— Я уже думал об этом. Есть у нас два варианта: или поедешь вместе со мной в «Вальдлагерь», потому что я, немецкий офицер, должен еще этой ночью попасть в Плоешти, или останешься один и вернешься в Бухарест.
— Один?
— Да, явишься в штаб и доложишь капитану, что я проник в «Вальдлагерь», на объект…
— Значит, на этом война для меня и кончится?
— Скажи спасибо, если выберешься живой из этой каши.
Эта дискуссия могла бы растянуться еще на несколько километров, если бы в темноте не блеснули сигналы нескольких фонариков.
— А этим что еще нужно?
— Это немцы, дают нам сигнал остановиться. Ну, молчок! Ни слова! — предупреждаю я его.
— Так точно, хозяин, как скажешь, так и будет!
Приближаемся. Вскоре я начинаю понимать, что мы наткнулись на один из многочисленных патрулей, расставленных по обе стороны шоссе, проходящего через лес.
Брага тормозит. Я его сразу предупреждаю:
— Скажешь хоть слово, пристрелю!
— А ты не прикидывайся таким уж немцем, чтоб сразу и пристреливать, — подхихикивает он надо мной.
Я не жду, пока офицер, направляющийся в нашу сторону, откроет дверцу, а сам ее открываю и выхожу из машины.
— Капитан Рихард Вагнер, — непринужденно представляется мне офицер. Фонарик висит у него на пуговице кителя. — Ваши документы!
Я также представляюсь ему. Он внимательно осматривает меня. В это время замечаю в темноте, в стороне от патруля, телефониста, который тянет аппарат в кустарник невдалеке от опушки леса.
— Это вас обстреляли на мосту? — уважительно интересуется капитан, возвращая мне документы.
— Да!
— Хотите попасть в Плоешти?
— Вначале я должен вручить генералу Петеру фон Краусу вот это.
Показываю ему пакет. Он рассматривает его и быстро схватывает суть дела. К моей радости, офицер скуп на слова и не атакует меня вопросами, а идет прямо к связисту, берет у него из рук трубку и сам дает позывные. Когда ему отвечают, докладывает полковнику обо мне, что я и есть тот офицер, которого на мосту обстреляли румыны, и что я везу пакет. Я напряженно вслушиваюсь: может быть, именно здесь и начинается самая трудная часть операции. Хоть бы проскочить!
Зовут какого-то Ганса. Он выскакивает из чащи и вытягивается перед капитаном:
— По вашему приказанию!
— Проводишь лейтенанта в штаб и немедленно возвращайся. Не опаздывай, ты мне нужен. — Потом капитан обращается ко мне: — Господин лейтенант, вас ждут… Прошу вас, поторопитесь. Со стороны Снагова подходит колонна румын. У меня приказ их не пропускать.
Я ужасаюсь. Нетрудно вообразить, что произойдет во тьме этой ночи. Но я должен выполнять свое задание. Нужно ехать вперед. Я указываю Гансу на место рядом с водителем. И только в этот момент капитан замечает, что это не служебная машина, а обычное такси с румынским шофером. Он спрашивает:
— Вы на этом едете в Плоешти?
— Зачем в такое время занимать служебную? — вдохновенно импровизирую я. — Когда приеду в часть, сам его пристрелю.
ПАМЯТНЫЕ ВСТРЕЧИ
«Вальдлагерь» — это детище генерала авиации Альфреда Герштенберга, главы немецкой военно-воздушной миссии в Румынии. Тянется «Вальдлагерь» от леса Бэняса почти до самого аэродрома Отопени, который находится под контролем люфтваффе. Кое-кому может показаться, что это обычный лагерь с бараками, замаскированными в чаще леса, но это не так. Там действительно есть бараки, но объект это, несомненно, военный. Самое интересное здесь не бараки, а радиоустановки, смонтированные в подземных блиндажах, которые гитлеровцы начали строить еще в 1943 году, разумеется, совершенно секретно. Я лично не знаю ни одного нашего офицера, который мог бы похвалиться тем, что проник в подземные тайны «Вальдлагеря». В целом информация носит слишком общий характер. Единственное, что нам удалось узнать, это то, что в принципе укрепления «Вальдлагеря» работают на самых современных системах радиолокации дальнего действия, которые контролируют большую часть воздушного пространства Юго-Восточной Европы.
Наш второй отдел получил информацию, что поблизости от этого обширного подземного бункера существует еще один, поменьше, который тоже заслуживает внимания, поскольку там размещаются ультрасовременные радиопередатчики. Обслуживают их женщины в форме гитлеровской авиации. Радиопередатчики подсоединены к системе радиолокации. Эти установки имеют постоянную связь с Берлином, с оккупационными войсками на Балканах и с частью Восточного фронта. Возможно, что именно здесь укрыта основная часть аппаратуры радиостанции Илзе-II, как ее окрестили немцы. Отсюда с весны 1944 года в столицу передавали сигналы тревоги и отбоя. Но сфера деятельности Илзе-II значительно шире, она включает в себя разнообразные задания, данные о которых держатся в тайне от румынского штаба. Направляя меня на выполнение внезапно возникшего задания, капитан Деметриад сказал мне: «Вальдлагерь» — это военный объект довольно серьезного значения. Кто знает, может быть, именно здесь размещается штаб наземных и воздушных сил, действующих против Бухареста. Они располагают аппаратурой, при помощи которой могут поддерживать связь с Растенбургом[7], с фронтом и с немецким командованием на Балканах».
— Напрафо, — начинаю я играть роль Курта Грольмана, который дает указания этому дураку, румынскому таксисту. Ганс смеется, довольный моим знанием румынского языка.
Мы въезжаем на узкую лесную дорогу. Фары «бьюика» высвечивают в темноте шлагбаум с вооруженными часовыми-немцами.
— Хальт! — раздается повелительный голос.
Я выхожу из машины. Лесная свежесть мгновенно восстанавливает мои силы. В меня упирается несколько пучков света. Я то открываю, то закрываю глаза. Один из офицеров, не вижу его звания, говорит:
— Лейтенант Грольман, генерал вас ждет…
С беспокойством оглядываюсь на «бьюик»:
— Я бы не хотел отпускать машину… По многим причинам… Во-первых, я должен ехать в Плоешти, а кроме того…
— Я все знаю, капитан Вернер мне доложил, — резко обрывает офицер. — Мне дан приказ пропустить и машину тоже. Отсюда я вас буду сопровождать.
Он садится на мое место, не дожидаясь ответа. Пока все идет хорошо. Даже слишком хорошо, чтобы я мог быть спокойным. Со своего места я не вижу лица водителя, но уверен, что оно у него судорожно напряжено и взмокло от пота.
Наш провожатый обращается к шоферу на прекрасном румынском, удивив этим нас обоих:
— Держи все время прямо!
Брага бросает на него короткий взгляд, отъезжает от шлагбаума и неожиданно начинает канючить:
— Господин лейтенант, заплатите мне, я не поеду дальше, мне нужно вернуться в город.
Что это с ним? Рявкаю:
— Молчать! В город поедешь, когда я тебе велю! А деньги получишь в Плоешти!..
Офицер-провожатый снисходительно смеется и спрашивает меня по-немецки, откуда я так хорошо знаю румынский.
— Я из Сибиу, — отвечаю.
— А я из-под Жимболии.
— О, очень приятно, — реагирую я и сразу же интересуюсь: — Как обстановка?
— Неясна… Поначалу говорили, что отступаем. Теперь приказано укрепиться и приготовиться к бою.
— О, так мне бы надо поскорее в Плоешти! Шоссе свободно?
— До самого выезда из Отопени — под нашим контролем.
На этом месте я прекращаю расспросы.
На обочине я вижу солдат, уступающих нам дорогу. Они маршируют гуськом, в касках — еще один признак того, что в «Вальдлагере» объявлена боевая тревога. Мы приближаемся к группе бараков, расположенных в каре. Я замечаю свет, просачивающийся сквозь светомаскировку.
— Здесь! — Уточнение офицера звучит как приказ. Он продолжает по-румынски с явным восхищением: — Да, это удачная мысль — добраться до Плоешти в румынском автомобиле!
Я улавливаю в воздухе вздох Георге Враги. Я бы мог ему посочувствовать, но нет времени. Все свое внимание я должен сконцентрировать на одном-единственном моменте — на задании.
Выйдя из машины, мы направляемся к одному из бараков. Я подтягиваюсь и намереваюсь следовать за «земляком» из Жимболии.
Молодцевато выпячиваю грудь, но тут же сникаю, потому что вижу, как два немца возникают из темноты и подбегают к моему водителю. Выволакивают его из машины, толкают.
— Так вот вы как, господин офицер! — обиженно кричит мне вслед Георге Брага.
— Куда вы его тащите? — спрашиваю я по-немецки, стараясь скрыть беспокойство.
— Простая формальность, — заверяет меня провожатый. — Если он честный человек, ему ничего не грозит.
Прежде чем раствориться в темноте, Брага еще раз кричит мне со вполне обоснованной обидой:
— Я думал, вы серьезный человек!.. Обещали мне кучу денег!..
Два солдата толкают его, судя по всему, в сторону другого барака. Я чувствую острую боль в сердце. Зачем, черт побери, я потащил с собой беднягу Брагу? Мог бы оставить его в Бухаресте! А если выболтает?
— Прошу, генерал Петер фон Краус вас ждет…
Следую за офицером, он идет на шаг впереди. Часовой в дверях отступает, давая нам дорогу.
Входим в ярко освещенный вестибюль какого-то барака. Неожиданно путь нам преграждает капитан, который весьма любезно предлагает мне сдать оружие.
Я взглядом спрашиваю своего спутника, действительно ли так положено.
— Есть приказ, — твердо заверяет он меня.
Делать нечего. Подчиняюсь. Этот приказ известен мне. Даже на приемах в германском посольстве при входе навстречу гостю выступал лакей с подушкой в руках, на которую нужно было положить оружие.
Чуть позже замечаю, что меня провели в просторное помещение оперативного отдела штаба. Одну стену целиком занимает карта Бухареста и окрестностей. Перед картой вижу генерала авиации и пятерых высших офицеров штаба, тоже авиации. Как по команде, их взгляды обращаются на меня с самой живой заинтересованностью. Мне не остается ничего другого, как вытянуться в струнку и отрапортовать:
— Господин генерал, лейтенант Курт Грольман!
Не протянув мне руки, генерал подозрительно всматривается в меня своими светло-голубыми глазами и спрашивает: