Хлоя ахнула. Голубые глаза Джоэль заблестели.
— Нико…
Высокий седовласый мужчина направлялся в их сторону. Взгляд Нико окаменел. Он прижал ладонь к спине Хлои и повел ее к выходу, лишь произнеся:
— Прошу нас простить.
Они оставили Джоэль Дэвис стоять в толпе. По дороге на виллу Нико не произнес ни слова, и Хлоя тоже не посмела открыть рот. Она чувствовала, как он напряжен, видела, как побелели костяшки его пальцев, сжимавших руль.
Когда они приехали, Нико бросил ключи от машины на столик и пожелал ей спокойной ночи.
Хлоя взглянула на него.
— Ты не хочешь об этом поговорить?
— Нет. — Нико бросил на нее взгляд. — Ложись в постель, Хлоя. Ты выглядишь измотанной.
Но она не смогла уснуть. Ее спальня с огромной кроватью под балдахином была роскошной, у нее с собой была книга для чтения, но, несмотря на то что Хлоя очень устала, но при этом была так взвинчена, что не могла успокоиться.
Она беспокоилась о Нико. Он сдерживал свои эмоции, но ей было очень интересно знать, что произошло между ним и его матерью, что вызвало такую его реакцию.
В конце концов Хлоя выскользнула из кровати, надела свое новое белое бикини, сверху — тунику и спустилась вниз. Весь дом, включая кабинет Нико, был погружен во тьму. Освещенной была лишь зона бассейна, манившего окунуться в эту ясную звездную ночь.
Нико, должно быть, лег спать, предположила Хлоя, увидев, что на террасе никого нет. Было еще тепло, но, когда она сняла тунику, ее тело охватила легкая дрожь. Она вошла в бассейн с великолепным видом на океан. Еще теплая от солнца, вода была просто божественной.
В воздухе разливался пьянящий аромат тропических цветов, и в голову Хлое стали приходить идеи новых парфюмов. Она медленно проплыла двадцать кругов, и лишь звезды стали свидетелями ее заплыва. Когда ее тело налилось приятной усталостью, она вышла из бассейна, потянулась за полотенцем… и замерла, увидев Нико, сидевшего в шезлонге.
На нем не было ни пиджака, ни галстука, рубашка была расстегнута, волосы — взъерошены. В руках Нико держал стакан с виски. Рядом стояла наполовину пустая бутылка. Он уставился на ее полуобнаженное мокрое тело в белом бикини откровенным, оценивающим взглядом, в котором Хлоя прочитала такое ненасытное желание, что ее охватила дрожь.
Жар разлился по ее телу, опалил щеки. Ей всегда было интересно, каким был Нико, когда полностью расслаблялся. Теперь она это видела.
Дрожащими пальцами Хлоя завернулась в полотенце.
— Я тебя не заметила.
— Я так и понял. — Его голос был низким и напряженным. — Не смогла уснуть?
— Да.
— Теперь точно сможешь.
— Ты злишься на нее, — тихо сказала Хлоя.
Нико указал на нее пальцем:
— Бинго. Ты завоевала приз.
Она тяжело вздохнула:
— Тебе нужно поговорить об этом с кем‑то, Нико. Нехорошо держать все внутри. — Так как он продолжал молча смотреть на нее, Хлоя добавила: — Мы ведь разговаривали раньше. Мы были… друзьями.
Его рот перекосился.
— Давай скажем прямо, Хлоя, мы не друзья и никогда ими не были.
Она так прикусила губу, что из нее пошла кровь.
— Тогда кем же мы были друг другу?
Нико сделал глоток виски.
— Не думаю, — сказал он решительно, — что сейчас следует это обсуждать.
— Хорошо, — сказала Хлоя спокойно. — Тогда давай поговорим о том, что произошло сегодня.
Нико пожал плечами:
— О чем там говорить?
— О том, что твоя мать хочет с тобой помириться, а ты ей отказываешь в этом.
Его глаза вспыхнули.
— Ты понятия не имеешь, что случилось!
— Тогда расскажи мне. Иначе это съест тебя изнутри.
Повернув голову, Нико напряженно уставился на нее своими удивительными серыми глазами.
— Она ушла от нас, когда мне было пятнадцать.
У Хлои все внутри сжалось. Трудный возраст, тяжело ему пришлось.
— Почему она ушла?
На губах Нико появилась слабая улыбка.
— Рассказ затянется на всю ночь.
— Хорошо.
Хлоя поудобнее устроилась на стуле, поджав под себя ноги. Нико долго на нее смотрел, затем обратил свой взор на океан и начал рассказ:
— Мать встретила моего отца, когда он был молодым биржевым маклером с Уолл‑стрит. Переехала в Нью‑Йорк из Калифорнии, работала в Бруклине инструктором по танцам, хотела сделать карьеру. Потом забеременела мной. Она не хотела становиться матерью, но отец убедил ее оставить ребенка. Он отчаянно хотел детей. Потом отец стал много зарабатывать, а ей очень нравилось тратить деньги.
— Мой отец был шафером на их свадьбе, не так ли? — спросила Хлоя, вспомнив фотографии, которые показывал ей отец.
Нико кивнул:
— Это были хорошие годы. Родился Лаззеро, затем Санто. Мы жили в большом доме, у нас были хорошие автомобили и все, что соответствовало стилю жизни успешного финансиста с Уолл‑стрит. Потом Мартино ушел с наемной работы и вместе с Джульеттой основал «Эволюшн». Мой отец тоже решил не растрачивать свой талант на чужих людей и тоже основал свой бизнес.
— На фондовом рынке?
— Нет. Один из его клиентов, блестящий инженер, разработал технологию блокирования эффектов беспроводных полей. Это было революционное изобретение, имевшее безграничный потенциал, но у клиента не было денег, чтобы вывести его на рынок самостоятельно. Мой отец вошел в долю и вложил в бизнес все свои деньги.
Хлоя была полностью поглощена рассказом.
— Звучит захватывающе.
— Так и было. К сожалению, потребовалось немного больше времени, чем они ожидали, чтобы компания встала на ноги. Развитие шло очень медленно. Мой отец начал одалживать деньги, чтобы сохранить бизнес на плаву. Вскоре одна крупная компания сделала большой заказ, и возникло ощущение, что все трудности позади. Отец взял еще один кредит, вложил все средства в производство, но компания отменила свой заказ.
У нее все внутри оборвалось.
— О, нет!
Нико помрачнел.
— Это был конец. Они потеряли все. Мы потеряли дом, потому что он был заложен. Отец начал пить, впал в глубокую депрессию, из которой так и не вышел.
— Почему он не попросил моего отца о помощи? — спросила Хлоя, недоумевая. — Почему не начал все сначала?
Нико потер подбородок:
— Он и Мартино были близкими друзьями, но они также постоянно соревновались. Кто заключит самую крупную сделку, кто познакомится с самой красивой женщиной. Соперничество продолжилось, когда они основали собственные компании. Бизнес Мартино стал успешным, а бизнес моего отца провалился.
— Он был слишком горд, чтобы просить о помощи.
Нико кивнул.
— Он не хотел разговаривать с Мартино и остальными, когда они звонили ему. Отказывался принимать подачки. Брак моих родителей развалился, и моя мать переехала обратно в Калифорнию.
Хлоя посмотрела на него с ужасом.
— Она ушла от твоего отца и от детей?
Лицо Нико перекосилось.
— Она сказала, что не подписывалась на такую жизнь.
Хлоя прижала ладони к лицу, ощущая боль глубоко внутри.
— Как вы выживали?
— Я бросил школу, нашел работу. Ходил на занятия по вечерам. Мы переехали в плохой район, но мы справились.
Нико заботился о семье, ему каким‑то образом удалось получить стипендию, он окончил университет и получил степень по бизнесу. А потом умер его отец, и Мартино взял юношу под свое крыло.
Хлоя вздохнула. Теперь ей все было понятно. Она обвиняла его в безжалостной амбициозности, а на самом деле у него просто не было выбора, Нико должен был заботиться о братьях и об отце.
— Прости, — тихо сказала она. — Тяжело тебе пришлось, Нико.
Он пожал плечами:
— Это сделало меня и братьев теми, кто мы есть. Если бы не трудности, мы ничего не добились бы.
Да, но какой ценой?..
— После ухода матери ты с ней не общался?
Нико покачал головой:
— Она сказала, что хочет начать новую жизнь без старого багажа. Год спустя она вышла замуж за Ричарда, которого ты сегодня видела.
У Хлои перехватило дыхание.
— Уверена, она не это имела в виду.
— Она имела в виду именно это, — категорично заявил Нико. — Когда мой отец поехал к ней и умолял ее вернуться, она отказалась. Она появилась лишь пять лет назад, пришла извиниться, хотела загладить свои ошибки. Никто из нас не хотел иметь с ней ничего общего.
У Хлои защемило сердце. Как могла мать так просто бросить своих детей? Это было немыслимо.
Она облизнула губы:
— Кажется, она хочет все исправить, Нико. Ты можешь простить ее?
— Нет! — воскликнул он так громко, что она вздрогнула. — Она ушла от нас, Хлоя. Она приняла решение. Это старая история, и я смирился с этим.
На Нико было больно смотреть, на его лице отразилось страдание. Она впервые видела, чтобы он столько выпил.
— Ты все еще злишься, — продолжала Хлоя. — Может, тебе стоит выслушать ее. Простить, чтобы обрести покой для себя.
Нико замолчал. Допил остатки виски.
— Иди спать, — сказал он, не глядя на нее. — Ты слышала всю эту грязную историю. Больше мне нечего добавить.
— Я не оставлю тебя в таком состоянии.
— Я не хочу разговаривать, Хлоя.
Она откинулась на спинку стула:
— Хорошо, давай помолчим.
Нико пристально посмотрел на нее, на очертания ее груди, видневшейся из‑под полотенца.
— Мне не нужна компания. Мы оба знаем, что это плохая идея.
— Почему? — спросила Хлоя хрипло. — Мы взрослые люди. Я чувствовала, что во время тестирования ароматов в тот вечер ты хотел меня поцеловать. Я это точно знаю.
— Но я этого не сделал, — жестко сказал Нико, взглянув на нее. — Потому что это было бы безумием. Вот так, Хлоя.
Она знала, что Нико прав. Но ей так хотелось знать: его поцелуи были такими же, как тогда? А если поцелуи будут длиться всю ночь? Зажжется ли внутри ее пламя, если он к ней прикоснется? Сможет ли она жить дальше, если он ее никогда не поцелует, никогда больше до нее не дотронется?
Хлоя крепко обхватила себя руками, так как ощутила озноб, но не из‑за прохладного ночного воздуха. Внутри ее был холод, причем уже давно. Так давно, что она и забыла, как это — чувствовать. И вдруг она поняла, что не может больше ждать ни секунды, и решительно посмотрела на него: