К моему удивлению, они ведут скорее светскую беседу. Я мучаюсь нетерпением, мне хочется поскорее что-нибудь узнать, а они не спеша болтают себе о туризме, побережье, женщинах, амурных приключениях иностранных туристов с местными красотками. Эта вводная часть позволяет гостю расковаться, почувствовать себя свободно. Визиру только этого и ждет, чтобы приступить к сути дела.
— Я думаю, что, встретив здесь майора Атанасиу, вы поняли, для чего я вас сюда пригласил.
Матей Диникэ внезапно грустнеет, бросает на меня мученический взгляд, вздыхает и с вполне понятным смущением отвечает:
— Да, эта ссора Роксаны с мужем… Михай уехал из дому, верно?
Его искреннее огорчение побуждает меня вступить с ним в разговор. Я несмело уточняю:
— Владу не только оставил жену. Он не явился в часть…
— Как это, мой зять до сих пор не вернулся домой?
Только сейчас я замечаю, что глаза у Матея Диникэ такие же, как у Роксаны, — большие и широко расставленные.
— Вот именно, до сих пор не вернулся… И мы не знаем, где он, от него нет никаких сигналов. В Бухаресте у родителей он не появлялся. Там мы его уже искали. Насколько мне известно, в части у него отношения со всеми были нормальные… Никаких конфликтов. Мы думаем, что, может быть, вы что-нибудь знаете.
— Это, по-видимому, приравнивается к дезертирству? — Матей снова вздыхает. Он весь как-то внутренне напрягается. Опускает руку в карман, шарит в поисках сигарет, которые он пять минут назад уже вынул, потом бросает взгляд на коробку леденцов на письменном столе.
Визиру, чтобы вывести Матея из затруднения, предлагает ему леденцы:
— Угощайтесь! Это с ментолом. В любом случае ментол полезнее, чем никотин…
Я отмечаю про себя, что Визиру ничего не упомянул о том, что Роксана тоже покинула дом. Или он не знает об этом?
От конфет Диникэ не отказывается, берет одну и говорит:
— Мне очень жаль, что вам пришлось проделать такой долгий путь. Я всегда предчувствовал, что в один прекрасный день их семейная жизнь пойдет под откос. — Он с минуту молчит, потом чему-то горько улыбается. — Считаю, лично я очень сильно виноват во всем этом. Как старший брат… Я ведь на восемь лет старше Роксаны. Я ее знаю… Ведь фактически в последнее время я был ее опекуном. Не хотел я ее брака с Михаем… Даже был решительно против, но мое влияние на нее в этом вопросе не имело никакой силы. — Он говорит с болью, страдая и не пытаясь скрыть это от нас. — У Роксаны странный характер. Ей всегда нравились мужчины романтических профессий, она сразу в них влюблялась. Что вам сказать? В десять лет она влюбилась в водолаза… Подростком сходила с ума по каскадеру… Я бы не хотел, чтобы вы меня неправильно поняли. — Он поднимает голову, и мы видим его печальные глаза. — Не следует, конечно, делать вывод, что Роксана слишком испорчена, нет-нет, это не так, она просто очень живая, экзальтированная. Позже влюбилась в одного моряка. С этим человеком, не буду этого скрывать, она жила около года и хотела выйти за него замуж. Я воспротивился и таким образом не допустил этого безумного шага. Вы должны понять, чем для нее стало знакомство с Михаем Владу… Военный летчик сверхзвукового самолета! Она жить не могла без Владу. Она уже давно самостоятельная, так что я вряд ли мог ей помешать.
Он вздыхает. Вздыхает и Лучиан Визиру. Он начинает рассказывать о том, что у него есть племянница — тоже мечтательница. Она влюбилась в одного поэта, талантливого, судя по всему, но он, во-первых, пьет, а во-вторых, одержим странной идеей: купить безлюдный одинокий остров в Тихом океане, чтобы основать там республику поэтов. Пока то да се, девочка убежала из дому, таскалась с этим поэтом по кабакам, пока не влюбилась в одного кинорежиссера.
— Да, помучился я с ней… а что делать — дочь сестры! Так что я вас прекрасно понимаю. Но я вас перебил… Простите, я вас слушаю.
— Это, собственно, все, что я могу вам сказать… Остальное пусть вам расскажет сама Роксана, — добавляет Матей Диникэ и опускает голову.
Я подпрыгиваю и весьма опрометчиво выпаливало:
— Как? Роксана в Констанце?! Давно она здесь?
Очень жаль, что я не удержался. Я ведь не собирался вмешиваться, предполагалось, что с Диникэ разговор будет вести майор Визиру.
— Со вчерашнего дня. Я приехал на машине и забрал ее… Я даже в гарнизон не заезжал. Роксана меня просила не показываться, ей было стыдно за весь этот скандал… так что она вышла на шоссе к мосту и там села в мою машину.
— Но она не сказала нам ни слова! А мы-то голову ломаем! — снова не к месту воскликнул я.
— Простите ее! Такая уж она, Роксана… И меня простите. Когда я ее увидел… она была в ужасном состоянии. Я просто перепугался. Теперь она на нашей даче в Дульчешти. Если хотите, можете в любую минуту поговорить с ней, она ждет вас. Она очень устала и подавлена.
Майор Визиру бросает на меня короткий взгляд, как будто хочет что-то сказать, и говорит Матею:
— Конечно! Тем более что мы совершенно не знаем, как понимать побег Владу из дома.
