11. Легкие
В 1969 году Министерство сельского хозяйства США начало исследование легких скота, чтобы выяснить, пригодны ли они для употребления в пищу человеком[28]. Хотя, согласно требованиям министерства, все органы и мясо животных, предназначенные для потребления человеком, проходят определенную проверку, в данном исследовании оценка проводилась гораздо тщательнее, чем обычно. Патологоанатомы государственных учреждений собрали несколько сотен легких крупного рогатого скота с различных скотобоен и тщательно препарировали их, просматривая дыхательные пути, ответвляющиеся в легкие, вплоть до самых глубоких микроскопических воздушных полостей – альвеол. Им нужно было установить с научной точки зрения, безопасны ли легкие для использования в пищевой промышленности и потребления людьми.
В большинстве образцов патологоанатомы обнаружили пыль и споры плесени, которые вдыхали животные, а также небольшое количество содержимого желудка, попавшего в легкие в результате аспирации до или после забоя. Еще больше правительственных ученых встревожило, что многие загрязняющие вещества содержались в мелких дыхательных путях глубоко в легких, где инспектор по контролю за мясом мог и не заметить их во время стандартной проверки. Они повторили исследование с легкими овец и телят и обнаружили те же инородные вещества.
Для бюрократов министерства, приказавших провести исследование, существовало только одно решение: чтобы защитить права потребителей и учесть непрактичность вскрытия каждого легкого, они решили, что использование легких в пищевой промышленности должно быть запрещено. Хотя до этого люди употребляли легкие в пищу много веков, в 1971 году это правило было внесено в Свод федеральных нормативных актов США и остается в силе по сей день. Собаки все еще могут есть легкие (многие владельцы собак клянутся, что в магазинах для животных часто продаются сушеные легкие в кубиках), но для людей эти органы включены в очень короткий кулинарный черный список Министерства сельского хозяйства США, как и вымя лактирующих животных[29]. С другой стороны, вымя нелактирующих животных все еще разрешено употреблять в пищу.
Когда я читал об этом в документах министерства и Своде федеральных нормативных актов, меня удивило медицинское обоснование закона. Мы все ежедневно вдыхаем споры грибов и пыль, и, хотя вдыхать их в больших количествах может быть вредно для здоровья, употребление их в пищу не кажется мне особенно опасным. То же самое касается и содержимого желудка: люди до сих пор широко употребляют в пищу рубец – отдел желудка животного со слизистой оболочкой, постоянно контактирующей с «загрязняющими веществами», содержание которых в легких обеспокоило патологоанатомов. На мой взгляд, запрет на употребление легких больше связан с тем, чтобы законодательно окрестить что-то «мерзким», чем с защитой людей от опасности.
Хотя легкие скрыты в грудной клетке, они связаны с окружающим миром, что делает их уникальными по сравнению с другими внутренними органами. Легкие, подобно коже, создают границу тела с остальным миром, но обращены вовнутрь. Воздух в легких связан с атмосферой, которая при дыхании проникает в тело и выходит обратно. Легкие каждого человека заключают в себе крошечный кусочек атмосферы, и именно через этот воздух организм получает необходимый кислород и избавляется от отработанного углекислого газа.
Как обнаружили патологоанатомы в 1969 году, это означает, что легкие подвергаются воздействию пыли и спор плесени, содержащихся в воздухе. Единственные чистые легкие – это легкие еще не рожденных детей, но, как только новорожденный делает первый вдох, его идеально чистые, девственные органы загрязняются атмосферными примесями. Каждый последующий вдох только приумножает накопленную грязь. Легкие в целом достойно справляются с ежедневной нагрузкой и постоянно самоочищаются от загрязнений, иначе жизнь в потоках воздуха нижних слоев атмосферы Земли, заполненных спорами грибов, была бы невозможна.
То, что легкие служат мостом между внутренним и внешним пространством организма, я понял, когда впервые увидел их в анатомической лаборатории. Чтобы добраться до них, я прорезал скальпелем кожу и жир, пока острое лезвие не коснулось твердой кости, а затем циркулярной пилой распилил ребра по обе стороны грудной клетки. Пыль от костей осела на органы вскрытой брюшной полости. После еще нескольких разрезов мы с однокурсниками удалили часть грудной стенки, обнажив сердце, обрамленное двумя легкими. Причина смерти сразу стала ясна: легкие были темно-серыми, как две плотные грозовые тучи.
Здоровые легкие окрашены в сочный розовато-бежевый цвет, но копоть и дым от тлеющего табака десятилетиями проносились через дыхательные пути при жизни этого человека и окрасили его легкие в пепельный оттенок. Нам никогда не раскрывали данные анамнеза жизни или анамнеза заболевания препарируемых тел. Единственные подсказки об их жизни можно было обнаружить при вскрытии, и мы были вольны додумывать недостающие детали. Довольно было одного взгляда на легкие, чтобы разжечь мое воображение о жизни этого незнакомца, с которым я познакомился только после того, как он выкурил свою последнюю сигарету. Я представил себе, как на протяжении многих лет он не выпускал сигарету изо рта, и подумал о том, как бы звучали его легкие, будь он моим пациентом. Вероятно, я бы услышал влажные и свистящие хрипы хронического воспаления, характерного для курильщиков.
Легкие моего трупа были лишь более выраженным примером того, что патологоанатомы Министерства сельского хозяйства США обнаружили в легких животных. Люди вдыхают гораздо больше загрязняющих веществ, чем животные, отчасти потому, что многие из нас делают это намеренно, употребляя, например, табак. Легкие служат входом в организм и принимают на себя основной удар в виде загрязненного атмосферного воздуха, продуктов горения древесины и ископаемого топлива, а также побочных продуктов промышленности, таких как асбестовая, кремневая и угольная пыль. Археологи знают, когда именно наши предки начали готовить пищу на открытом огне, по наличию черной сажи в их легких – еще одна посмертная история, рассказанная телами спустя долгое время после того, как их покинула жизнь. Курение сигарет – это то же самое ежедневное загрязнение внутреннего органа, доведенное до максимально возможной степени.
Цвет легких трупа соответствовал еще одному открытию в его сердце: его коронарные артерии были кальцинированы и хрустели под моими пальцами в перчатках, как твердая карамель. Курение сигарет – один из самых значимых факторов риска развития ишемической болезни сердца, и, вероятно, у пациента было именно это заболевание. Токсины, попадающие в легкие, часто проникают в кровоток и поражают отдаленные органы, а остатки табачного дыма повреждают кровеносные сосуды во всем организме, включая коронарные. Из-за этого у пациента могли возникать периодические боли в груди или однажды был сердечный приступ, а возможно и не один.
Как я понял, заглянуть внутрь тела после смерти означало найти следы прошлых заболеваний и получить представление о жизни человека до попадания на холодную каталку в распоряжение нервничающих студентов. Каждое тело и каждый орган в нем имеют свою историю, которая создается из периодов болезни и здравия.
Этот умерший пациент не был здоров при жизни и, вероятно, страдал от множества хронических заболеваний – помимо острого состояния, которое в конечном счете убило его. Подобные находки при вскрытии представляют интерес для инспекторов Министерства сельского хозяйства США, проводящих обычную ветеринарную экспертизу трупов животных на предмет признаков заболевания. Употребление органов больных животных в пищу представляет реальную опасность для здоровья человека, однако при исследовании легких в 1969 году в большинстве органов не было обнаружено патологий. Если бы патологоанатомы нашли доказательства заболеваний, это обосновало бы суждение в отношении исследуемых образцов. Однако все полученные данные были лишь доказательством того, что животные дышат.
В самом начале работы в анатомичке, когда я впервые погрузился по локоть в жир в брюшной полости трупа и по шею в названия частей тела на латыни, я решил посетить скотобойню. Я хотел узнать больше о сходстве отрубов говядины с мышцами человека. Я нашел кошерную скотобойню в центральной части Нью-Джерси, в промышленном районе штата, и позвонил ее владельцу. Удивившись моей просьбе и задав несколько вопросов, чтобы убедиться, что я не «какой-то сумасшедший веган или что-то в этом роде», он позволил мне посетить скотобойню на следующий день. И хотя я думал о мышцах, лейтмотивом моего визита оказались легкие.
Морозным осенним утром я поехал по шоссе Нью-Джерси Тёрнпайк мимо нефтеперерабатывающих заводов, заправочных станций и фур. Когда я открыл тяжелую металлическую дверь в здание, я услышал лязг цепей, жужжание бензопил и мычание скота. Запах скотного двора витал в холодном воздухе, когда я проходил через главный вход навстречу страшным звукам, доносившимся из-за угла.
Забой уже начался. Я увидел раввинов с длинными седыми бородами и в высоких резиновых сапогах. Они стояли вокруг большого деревянного стола и рассматривали куски блестящей плоти. Рабочие, в основном афро– и латиноамериканцы, орудовали огромными мотопилами и перемещали подвешенные четвертованные туши коров по рельсам на потолке. Каждого бычка заводили в здание с улицы по узкому проходу, ведущему прямо на убойную платформу. Затем животное медленно поднимали цепями за задние конечности. Как только передние копыта отрывались от бетонного пола, раздавалось протяжное прощальное «му», которое эхом отскакивало от мрачных стен. Одним быстрым движением нож раввина вонзался в шею животного, кровь громко выплескивалась на пол, и бычок умирал прежде, чем отзвуки последнего «му» окончательно стихали.
Я ходил среди висящих коровьих тел и видел четвертованные туши, узнавая строение мышц и костей, которые видел в анатомичке. Без кожи и человеческие тела, и туши скота выглядят одинаково красными с белыми прожилками, как марионетки на нитках, ведущих к названиям на мертвом языке. Раввин, который занимался забоем, казался менее занятым, чем остальные: в перерывах он в основном стоял и вытирал кровь со своего длинн