— Это Артур Павелеску… Вы уже забыли меня?
Лоб Удиштяну мгновенно покрылся капельками пота. Он ответил невнятно:
— Прошу меня извинить, но… — Он замолчал, не зная, как закончить фразу, однако Павелеску помог ему выйти из затруднительного положения:
— Я рад, что застал вас. Что поделываете? Как здоровье?
— Слава богу!
— Как вы добрались до дому в тот вечер? Мне показалось, вы боялись, что не поймаете машину…
— Спасибо, нормально добрался… — пробормотал он.
— Господин Удиштяну, я не хотел бы вас задерживать… Когда мы смогли бы встретиться еще раз? — Не получив ответа, Павелеску продолжал: — Если вас это затрудняет, я сам приеду к вам…
Удиштяну дернулся, будто хотел уберечься от невидимого удара. «Только этого мне не хватало! — подумал он, напуганный подобной перспективой. — Чтобы я принимал его в своем доме! Мало того, что…» Он словно наяву увидел капитана Валера Дину, когда тот потребовал у него удостоверение личности. При одном воспоминании о своих тягостных ощущениях он солгал:
— Прошу меня извинить… но я уезжаю в командировку. Когда вернусь, позвоню…
— Я вас понимаю, — проговорил Павелеску дружелюбно. — Хорошо, когда у человека есть работа, повседневные дела. А что мне остается? Я…
Удиштяну услышал, как Павелеску вздохнул, — по-видимому, ему хотелось поговорить, а Ники был слишком хорошо воспитан, чтобы грубо оборвать разговор.
— В тот вечер когда вы приходили, нам так и не удалось поговорить. Потом появился этот тип, по поводу объявления в «Ромыния либерэ», помните? Он тоже отнял у нас время…
Удиштяну отыскал носовой платок, чтобы вытереть струившийся по лицу пот.
— Мы не успели поговорить о нашем общем друге из Женевы… Вы знали его раньше, в Румынии?
Ники не мог помешать Павелеску задать этот вопрос, но отвечать на него ему не хотелось. И он неумело солгал:
— Извините, пожалуйста… меня зовет мать… Наверное, плохо себя чувствует…
— Передайте ей от меня привет и наилучшие пожелания… Не смею вас больше задерживать… Буду с нетерпением ждать вашего звонка, Спокойной ночи.
В комнате стало тихо. Читать Ники уже не хотелось. Вновь перед его мысленным взором появился образ капитана Дину, и Ники принялся ему объяснять: «Вы сказали, что я влип в историю… Вы правы… Я не знаю этого Павелеску… Правда, я привез ему конверт. Но откуда мне было знать, что в этом конверте какое-то там послание?»
Постепенно он успокоился и пришел к выводу, что власти давно во всем разобрались — во всяком случае, выяснили, кто такой он и кто такой Павелеску с его сомнительными делами. Он подошел к креслу, сел и взял в руки книгу, но читать не мог. Ему все думалось, вот-вот зазвонит телефон и он услышит голос капитана Дину: «Мы выяснили, что с Павелеску у вас нет ничего общего. Но расскажите, как вы вступили в контакт с отправителем послания». Снова лавина мыслей обрушилась на него, хотя телефон молчал. Так он промучился остаток ночи.
Прошло еще несколько дней, и к Ники вернулось не только спокойствие, но и уверенность, что с конвертом разобрались и решили его не тревожить. Нельзя было ставить под сомнение его лояльность по отношению к законам страны. Он уже готов был забыть про Артура Павелеску, когда на его письменном столе неожиданно зазвонил телефон. Он снял трубку и услышал знакомый голос:
— Товарищ Удиштяну?
— Он самый…
— Имею честь приветствовать вас, товарищ Удиштяну…
Невероятным усилием Ники сдержал вздох, готовый вырваться из его груди.
— Капитан Валер Дину вас беспокоит… Как поживаете? Как здоровье?
Удиштяну воспринял иронию офицера госбезопасности как знак дружеского ободрения. Холодно ответил:
— Спасибо, не жалуюсь.
— Товарищ Удиштяну, хотелось бы встретиться по окончании рабочего дня и немного побеседовать… Что вы на это скажете?
— С удовольствием, — согласился Ники.
— У нас сегодня длинный день, — сказал капитан, — поэтому я предлагаю вам подойти в половине шестого к справочному бюро министерства. Знаете, где это?
— Позади магазина «Виктория».
— Да, буду вас ждать там, — закончил разговор капитан.
В 17.20 напротив магазина «Виктория» остановилось такси. Из машины вышел Ники Удиштяну, огляделся по сторонам и быстрым шагом направился по улице Липскани туда, где когда-то находилась знаменитая ротонда бухарестских букинистических магазинов. День стал значительно длиннее — явный признак приближения весны.
Подходя к месту встречи — старому зданию, в котором в течение десятилетий размещался уездный суд, Ники Удиштяну с удовлетворением отметил, что страх куда-то исчез и он вновь верил в свою счастливую звезду. Он остановился в нескольких шагах от входа в справочное бюро и с достоинством осмотрелся. Прошло совсем немного времени, и он увидел направлявшегося к нему с ослепительной улыбкой на лице капитана Дину. Прежде чем протянуть руку, тот взглянул на часы и воскликнул:
— Вы удивительно пунктуальны!
— В нашей семье эта старомодная привычка передается по наследству, — попытался пошутить Ники, пока офицер крепко жал ему руку.
На капитане было то же кожаное пальто, что и в памятную ночь их первой встречи. Хотя он продолжал любезно улыбаться, Ники стало не по себе. Он уже представлял, что произойдет дальше: капитан пригласит его следовать за ним в здание министерства, а там… Хм… Вспомнились подобные случаи из детективов и шпионских фильмов. И когда капитан взял его под руку, он невольно вздрогнул.
— Товарищ Удиштяну, мой начальник — человек замечательный. В тысяча девятьсот сорок пятом он еще работал на железной дороге. Так вот он согласился с моим предложением позволить вам самому выбрать место для беседы.
Удиштяну повернул голову, желая лучше рассмотреть собеседника, который был моложе его лет на десять, однако позволял себе по-приятельски брать его под руку. «Будто мы однокашники!» — возмущенно подумал Ники, но не осмелился высвободить руку, а лишь пробормотал:
— Не понимаю вас…
Они сделали несколько шагов и снова остановились. Валер Дину убрал свою руку, однако смотрел на Ники с прежней предупредительностью. В холодном свете сумерек Удиштяну лучше разглядел капитана, и лицо его показалось ему приятным.
— Вам, вероятно, не захотелось бы подниматься к нам. Вот я и предлагаю вам три места для беседы на выбор: моя машина, которая вам уже знакома, моя однокомнатная квартира на улице Росетти или ваш дом.
Предложение капитана госбезопасности вызвало у Ники Удиштяну недоумение, и он спросил:
— Первые два места для беседы более предпочтительны?
— Нет-нет, — поспешил опровергнуть капитан.
— В таком случае я приглашаю вас к себе.
— Согласен, — кивнул Валер Дину. — Пошли, моя машина стоит неподалеку.
Он шагал впереди, а Удиштяну — за ним, не без тревоги размышляя, не преследовал ли офицер госбезопасности именно эту цель — попасть в его дом в качестве гостя и все там высмотреть. Однако он вынужден был признать, что изменить уже ничего не может.
Как только капитан Валер Дину переступил порог его квартиры, а затем рабочего кабинета, Ники Удиштяну решил не спускать с него глаз, следить за каждым его движением, жестом. Попав прямо-таки в музейную атмосферу дома Удиштяну, гость проявил сдержанный интерес, и это произвело на Ники хорошее впечатление. Только когда вошли в кабинет, Дину не сдержал восхищения:
— Какие книги! И все в кожаных переплетах!
Теперь необычный гость сидел в кресле в нескольких шагах от Ники с наперстком виски в руке — он был за рулем и большего позволить себе не мог.
— Товарищ Удиштяну, я буду краток… точнее, постараюсь быть кратким… Все зависит от вас…
«Что-то слишком многое зависит от меня, — подумал Удиштяну, наблюдая за обходительным гостем. — Место встречи… Теперь вот продолжительность беседы… Наверняка будут и другие сюрпризы…» И он совершенно бесстрастным тоном произнес:
— Я к вашим услугам…
— Спасибо! — Валер Дину глубоко вдохнул запах виски, будто хотел таким образом выразить свое восхищение, а затем, глядя на хозяина, продолжал: — Пусть вас не удивляет то, что я сейчас вам скажу… Мы знаем, что произошло в Швейцарии…
Удиштяну нервным движением поднес рюмку к губам и сделал несколько глотков. Они согрели его и уменьшили страх, вновь проникший в душу.
— Сразу хочу уточнить, что никто не собирается преследовать вас за то, что, вернувшись на родину, вы не информировали органы госбезопасности о своих злоключениях, связанных с потерей паспорта. Нет-нет…
Таким образом, капитан Валер Дину подтвердил, что органы госбезопасности в курсе неприятностей, свалившихся на него за рубежом. Черт возьми, как же они могли узнать? Неужели следили за ним? — Он сделал еще один глоток и вспомнил о «Гранд-отеле» в Женеве, где проводил время с Лучией, его увлечением молодости. Неужели им и это известно?
— Господин Удиштяну, я задам вам всего несколько вопросов… Кто передал вам послание, адресованное Павелеску?
Первая волна тревоги схлынула довольно быстро. Глядя на своего собеседника — то ли посетителя, то ли следователя, Ники уже не жалел, что выбрал для беседы собственный дом. Здесь каждый предмет, будь то книга, фотография, эстамп или безделушка, помогает ему.
— Согласиться со словом «послание» — значит допустить, что мне было известно содержание письма, что не соответствует действительности, — с достоинством произнес он.
— Вы правы. Однако нам содержание послания стало известно. Речь идет именно о послании. Вас помимо вашей воли использовали в качестве курьера…
— Маурициу Форст? — вырвалось у Удиштяну.
— Так зовут отправителя?
— Да, — кивнул Удиштяну и вдруг, словно догадавшись о чем-то, спросил: — Думаете, и майор Хемон замешан в этом? — И поскольку офицер госбезопасности хранил молчание, он закончил свою мысль: — Для меня это было бы жестоким разочарованием…
Загадочная улыбка пробежала по лицу капитана, и он попросил потомка поставщика королевского двора рассказать поподробнее о том, что произошло в Женеве, объяснив: