— Боже, как хорошо, что ты позвонил! Флорин, дорогой, я… — В горле у нее застрял комок, и она не смогла продолжать.
— Знаю, знаю, не плачь, пожалуйста, — попросил ее Флорин.
Родика сумела пробормотать:
— Я не плачу… не плачу…
— Я тоже получил «подарок», — признался он. — И мне звонили. Алло, ты меня слышишь?
— Слышу, дорогой…
— Сейчас четверть восьмого. Я пригласил его к себе. Приезжай и ты. Бери такси и приезжай… В восемь будь у меня… Нужно ковать железо, пока горячо. Согласна?
— Согласна, — тихо сказала она.
— Выше голову, Роди! Приезжай, я жду тебя. Целую.
Уверенность Флорина передалась и ей — казалось, среди беспросветного мрака забрезжил луч надежды. Снова зазвонил телефон.
— Да, забыл тебе напомнить… Прихвати фотографии и письма. Не забудь. До скорого!
В комнате воцарилась тишина. Медленными движениями Родика принялась собирать фотографии с ковра и вновь увидела себя голой в объятиях Флорина. Ей стало жутко и противно.
Родика Андроник остановилась у двери, которая за два последних месяца примелькалась ей. Нажала на кнопку звонка. С другой стороны отчетливо послышалось: «Бинг-бонг». Дверь открыл Флорин. С трудом сдерживая слезы, она бросилась в его объятия. Хотела что-то сказать, но он поднес палец ко рту, и Родика догадалась, что он не один. Внимательный, как всегда, он нежно взял ее под руку и провел в просторный холл. Сравнительно молодой мужчина, лет тридцати пяти, поднялся ей навстречу.
— Господин Дарие Войняг, — представил его Флорин.
Родика не протянула ему руки, а лишь слегка кивнула, заметив при этом, что мужчина был элегантным блондином. Потом она села в кресло, к которому ее проводил Флорин. В комнате повисла гнетущая тишина. У Родики было такое ощущение, словно тяжелая плита вот-вот раздавит ее и, если она пошевельнется, раздастся такой грохот, какой бывает, когда с вершины устремляется вниз град камней. Она сидела, затаив дыхание.
Тишину нарушил Флорин:
— Родика, господин Войняг и есть тот человек, который отправил нам те самые два конверта…
«Как же ему не стыдно?! — мысленно возмутилась она. — Каким образом он проник сюда? Флорин, как он проник сюда и сфотографировал нас, а мы ничего не заметили?»
— Ты меня слышишь?
Она кивнула и сразу внутренне ожесточилась.
— Родика, мы попали в глупейшее положение…
— Почему бы нам не трахнуть его чем-нибудь по башке? — вырвалось у Родики.
Войняг соизволил рассмеяться, а потом пояснил:
— По той простой причине, что негатив хранится у моего напарника. Следовательно, отправив меня на тот свет, вы проблему не решите…
По голосу Родика узнала незнакомца, который говорил с ней по телефону. Она не повернула головы, чтобы получше рассмотреть его, хотя ей очень этого хотелось.
— Мне жаль, Родика, — проговорил Петран с огорчением, — но прятать голову в песок не стоит. Мы попали в ловушку… в ужасную ловушку… и спасение, как я понимаю, обойдется нам недешево…
— У меня есть сбережения, — перебила она его, решив, что это и есть цель шантажа. — Все они в твоем распоряжении, Флорин. Делай с ними все, что сочтешь нужным!
— О боже! — тяжело вздохнул Петран.
Заметив выражение обреченности на его лице, она поняла, что ее последняя надежда на спасение рухнула.
— Не понимаю… — пробормотала она. — Из письма следует, что этот господин хочет, чтобы мы купили свой покой и выполнили его условия. Сколько же он от нас требует? Мы, конечно, не американские миллионеры, но если надо будет, одолжим…
Петран покачал головой, как будто хотел сказать: «Святая простота!»
— Речь не о деньгах, Роди. Этот господин преследует меня уже долгое время — и на родине, и за границей. А когда ты вошла в мою жизнь, он узнал, что твой муж военный фоторепортер, и захотел убить двух зайцев сразу…
— Флорин, какое отношение имеет Андро к этой подлости? — снова взорвалась Родика. — Не надо его вмешивать! Я не хочу!
— Не я этого хочу, а господин Войняг — он является представителем одной иностранной державы. Теперь он продемонстрировал, что мы у него в руках.
— Ты с ума сошел! — в отчаянии воскликнула женщина.
— Еще нет, — ответил мужчина с обезоруживающим спокойствием, — но думаю, что до этого недолго… Мне ставят условия не только в связи с фотографиями, но и в связи с фильмом…
— Фильмом? — вскинулась Родика, будто собиралась сорваться с места и убежать.
— Роди, они изготовили фильм про нас и записали на пленку наши разговоры…
Лицо у Родика вытянулось, подурнело, щеки покрылись смертельной бледностью. А Войняг как будто ожидал этого момента, чтобы включить миниатюрный аппарат. В комнате зазвучал диалог между мужчиной и женщиной. В первые мгновения Родике показалось, что она сидит дома, в удобном кресле, и слушает по радио странную любовную сцену. Потом, узнав свой голос и голос Флорина, она почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног, и закричала:
— Скажи, пусть он прекратит! Пусть прекратит! — Ее душили слезы, и она все время повторяла: — Ради бога, Флорин, скажи ему… Скажи, чтобы он прекратил…
Войняг не пожелал прислушиваться ни к мольбам женщины, ни к словам хозяина. Он отключил аппарат лишь после того, как записанный на пленку «спектакль» достиг апогея и женщина, словно сумасшедшая, обхватила голову руками. В комнате снова воцарилась тишина. Через несколько секунд Войняг подал Петрану знак, которого Родика не заметила.
— Роди, — обратился к ней Флорин с драматическими нотками в голосе, — господин Войняг изложил мне условия, которые касаются тебя. Он полностью замнет дело, а ты в обмен на это должна сообщить ему некоторые детали, связанные со службой твоего мужа. Ты меня слушаешь?
Не открывая глаз — можно было подумать, что она спит, опустив голову на грудь, — сломленная душевными страданиями, женщина пробормотала:
— Я слушаю тебя, Флорин.
— По-моему, от тебя не требуют ничего из ряда вон выходящего… В случае твоего согласия господин Войняг не только забудет об этом деле, но и должным образом вознаградит тебя — положит на твой счет за границей определенную сумму. Ты могла бы поехать, скажем, в Париж или в Стамбул на экскурсию, а оттуда…
Петран замолчал и бросил на нее ободряющий взгляд: «Ну же, говори!» И поскольку Родика безмолвствовала, примирительным тоном заговорил гость:
— Я не требую, чтобы госпожа ответила мне немедленно… Даю вам на размышление сутки. Сейчас половина десятого. Завтра в это же время я должен получить ответ: да или нет? Мне известно, что господин Андроник в отъезде, вот я и хочу решить вопрос до его возвращения.
Последние слова вывели Родику из оцепенения. Она снова спросила себя: «Откуда он знает, что Андроник в отъезде?» И сама же ответила: «А почему бы ему не знать этого? Если он в курсе моих амурных дел, почему бы ему не знать и об Андро?» Через приоткрытые веки она разглядела мрачное лицо своего любовника. Его карьера, о которой она мало что знала, без сомнения, оказалась под угрозой.
— Если через двадцать четыре часа я не получу положительного ответа, фотографии, магнитофонная пленка и копия фильма будут «подарены» министерству внутренних дел. К этому «дару», господин Флорин, мы присовокупим информацию, касающуюся текущего счета, открытого на ваше имя в банке в Берне. Нам известно, что на этот счет вы перечислили суммы, полученные за услуги от фирм, с которыми заключали сделки.
«Значит, Флорин не лгал, — подумала Родика, слушая представителя иностранной державы. — Этот тип действительно хочет убить двух зайцев сразу…»
— Что будет, если я соглашусь, — заговорил Флорин Петран, — да в принципе я уже согласился, а госпожа откажется сотрудничать с вами?
— Если госпожа откажется, — без промедления пояснил гость, — она тем самым возьмет на себя ответственность за последствия, вытекающие из процесса о шпионаже, в котором будет обвинена.
— О шпионаже?! — на этот раз более энергично прореагировала Родика Андроник. — Почему? Да, я признаю, что отступила от норм морали, но шпионажем никогда не занималась.
Впервые она прямо посмотрела на Войняга и увидела его ироническую улыбку, которая должна была означать: «Ну и наивны же вы, госпожа!»
— Госпожа, — сказал он, — я оставляю за собой право в нужный момент привести доказательства вашего участия в действиях, которые Уголовный кодекс Румынии рассматривает как наносящие ущерб государству. Все зависит от вас. Могу вас заверить, что вы в какой-то степени находитесь в лучшем положении, чем господин Флорин. Чтобы было ясно, я предлагаю вам сотрудничать с нами в течение шести месяцев… максимум шести месяцев. После этого вы будете свободны от всяких обязательств по отношению к нам и, если пожелаете, сможете найти убежище на Западе. Мы вам поможем.
— Что же вам от меня надо? — гневно посмотрела она на Войняга, будто собиралась броситься на него.
— Хорошо, я скажу… — спокойно согласился Войняг.
У Родики не хватило сил повесить пальто, и она небрежно отбросила его, потом скинула туфли и в отчаянии рухнула на тахту. Долго лежала неподвижно. Ей очень хотелось плакать навзрыд, но — странное дело! — у нее не было слез.
«Что теперь будет? — мучительно спрашивала она себя, размышляя о завтрашнем дне. — Что мне делать?» Надежда, что Флорин поведет себя как мужчина и сумеет защитить ее, растаяла как дым. «Я пропала! — обреченно думала она. — В течение суток я еще располагаю свободой действий, после чего… После чего — что?»
Мысль о Ники пришла к ней совсем случайно. И она очень удивилась, что не подумала о нем раньше. Ники всегда относился к ее проблемам с пониманием и доброжелательностью, и сейчас, вспомнив об этом, Родика поднялась с тахты и побежала к телефону. Быстро схватила трубку, будто боялась передумать. Ники ответил сразу. В его голосе сквозили радость и удивление:
— Ты, в такой час?! — И тут же забеспокоился: — Что-нибудь случилось?
— Я должна тебя увидеть, Ники, — вырвалось у нее. — Мне нужна твоя помощь!