— Но, Родика, что случилось?
— Я должна тебя увидеть!
— Ты одна? Ты поссорилась с…
— Ты не понимаешь, что мне нужно тебя увидеть? — прервала она его, не в силах больше сдерживаться.
— Хорошо, Родика, я одеваюсь и еду к тебе. Только скажи, куда я должен приехать. А может, ты приедешь ко мне? Я тебя встречу, как всегда…
— Нет, не сейчас, не сегодня… Завтра… Завтра, если сможешь, в половине шестого.
— Хорошо… Где?
Она ответила не сразу, будто этот вполне закономерный вопрос напугал ее:
— Ты помнишь ту скамейку?
— На кладбище Белу? Как не помнить…
— Я буду ждать тебя там, — облегченно вздохнула Родика.
— Будь по-твоему! — воскликнул он счастливым голосом. — Хотя все же приятнее было бы встретиться здесь, в нашем бывшем гнездышке.
— Ты все еще любишь меня, Ники?
Вопрос вырвался у нее непроизвольно, но она не пожалела об этом: сейчас более, чем когда-либо, она нуждалась в правде.
— Больше, чем всегда… — шепотом заверил ее Ники.
— Тогда до завтра. Спокойной ночи, Ники.
— Спокойной ночи…
Она положила трубку, и на ее глазах выступили слезы.
НОЧНЫЕ ТРЕВОГИ
Ники Удиштяну уже не мог заснуть. Разговор с Родикой взволновал его. Ники ей не солгал — он до сих пор любил ее. А сейчас он пытался угадать, что заставило ее звонить ему в столь поздний час. В ушах еще стояли ее полные отчаяния слова. Поссорилась с мужем? Решила наконец вернуться к старому домашнему очагу? Иначе она, наверное, не спросила бы, любит ли он ее, и не назначила бы встречу на той самой скамейке на кладбище Белу, которое — что греха таить? — его никогда не привлекало. Он уже предвкушал, как раскаявшаяся Родика возвращается в лоно семьи Удиштяну. Эта картина вызвала у него удовлетворение, как у победителя, который очень много трудился во имя достижения цели. Ему не спалось. Он взял книгу и начал читать. Через некоторое время его веки отяжелели, и он едва не выронил книгу из рук. Но в этот момент раздался телефонный звонок — и он вздрогнул. Он спустился с кровати и подошел к телефону, убежденный, что опять звонит Родика. Но он ошибся.
— Артур Павелеску у телефона, — услышал он в трубке. — Извините, если я нарушил ваш сон. В котором часу вы завтра уходите на работу?
— В восемь, — ответил Ники, и у него сразу испортилось настроение.
— Вот о чем я вас попрошу. Выходите из дому в половине восьмого — я за вами заеду… У меня голубая «дачия» («У него и машина есть!»). Я буду ждать вас за табачным киоском, возле сапожной мастерской («Очевидно, он хорошо знает район»). Я вас подвезу до работы. Согласны?
«Куда теперь денешься?» — хотелось сказать Ники, но он лишь согласился, добавив, что встреча доставит ему удовольствие.
— Тогда до завтра. Спокойной ночи…
Удиштяну так и остался сидеть на краю кровати с трубкой в руках. «Спокойной ночи… Спокойной ночи… — думал он. — Какой угодно будет эта ночь, только не спокойной». Он не стал смотреть на часы. К чему? Между тем капитан Валер Дину несколько раз предупреждал его: «Звоните мне в любое время — днем или ночью, если сочтете необходимым. Если меня не будет на месте, спросите дежурного офицера. Скажите, что вам нужно меня видеть…» После того как капитан дал ему свой номер телефона, Ники еще ни разу не звонил ему. Но вот такая необходимость возникла. Ники набрал номер — ответил мужской голос.
— Попросите, пожалуйста, капитана Валера Дину.
— Кто его спрашивает?
— Ники Удиштяну.
— Какой сюрприз! Капитан Валер Дину у телефона.
Не желая затягивать беседу, Удиштяну слово в слово передал свой разговор с Артуром Павелеску.
— Все правильно — у него голубая «дачия», — подтвердил офицер. — Наверняка он хочет дать вам какое-нибудь задание, первое с тех пор, как он вас начал шантажировать. Делайте все, что он прикажет. После того как расстанетесь с ним, сразу же позвоните мне. Но не с работы, а из телефона-автомата. Большое спасибо, что позвонили. Что-нибудь еще?
«Что-нибудь еще»! — мысленно возмутился Ники. — О чем еще я должен рассказать? Не о Родике же». И он сухо произнес:
— Больше ничего…
— Спокойной ночи, товарищ Удиштяну.
Выйдя из дому, Ники Удиштяну сразу заметил голубую «дачию». Он ускорил шаг. Павелеску, безусловно, увидел его в зеркале заднего обзора, потому что, когда он подошел к машине, передняя дверца открылась, будто сама собой. Удиштяну воспринял это как приглашение и сел рядом.
— Доброе утро! — приветствовал его Павелеску, нажимая на акселератор.
— Дай бог! — ответил ему Удиштяну.
Высокое мартовское небо было закрыто слоем облаков, которые солнце, очевидно, пробьет через час-два.
— Надеюсь, вы не рассердились, что я вас разбудил?
— Да я и не спал вовсе, а читал…
— Приступим к делу… — Павелеску пошевелился, будто выбирая более удобную позу. — Не правда ли, вчера вечером вам звонила госпожа Родика Андроник, ваша бывшая жена?
