8.12
Мотивы, побудившие Наполеона предпринять поход в Россию, неясны. Чего он хотел? Покорить этот загадочный полуазиатский народ и присоединить к своей и без того гигантской империи эти бесконечные пустынные пространства? Мало ему было покоренных народов и завоеванных пространств? Его поведение в полупобежденной стране было и вовсе необъяснимо. Почему из Москвы он не двинулся на Петербург? Почему не даровал свободу крепостным? Почему, сидя в Москве, он ничего ровным счетом не предпринимал?
Свойственные ему энергия и вера в себя внезапно его покинули. Добровольно отдав инициативу русским генералам, он со странным фатализмом ждал, что будет дальше.
Видимо, сама Россия – зрелище бескрайних полей и непроходимых лесов, среди которых теряются серые, нищие деревеньки, – и непостижимый для европейца угрюмый и терпеливый народ глубоко потрясли Бонапарта. Прогуливаясь по кремлевским стенам, он понял всю нелепость своей авантюры. Сознание совершенной трагической ошибки парализовало его волю.
Пожар Москвы вывел императора из оцепенения, но поверг его в ужас. Русские сами уничтожали свою древнюю столицу, свою гордость, свою славу, символ своего могущества на Востоке! За что же тогда они воевали с такой отвагой и с таким ожесточением? И что же им дорого в этом мире?
И Бонапарт бросился в бегство. Скорее, скорее назад, в Европу!
10.12
Подлинный мастер не продолжает традиции, а создает их.
И снова – белый лик одиночества.
Придя в Россию в 1812 году, Европа увидела сумрачный, холодный, глубоко враждебный ей мир, о котором ранее знала лишь понаслышке. Это была она – Гиперборея!
У Пушкина не так уж много стихотворений. В некоторые годы им не было написано и двадцати стихов, например в 1832-м, 1833-м и в последнем, 1836-м. Поразительно, что «Памятник» был создан именно в этом, последнем году. Свое лучшее – «Брожу ли я вдоль улиц шумных…» Пушкин написал в 30 лет.
11.12
Я не экспериментатор. Я использую некоторые, уже давно сделанные открытия в области поэтической формы, которые, увы, не в чести у поэтов моего отечества. В сущности, я традиционен. Но меня привлекают свежие, еще не покрывшиеся пылью и плесенью традиции двадцатого столетия.
Ленинградский литературный мир меня сторонится, московский попросту не замечает. Я где-то сбоку, на самом краешке литературной скамейки. Легкий толчок – и я свалюсь.
12.12
Вернули стихи из «Нового мира».
«Ваши стихотворения читали члены редколлегии. К сожалению, из-за переполненности портфеля отдела поэзии ничего отобрать не удалось.
Два года назад я попытался написать свою биографию.
Алексеев Геннадий Иванович, поэт, художник, архитектор, искусствовед, кандидат наук, доцент, старший лейтенант запаса.
Русский, но с примесью польской крови (прабабкой соблазнился обедневший белорусский шляхтич).
Беспартийный, но 15 лет был комсомольцем.
Член профсоюза, член Общества охраны природы, член Общества охраны памятников культуры и истории, член ДОСААФ, член Общества спасания на водах.
Достаточно образован, но языками не владеет (ему хватает и русского).
За границей не был и туда не стремится (видимо, патриот).
Ни в чем не участвовал, ни к чему не привлекался, никуда не избирался и ни к чему не примыкал – всегда был в сторонке. Вспыльчив, необщителен, нерешителен, мнителен и самолюбив.
Любит кошек, живопись кватроченто, венгерский токай и большеротых блондинок.
Пьет умеренно в узких кругах.
Появился в неуютное время – в 1932 году.
Отец был военным, мать – женой военного.
До 1941 года был «гогочкой». Во время войны скитался по Северному Кавказу и Средней Азии, ночевал в бомбоубежищах, голодал, болел и отирался на толкучках.
В 1948 году решил стать писателем.
Окончил школу в 1950 году (довольно успешно).
Окончил институт в 1956 году (весьма посредственно).
Окончил аспирантуру в 1963 году (несколько неожиданно для себя).
Защитил диссертацию в 1966 году (с грехом пополам).
Стал доцентом в 1975 году (вполне заслуженно).
42 года прожил на Васильевском острове в сыром городе, который некогда был столицей Российской империи.
Первый раз участвовал в выставке живописи в 1952 году.
Первое литературное произведение создал в 1953 году.
Первое стихотворение опубликовал в 1962 году.
В 1976 году была напечатана его первая и пока единственная книжка стихов под туманным названием «На мосту» (кто-то из критиков ненароком изменил в названии одну букву и получилось гораздо убедительнее – «На посту»).
В 1942 году чуть не погиб от взрыва авиабомбы.
В 1944 году чуть не помер от таинственной восточной болезни.
В 1964 году чуть не утонул в бездонном колодце.
В 1977 году едва не наложил на себя руки.
Посетил следующие города: Сестрорецк, Зеленогорск, Выборг, Приозерск, Подпорожье, Красное Село, Петродворец, Ломоносов, Гатчину, Пушкин, Павловск, Новгород, Псков, Вологду, Калинин, Москву, Углич, Тутаев, Ярославль, Кострому, Загорск, Владимир, Суздаль, Переславль, Ростов, Орел, Свердловск, Челябинск, Хабаровск, Ташкент, Фергану, Самарканд, Навои, Бухару, Ашхабад, Красноводск, Баку, Тбилиси, Ереван, Эчмиадзин, Сочи, Гагры, Армавир, Краснодар, Феодосию, Алушту, Ялту, Бахчисарай, Симферополь, Севастополь, Одессу, Киев, Львов, Калининград, Клайпеду, Каунас, Вильнюс, Ригу, Таллин.
Впервые влюбился в 1940 году – ей было 8 лет, и она была прелестна.
В 1954 году пытался жениться на генеральской дочке (она была очаровательна).
В 1958 году женился на дочке отставного артиллерийского капитана (она тоже была недурна).
Его собственная дочь родилась в 1970 году (сына он не хотел).
Алексееву 46 лет от роду. Он бородат. Волосы его седеют. Телом он еще крепок, но душа его надломлена. Врагов у него тьма, но от борьбы он уклоняется. Пользуется некоторым успехом у женщин, но часто бывает мрачен и считает себя неудачником.
Наград не имеет.
14.12
У входа в кафе-мороженое вертелась бездомная собачонка – тощая, некрасивая, беспородная. Когда я открыл дверь, чтобы войти, она ловко проскользнула внутрь.
Стоя в очереди у стойки, я наблюдал за собакой. Она быстро обежала весь зал, все обнюхала, подобрала с пола какие-то крошки, проглотила их и облизнулась. Потом она стала подходить к сидевшим за столиками посетителям и просительно заглядывать им в глаза. Кое-кто бросал ей кусочки печенья. Одна маленькая девочка протянула ей недоеденное мороженое.
Было заметно, что собака не первый раз в этом кафе; наверное она частенько кормится здесь по вечерам, когда закрываются все прочие заведения, где можно чем-нибудь поживиться.
Почему так жалко бывает бездомных собак и кошек? Ведь им живется, небось, получше, чем их диким сородичам, – около человека всегда найдется что-нибудь съестное.
К жалости примешиваются еще и угрызения совести за людей: они этих животных приручили, отторгли их от природы, а теперь многие из них брошены на произвол судьбы. Животные людям доверились, а люди их предают.
Вот эта жалкая собачонка – приюти ее кто-нибудь, и она станет преданнейшим, вернейшим существом, пойдет за хозяином в огонь и в воду. Но никому, ни одной живой душе она не нужна.
Днем она роется в помойках, а вечером побирается в этом кафе, пока ее не вышвыривают на улицу.
Иннокентий Анненский носил фатовские офицерские усы, которые были ему совсем не к лицу. Тонкие на концах, они лихо загибались вверх, как у Николая Первого.
А в лице Федора Сологуба было нечто слоновье. На поэта он тоже был не похож.
Нынче гробы не заколачивают. Нынче крышки прикрепляют к гробам посредством специальных замков (техника!). Щелк! – и готово. А жаль. В стуке погребального молотка было нечто символическое. Это был как бы стук в дверь потустороннего мира, как бы возглас: «Впустите!»
А человек, в чьих руках находится молоток, испытывает нечто ни с чем не сравнимое (это я неоднократно испытал на себе).
Много дарует нам цивилизация, многого нас, однако, и лишает.
19.12
Шедевр Феллини «В сетях дьявола». Опять Достоевский (гибель Свидригайлова). Девочка в белом с жуткой усмешкой на тонких красных губах. И белый воздушный шарик. По-настоящему страшно и по-настоящему хорошо.
Тяжкие пласты времени, скопившиеся в прошлом и наползающие из грядущего, норовят расплющить меня. Ощущение мгновенности, микроскопичности бытия нестерпимо.
Жизнь потрясает меня не своим многообразием, не щедростью своих бесчисленных внешних проявлений, а своей сутью – как непостижимый феномен. Прожив почти полвека, я не могу к ней привыкнуть и не перестаю ей удивляться.
Я равнодушен к конкретностям, в том числе и к конкретному человеку. Меня интригует, восхищает и ужасает человек вообще. Мне не дает покоя, меня сбивает с толку и повергает в трепет ЧЕЛОВЕЧЕСТВО.
Отсюда моя слабость к вечным темам: жизнь – смерть, добро – зло, надежда – отчаяние, прошлое – будущее, сон – явь.
22.12
В 12-м номере «Невы» шесть моих стихотворений (намеревались напечатать не менее десяти). И на том спасибо.
Среди опубликованного стихотворение «Надо что-то делать…» Полтора года тому назад его наотрез отказались печатать в «Авроре», усмотрев в нем опасную двусмысленность. Пути господни, как известно, неисповедимы.
Подолгу, терпеливо стоят в очередях и всё покупают в огромных количествах: колбасу – килограммами, консервы – десятками банок, апельсины – целыми сетками. Приходят домой, с жадностью поедают добытые продукты, снова отправляются в магазины, снова стоят в очередях и снова едят, едят, едят…
Из всех даров истории достойна внимания только культура. Что бы ее ни порождало, она всегда благо. И если культура вырождается – история топчется на месте. Проходят ненужные года, текут никчемные столетия, проползают безгласые, полуслепые эпохи.