— Скажу… только не теперь… Сначала убедитесь во всем. Я не желаю никому причинять зла, а только хочу спасти свою семью. До свидания, товарищ Андроник.
Фоторепортер не успел больше ничего произнести — незнакомка положила трубку. Он обхватил голову своими большими костистыми руками: вот, значит, почему Родика была с ним столь благожелательна! Он почувствовал острую боль в оперированном желудке и, обессиленный, опустился на стул.
В кино они не пошли. Он позвонил Родике и сказал, что, к сожалению, не достал билетов. И домой пошел не сразу, а, удалившись на приличное расстояние от здания редакции, остановил такси и попросил отвезти его на улицу Лабиринт. Там он отыскал дом 51 и даже вошел в подъезд, где бросил взгляд на список жильцов, но, устыдившись, выбежал вон. «До чего я дошел! Как низко пал! — сурово осудил он себя, но вскоре его охватило полное безразличие. — Наш семейный очаг все равно рушится. Медленно, но верно…»
Родика, обеспокоенная, ждала его за накрытым столом, и вид у нее был вовсе не такой, как у разрушительницы семейного очага.
Ники Удиштяну! Загадка… Никак не могу добраться до него. Он еще не вернулся из-за границы… С ним что-то не в порядке. Я поделился своими сомнениями с полковником Панаитом. По его улыбке понял, что он согласен со мной. Обещал оказать мне помощь.
ЖЕНЕВСКИЕ КАНИКУЛЫ
В этот зимний день 1972 года, когда Ники Удиштяну собрался выйти в город, добрая и остроумная тетушка Элеонора задержала его на несколько минут:
— Племяш, я хочу, чтобы этот вечер ты провел со мной.
Ники с подозрением посмотрел на нее. Весь ее облик выдавал представительницу гордого рода Кантакузинов. Опираясь на трость с золотой ручкой, она смотрела на него, вскинув голову и энергично выпятив подбородок. Она была когда-то красивой женщиной и к старости, не без помощи пластических операций, сохранила, словно драгоценные реликвии, некоторые прежние черты.
— Ты устраиваешь мне смотрины? — Ники позволял себе пошутить с тетушкой Элеонорой, которая хотя и была на несколько лет старше его матери, но выглядела гораздо моложе и сохраняла более острый ум.
— Я пригласила на чай своего старого друга и хочу представить тебя ему.
Ники озорно подмигнул ей и сказал с намеком:
— Ага! Значит, старый друг!
Элеонора Кантакузин вскинула трость и, развеселившись, погрозила ему:
— Смотри, я ведь могу и огреть тебя, чтобы помнил…
Ники притворился испуганным:
— Тетушка, клянусь, я больше не буду!
Старая женщина рассмеялась бы, но недавняя пластическая операция позволяла только улыбаться, да и то осторожно.
— Я рассказывала тебе, что во время войны против этого маляра Гитлера не сидела сложа руки, а боролась доступными мне, представительнице древнего рода, средствами. Не каждая женщина может похвастаться такими наградами, какие получила я.
Ники Удиштяну слушал ее с интересом, но и с озабоченностью. Тетушка очень любила поговорить, и это могло нарушить его планы.
— Так вот, я пригласила на чай полковника Гремеца. Сейчас он, конечно, в отставке. Приятный интеллигентный человек. Впрочем, как все офицеры, имевшие честь работать во втором бюро их армии… Он хочет познакомиться с тобой.
— Познакомиться со мной? — Недоумение Ники Удиштяну было искренним. — Со мной? Хм, тетушка Элеонора, я боюсь его разочаровать. Я — необученный солдат.
— Первый мужчина из рода Кантакузинов, не имеющий воинского звания, — нашел чем хвастаться! И тебе не стыдно? Чтобы в самом ближайшем будущем я видела тебя генералом!
Племянник знал, что к репликам тети надо относиться серьезно, и поэтому вовремя прикусил язык.
— Мое призвание — коммерция, а не оружие, — виновато сказал он. — В этом отношении я пошел в отца.
— Выброси из головы эти глупости! — гневно взглянула на него тетушка водянистыми глазами, которые не могли изменить никакие пластические операции. — Дети наследуют кровь матерей, а ты вышел из чрева женщины из рода Кантакузинов… Не забудь вовремя явиться на чай… Я говорила Гремецу о тебе, и он желает с тобой познакомиться. А сейчас ты свободен.
— Спасибо, тетушка. — Он как послушный ребенок поцеловал тетушку в щеку, что каждый раз умиляло ее.
— Ну а как твоя идиллия с англичанкой?
— Я тебе уже говорил, что обедаю с ней в «Капитоле».
— Смотри не пересоли, — предупредила Элеонора, удаляясь.
— Тетушка, как ты выражаешься!
Элеонора Кантакузин остановилась, погрозила племяннику тростью, а он отвесил ей глубокий поклон.
Небо было ясным и удивительно прозрачным. Ослепительно яркое солнце будто застыло в вышине. Снег, толстым слоем засыпавший Женеву, к радости Ники Удиштяну, по-прежнему оставался белым. Он любил ходить пешком и теперь, направляясь к центру города, испытывал удовольствие от поскрипывания снега под подошвами ботинок.
Войдя в первый попавшийся на пути цветочный магазин, он попросил отправить большой букет голландских тюльпанов мисс Мэри Браун в отель «Капитол». Ники мог позволить себе такую роскошь благодаря щедрости тетушки. Он представил, как разволнуется Мэри, получив цветы… Ники заплатил и по морозцу направился в сторону отеля «Капитол». Времени у него было достаточно.
С Мэри Браун он познакомился совсем случайно во время лыжной прогулки. Девушка упала на лыжне при спуске и вывихнула ногу, и он, проезжая мимо, остановился, чтобы помочь ей. Узнав, что ее спаситель по национальности румын, она, несмотря на боль, залилась громким смехом. Потом, успокоившись, объяснила, что летом 1969 года проводила каникулы на побережье Черного моря, в Мамайе. Однажды заплыла очень далеко от берега и едва не утонула. И тогда ее тоже спас румын… Ники проводил девушку до отеля, где она занимала отдельный номер. Так началась его румыно-британская «идиллия», как говорила тетушка Элеонора.
Впрочем, слово «идиллия» в данном случае очень подходило. Мэри была моложе его на двенадцать лет, и нельзя сказать, что приключение ей не понравилось. Она не была красивой, но ореол молодости… И потом, стройная блондинка с зелеными глазами. Немного портили ее только чуточку выступавшие вперед зубы, однако в целом девушка заслуживала того, чтобы ее завоевать.
Позади осталось озеро Леман, и Ники оказался в квартале, где были расположены самые крупные женевские магазины. Приближался день отъезда, и ему надо было выполнить массу поручений, сделать кучу покупок. Подарки для сотрудников объединения, где он работал, от швейцара до генерального директора. Поэтому Ники Удиштяну, человек предусмотрительный и организованный, решил сначала совершить ознакомительный обход крупных магазинов, чтобы определить, что он может купить и по какой цене. Список на этот случай у него уже был составлен.
Более трех часов потратил он на хождение по магазинам. Конечно, ничего не купил, но остался доволен, что ему пришла мысль сначала обойти магазины: теперь он знал, кому какие подарки купит.
Ровно в час, без опоздания, Ники Удиштяну входил в холл роскошного отеля «Капитол». Пальто и шапку он оставил в гардеробе. Посмотрелся в зеркало — щеки раскраснелись от мороза, и вообще, выглядел он неплохо, вот только волосы… Ах, если бы наконец был найден чудодейственный рецепт, который спас бы его от облысения!
Он отошел от гардероба и остановился у парадной лестницы из мрамора. Мэри Браун жила на втором этаже. Она должна была спуститься по густо-красной ковровой дорожке, которая устилала лестницу. Ники был взволнован, и не столько из-за обеда с Мэри, сколько из-за того, что должно было случиться потом. Во время последней встречи Мэри дала понять, что будет принадлежать ему сегодня, и не в каком-нибудь мотеле за пределами Женевы, а в ее комфортабельном номере. Мысль о любовном приключении с женщиной намного моложе его, к тому же британской аристократкой, подняла Ники настроение. Нет, он не обманывал себя, будто влюбился в англичанку. Но ему правилось видеть в их встрече на лыжне игру случая. Он — представитель рода Кантакузинов, прибывший в Женеву в тот момент, когда уже не надеялся застать в живых свою богатую тетушку, а значит, увидеть Запад. Она — аристократка до мозга костей, в одиночестве разъезжающая по свету и предпочитающая кататься на лыжах не в Гренобле, а в Швейцарии. «Короткая встреча» — так, кажется, назывался фильм, который шел в «Скале» сразу после войны. Об этом думал Ники, украдкой наблюдая за лестницей.
Пунктуальная, как всегда, Мэри Браун спускалась по лестнице, издали улыбаясь ему. На ней было облегающее серое платье, подчеркивающее ее тонкую талию и вызывающе округлую грудь.
— Благодарю тебя за прекрасные цветы! — произнесла она свою первую фразу. — Ники, откуда тебе известно, что я обожаю голландские тюльпаны?
Он предложил ей руку и по пути к ресторану шепнул несколько комплиментов. В знак благодарности она теснее прижалась к нему.
Отель, которому вскоре предстояло отметить свое столетие, строго придерживался стиля прошлого века. Старомодная тяжелая мебель, люстры, которые, казалось, вот-вот упадут тебе на голову. И тем не менее он оставлял приятное впечатление… Официанты, тоже будто явившиеся из прошлого века, двигались размеренно, неторопливо. И такой ритм был обязателен: клиенты приходили сюда не только ради изысканной швейцарской кухни, но и ради этого ритма, снимавшего дневную усталость.
— Наверху я приготовила тебе что-то очень… красивое… — сообщила Мэри ласковым голосом. — Если будешь благоразумным и послушным… нет-нет, пусть это станет для тебя сюрпризом.
Ники показалось, что англичанка интригующе улыбнулась ему, и он представил, как будет раздеваться в ее номере. Но официант все не приходил, и Ники в душе начал проклинать эту медлительность, считавшуюся признаком хорошего тона.
Наконец обильный обед подошел к концу. Официант принес счет на серебряном подносе и незаметно удалился. Ники взглянул на него и, будто обрадовавшись, что накопилась солидная