Несколько секунд Удиштяну был не в состоянии вымолвить ни слова. От напряжения он даже вспотел.
Артур Павелеску дал ему время поволноваться, потом снисходительно произнес:
— Мне понятно ваше удивление. И все же я попросил бы ответить: звонила или нет?
Удиштяну взглянул на собеседника краешком глаза: начало разговора не сулило ничего хорошего. Стараясь скрыть свою обеспокоенность, он подтвердил:
— Да, звонила. Я вижу, вы хорошо осведомлены о моей личной жизни.
— Так и есть! Нет смысла скрывать от вас правду. Знаю, что звонила, но не знаю, о чем она вас просила. — Павелеску бросил на Ники пронзительный взгляд и тут же снова переключился на уличное движение.
— Вас это интересует? — спросил Удиштяну, стараясь выиграть время и вернуть самообладание.
— Да, и сейчас узнаете почему…
«Откуда он знает о Родике? — нахмурился Удиштяну. — Что нужно от нее этому подлецу?»
— Она давно не звонила, — признался он, — а вчера назначила мне встречу, во второй половине дня, на кладбище Белу.
Сидевший за рулем холодно улыбнулся:
— Знаю я эти причуды госпожи Андроник! — И вдруг перешел на строгий тон: — Учтите, она наверняка попросит у вас совета по вопросу, который касается нас. Вы — единственный, с кем она может посоветоваться. Теперь слушайте меня внимательно. Не Родика Андроник меня интересует, а ее нынешний муж, фоторепортер журнала «Армата ноастрэ».
Удиштяну помрачнел еще больше:
— Через нее хотите добраться до Андроника?
— Совершенно верно, господин Удиштяну, — подтвердил Павелеску. — Я этого и не скрываю от вас. Первую половину пути до Андроника мы прошли. Осталась вторая половина, более трудная… Вы меня слушаете?
— Очень внимательно, — ответил Удиштяну.
— Мы вступили в связь с Родикой Андроник, но окончательно не договорились с ней… Ведем переговоры. Мы предложили ей оказать нам некоторые услуги, за что обязуемся перевести на ее счет здесь или за границей определенную сумму… Если она решится оказать нам услугу, впоследствии мы поможем ей выехать в экскурсионную поездку на Запад и остаться там. Она назначила вам встречу, вероятно, чтобы спросить вашего совета. Вот мы и просим вас посоветовать ей принять наши условия. Как видите, дело не очень трудное.
Удиштяну вспомнил о капитане Валере Дину, о том, с какой уверенностью он держался, и немного успокоился.
— Есть у нее другой выход? — Этот вопрос он задал не случайно — воспоминание о том страшном моменте, когда он по совету капитана Дину согласился сыграть роль жертвы шантажа Павелеску, не стерлась из его памяти.
«Дачия» затормозила у светофора. Павелеску посмотрел вправо и влево на машины, остановившиеся в одном ряду с ним. Он улыбнулся женщине, сидевшей за рулем «шкоды», но та нахмурилась и отвернулась.
— Господин Удиштяну, считаю долгом ввести вас в курс дела, — продолжал Павелеску после того, как зажегся зеленый свет. — Вы, конечно, знаете версию госпожи Андроник, но вам следует узнать и нашу версию. С моей точки зрения, у нее только два выхода: принять наши предложения, абсолютно не опасные для нее, или отвергнуть их. В последнем случае мы будем вынуждены послать в редакцию журнала «Армата ноастрэ» ряд фотографий.
Удиштяну не сумел скрыть своего беспокойства:
— Фотографий? Каких фотографий?
Павелеску ответил не сразу, давая понять, что вопрос этот заставляет его выдать некие профессиональные тайны:
— Господин Удиштяну, вы уже убедились, что в шпионаже действуют суровые законы. Но вы стали моим сообщником…
— Вы вынудили меня…
— Таковы правила игры… Теперь вы мой сообщник и, хотите не хотите, сообщник по шпионажу… Цель оправдывает средства… Вы спросили меня, о каких фотографиях идет речь. Возьмите их там, в ящике.
Ники нужно было только протянуть руку и потянуть крышку на себя. Возможно, он никогда бы этого не сделал, если бы не чувствовал за своей спиной присутствия Валера Дину. Офицер госбезопасности заверил его, что рано или поздно Павелеску, то есть этому негодяю, который сидел за рулем, будет преподан урок, а чтобы урок оказался как можно более жестоким, необходимы доказательства… веские доказательства. Ники открыл ящик и извлек оттуда несколько фотографий. Некоторое время он просто отказывался что-либо понимать — на фотографии была запечатлена обнаженная Родика в объятиях обнаженного мужчины. Он не удержался и застонал.
— Я вас предупреждал… что законы шпионажа суровы, — произнес Павелеску назидательным тоном.
Ники был не стыдлив. Приехав в Швейцарию, он сразу накупил порнографических журналов и принялся листать их. Но дней через пять те же журналы стали вызывать у него омерзение, и больше он до них не дотрагивался. Он считал себя аристократом не только по рождению, но и по духу. А фотографии Павелеску вызвали у него чувство смущения, поскольку он сразу догадался, что изготовлены они были тайком от изображенных на них. Такой способ действия Ники находил подлым, не укладывающимся в рамки общепринятой морали.