Нико учился в вечерней школе, не желая отказываться от своего будущего.
— Лаззеро и Санто были такими юными, — сказала Хлоя. — Они, должно быть, очень страдали.
— Они были в шоке. Лаззеро ушел в себя, отказывался разговаривать. Санто плакал, потому что он не знал, какой велосипед взять с собой.
— Я думаю, — сказала Хлоя хрипло, прикоснувшись к его подбородку, — что ты удивительный человек, Нико Ди Фиоре. У тебя было такое самообладание и присутствие духа в столь молодом возрасте.
Он пожал плечами.
— А кто еще стал бы заботиться обо всем? Мне было очень непросто. Мне было горько. Я был зол. Я не просил о том, чтобы принять на себя такую ответственность. Я испытывал гнев, так как потерял свою свободу. Но у меня был долг перед семьей.
Хлоя склонила голову:
— В Палм‑Бич ты сказал, что помнишь отца таким, каким он был, а не каким он стал потом. Каким он был сначала?
— Все было сложно. — Нико сделал глоток бурбона. — Когда мы были маленькими, его никогда не было дома. