприятную гримасу. Он был недоволен даже теоретической возможностью отказа. Расстроенный, он отошёл от профессора и уничижительно посмотрел на Алексея.
– Тогда мы передадим вас обоих Гражданской администрации, и вы забудете о своих мечтах навсегда. Алексей Шторм также отправится вместе с вами в тюрьму.
– Это почему же? – в недоумении произнёс Алексей.
– Почему? Некоторое время назад наши программисты зафиксировали взлом защиты на сервере, содержащем коды доступа к базам данных орбитального телескопа X10! Вы уверены, что никогда не слышали о нём?
Александр и Алексей посмотрели друг другу в глаза, как будто ища помощи и совета. Это был тяжёлый выбор.
Александр Фостер прервал затянувшуюся паузу своими условиями:
– Алексей как первопроходец будет посвящён во все дела по тестированию и модификации контура, а также он должен иметь возможность участвовать в межзвёздных перемещениях. Вы дадите мне возможность видеться с моими родными тогда, когда я или они захотят этого. Моя работа будет посвящена только фотонному контуру и не будет направлена на военные цели по созданию любого вида оружия.
Генерал задумался и с металлом в голосе по-военному выдавил из себя:
– Принимается, профессор Фостер!
– Что ж, похоже, вы не оставляете нам выбора! По рукам!
Генерал расплылся в довольной улыбке. Было видно, что он практически никогда не использовал эти мышцы на лице. Это было удивительно, но улыбка очень шла этому бравому, уже весьма немолодому мужчине. Он подал руку Александру, и профессор крепко пожал её.
– Приятно с вами работать, профессор Фостер! Добро пожаловать в ОДО!
Генерал подошёл к командирам четырёх кораблей, прилетевших вместе с ним, и жёстко отдал приказ:
– Власов! Очистить зону! Все улики – в мой звездолёт! С телами… – сами знаете…
– Генерал! Один ещё жив! – доложил офицер.
– Кто он?
– Судя по ДНК-пробе, это профессор Баррет, Институт Фостера, лаборатория генетики! Он без сознания – получил серьёзные травмы.
– Доставить в госпиталь. Спецпалата. Охрана – два человека. После передать Гражданской администрации вместе с директивой: «Профессор Фостер трагически скончался во время проведения опасного опыта с ядерным топливом и повышенной фотонной активностью, члены семьи после полученных травм лишились памяти и переведены в военный госпиталь для проведения лечения».
– Генерал! Рядом с обеими колоннами обнаружена взрывчатка! Мы идентифицировали механизмы! Произвести разминирование?
– Взрывчатка? – удивлённо переспросил генерал, – очень кстати! Переустановить таймер на 15 минут!
– Нет!!! – закричал профессор Фостер и побежал к колоннам фотонного контура, преградив офицерам дорогу к нему. Майор достал автомат и поднёс дуло к виску профессора.
– Отставить, майор! Профессор теперь работает на нас, и он очень важный актив! – прокричал генерал. – Профессор, успокойтесь! Все ваши чертежи в сохранности, мы восстановим фотонный контур на нашем полигоне. Если мы с вами не хотим загреметь под трибунал, нам нужно замести следы. На нашем полигоне уже есть все необходимые материалы, включая новый макет конструкции колонн. Вы за несколько дней сможете воссоздать всё, что вам необходимо.
Профессор посмотрел на генерала, затем на офицера, затем перевёл взгляд на колонны контура, как будто прощаясь с ними.
– Хорошо, – неохотно и с болью в голосе согласился профессор.
– Вот и отлично! Майор, извлечь ядерный материал и погрузить в наши корабли. Доставить звездолёт, прошедший через фотонный контур, в нашу лабораторию и полностью восстановить.
– Откуда вы знаете про контейнер? – подошёл удивлённый Алексей.
– Мой мальчик! Мы знаем гораздо больше, чем ты даже можешь себе представить, – с язвительной улыбкой ответил генерал.
Офицер снова подошёл к генералу и отдал честь.
– Генерал! Счётчик Гейгера показывает повышенный уровень…
– Проверить все предметы и всех людей на наличие радиоактивности! Мы не можем допустить нарушения режима карантина в нашей секретной лаборатории!
Майор вытащил счётчик Гейгера и начал перепроверять по очереди сначала корабль, потом колонны фотонного контура.
– Генерал, – закричал офицер, – здесь повышенные уровни!
– Естественно, – закричал профессор, – там же изотопный ядерный реактор!
– Майор, продолжайте обследование!
– Генерал! Ещё гамма-излучение. Оно здесь повсюду! – продолжал докладывать офицер.
Генерал вопросительно посмотрел на профессора.
– Честно говоря, я не знаю причины.
– Что значит «не знаете»? Мы с вами не на уроке по теологии. Причина всегда должна быть. Ведь ядерный материал был полностью исчерпан при испытании!
– Возможно, при сборе материала или при прохождении через фотонный контур, «Фотон-2» получил значительную дозу гамма-излучения от установки. Хотя должен признать, при первом эксперименте мы не зафиксировали повышенных уровней радиоактивности на вернувшемся корабле.
– Слишком много загадок, профессор Фостер! Мы хотим, чтобы вы их разгадывали, а не придумывали нам новые! – резко прервал генерал.
В этот момент к ним подошёл другой офицер.
– Всё готово! Корабль повреждён, но, думаю, мы сможем дотянуть на нём до базы.
– Отлично, майор! Фостеры полетят со мной! Назначьте пилотов, которые транспортируют «Фотон-2» до нашей базы. Улетаем немедленно!
Александр и Алексей поднялись на борт звездолёта генерала, и военные корабли начали подниматься в воздух. Мощный взрыв уничтожил обе колонны фотонного контура, отработанные контейнеры и всё компьютерное оборудование. Профессор прислонил голову к толстому стеклу иллюминатора и, закрыв глаза, с тоской в сердце погрузился в размышления о прошедших и грядущих днях.
Но никто ещё не знал, какая опасность ожидает их впереди.
Алексей и профессор прибыли на базу Особого департамента обороны. Размеры военной лаборатории действительно поражали. Огромная территория была отведена под испытательные комплексы новых моделей звездолётов. Именно сюда попадали все секретные разработки, которыми занималась, в том числе, и семья Бергов. Чувствовалось, что исследования, проводившиеся здесь, были серьёзны и опасны. Внешняя площадка для проведения тестирований фотонного контура была поистине завораживающей. Подходя к массивным колоннам, ещё бóльшим, чем их домашние конструкции, Александр смог даже почувствовать запах краски от новых элементов, совсем недавно закреплённых на конструкции. Предыдущие опыты с контуром военных учёных были провальными, и, по всей вероятности, в ходе испытаний у них также возникали проблемы с устойчивостью подачи ядерного топлива и точным позиционированием точки перемещения. Им явно не хватало информации, которую удалось получить профессору после расшифровки пиктограмм с шумерской таблички. Александр быстрым взглядом осмотрел установку, как оглядывает своё творение художник, когда до идеальности картины остаётся всего пара мазков кистью.
Алексей попрощался с профессором и вернулся в семейный особняк; а Александр продолжил исследование своего нового места работы, осматривая всё, что ему казалось интересным: секретные лаборатории, спецпостройки, макеты, чертежи. Многие инженеры тоже не спали, работая в своих кабинетах. Это так характерно для любого настоящего учёного – проводя новые исследования или ставя эксперименты, ты не можешь остановиться, тебе хочется добиться ещё бóльших результатов; достигая ранее установленной планки, хочется поставить новую, ещё более высокую.
Было видно, что стоящее рядом здание лаборатории также было построено недавно, и мало кто из специалистов успел потрудиться, сидя в этих ещё пахнущих искусственной кожей офисных креслах. Профессор Фостер глубоко вздохнул, стараясь впитать атмосферу новых открытий. В какой-то момент ему даже показалось, что он уже начал привыкать к своему новому дому: это был его новый мир, его Вселенная. Мир, в котором он сможет продолжить свои работы на благо всего человечества.
Александр вошёл в здание лаборатории. Проходя сквозь нескончаемые стеклянные, но очень прочные огнеупорные двери, он не мог не заметить, что все сотрудники с интересом поглядывали ему вслед. То ли кто-то успел проинформировать их о его вступлении в ОДО, то ли они действительно знали, кто он и какая непростая миссия на него возложена. Такое внимание было очень непривычно для него – ведь вот уже много лет он не был публичным человеком и, мягко говоря, не очень следил за своей внешностью. При работе в одиночку всё это было для него не так важно. Он старался не думать об этом, но эти мысли всё равно так и лезли в голову. Одно дело – работать в своей лаборатории, где всё зависит только от тебя, от твоих способностей, знаний, везения, в конце концов, и совсем другое – возглавить огромный коллектив, который был значительно многочисленнее даже его команды в лаборатории Института. Профессор проходил офис за офисом, пока не дошёл до комнаты в конце широкого и длинного коридора. Рядом с входной дверью висела табличка: «Главный инженер по межзвёздным перемещениям». Никакого имени на табличке не было.
Смутившись, он огляделся на другие помещения и ни на одном из них не нашёл даже малейшей информации о том, чьи это кабинеты. «Видимо, для таких заведений это вполне характерно», – подумал про себя Александр и медленно отворил дверь. Кабинет был очень светлый, огромное панорамное окно выходило на площадку тестирования. Он подошёл ближе и сквозь армированное стекло осмотрел плацдарм, где производились первые прогоны фотонного контура военных. Отойдя на пару шагов правее, он провёл рукой по гладкой поверхности стола, стоящего посередине кабинета, и неспешно вышел из комнаты.
На следующий день с самого утра он получил строгое распоряжение прибыть в специальное подразделение для того, чтобы изменить свой внешний облик и получить новые документы. Больше старого Александра Фостера не должно было существовать. Там его настолько преобразили, что он с трудом смог узнать себя в зеркале. В отражении был совершенно другой человек. Волосы его были аккуратно зачёсаны, лицо тщательно выбрито, даже седина была едва заметна. Ему выдали шикарный костюм с галстуком, которые раньше он никогда не носил, и порекомендовали всегда использовать затемнённые очки.