Я ни минуты не сомневаюсь, что брат Роксаны в курсе их домашних дел, просто, вероятно, он не хочет касаться этой деликатной темы. Тем более что он не всегда может судить объективно. Матей прикусывает губу, нервным движением теребит подбородок и в конце концов говорит:
— Роксана все вам объяснит… Перед вашим разговором с ней я, как старший брат, хотел бы вам сообщить свое мнение: причина их домашних неурядиц — не Роксана. Мне искренне жаль, что она раньше не рассказала мне обо всех семейных недоразумениях. Я бы мог как-то вмешаться, помочь советом… А так…
— Недоразумениях? — Я невольно выдаю свое удивление. — Какого характера?
— Дело ни в коем случае не в том, что она хотела найти себе какую-то работу.
Матей смотрит на меня исподлобья. Видно, что он недоволен и все сильнее раздражается тем, что не сестра, а он вынужден объяснять нам ее семейные дела.
— Я могу сказать вам только то, что знаю со слов Роксаны, что она рассказала мне по дороге. Однажды совершенно случайно она узнала, что Михай поддерживал тайную связь с одним иностранцем… по происхождению румыном. Вы ведь не знали об этом? — С этим вопросом он обращается ко мне.
Я стискиваю челюсти и ничего не отвечаю.
— Я думаю, что будет лучше, — продолжает Диникэ, — если об этом деликатном деле вам расскажет сама сестра. История эта очень запутанная, даже невероятная… Но подробности известны только Роксане. Я приехал на своей машине. Если вы сочтете нужным, можно сейчас же к ней поехать.
Лучиан Визиру угадывает мои мысли и, ни о чем не спрашивая, сам принимает решение. Он, впрочем, и не обязан спрашивать моего разрешения. Согласно приказу я нахожусь в его распоряжении, а не наоборот.
— Мы вам очень благодарны, товарищ Диникэ. Теперь, когда мы знаем, что в этой истории замешан какой-то иностранец, наш долг — побеседовать с Роксаной Владу как можно скорее… Едем!
ВСТРЕЧА С РОКСАНОЙ
«Дачия» Диникэ останавливается перед деревенским домиком на окраине села Дульчешти. Выходим из машины. Дует холодный ветер. Чувствуется близость моря. Заходящее солнце, полыхающий горизонт… Диникэ приглашает нас во двор. Запыленные фруктовые деревья окружают дом на краю села, поодаль от остальных построек. Проходим по выложенной камнем дорожке. В конце ее три ступени. Матей чувствует себя здесь намного раскованнее, чем во время беседы в инспекции. Он, естественно, идет впереди и вытаскивает из кармана цепочку с ключами. Я иду за ним слегка взволнованный тем, что увижу сейчас Роксану, которая еще два дня назад была женой одного из моих офицеров, а вчера так неожиданно и непонятно сбежала из дому. Как-то она нас встретит? Как она объяснит свой побег? Что она расскажет нам об иностранце, который, теперь я в этом не сомневаюсь, замешан в истории с двумя микрофонами, маленькими, как таблетки, так искусно зашитыми в петлицы форменного кителя Владу?
Диникэ открывает дверь и вместе с майором Лучианом Визиру входит в дом. Вхожу и я, с трудом преодолевая волнение. Мы останавливаемся посреди скромно обставленной столовой. Диникэ зовет сестру. Она, однако, не отзывается, и он зовет ее еще раз. Снова нет ответа. Он просит извинения и оставляет нас одних.
Дверь, в которую он выходит, остается полуоткрытой. Там вроде бы спальня. Мы слышим, как Матей еще раз зовет сестру, потом раздается страшный крик и какой-то грохот. В следующую минуту мы уже в спальне. Здесь мы натыкаемся на тело Диникэ. Присев возле него, приподнимаем ему голову и шлепаем по щекам, чтобы вывести из обморочного состояния. Он медленно приходит в себя. Я ошеломлен. Смотрю на Визиру. Майор бледен. Он обводит взглядом комнату и останавливает его на двери в ванную. Там горит свет. Визиру поднимается и шепчет:
— Займись им! Посмотри, не разбил ли он себе голову.
После этого осторожно, как бы опасаясь неприятного сюрприза, он направляется в сторону этой открытой двери и резко останавливается, вздрогнув и даже пошатнувшись при виде чего-то ужасного. Застыв на месте, он с этого расстояния смотрит в сторону ванны. Потом подходит ко мне как раз в тот момент, когда Матей открывает глаза.
— Что, что случилось? — растерянно спрашивает нас брат Роксаны. — Почему я на полу?
— Вы в состоянии подняться? Ну-ка попробуйте! — говорит Визиру.
Больше всего меня пугает помертвевшее лицо майора. Голос у него тоже изменился. Мы вдвоем помогаем Диникэ подняться, сесть в кресло. Он еще не пришел в себя окончательно и тупо смотрит на ковер, на то место, где только что лежал.
— Что со мной? Роксана!
Майор мне шепчет: «С Роксаной кончено!»
Проходит несколько секунд, пока до меня доходит, что он имеет в виду. Сообразив, я делаю несколько шагов в сторону ванной. Дыхание у меня внезапно пресекается, я останавливаюсь, потому что ноги мои подгибаются сами собой. Чтобы не потерять равновесия, я хватаюсь за ручку двери, закрываю глаза и с усилием раскрываю их снова. Не могу поверить в то, что вижу. В ванной, полной воды, перемешанной с кровью, лежит обнаженная Роксана Владу. Она неподвижна, лицо ее покрыто восковой бледностью.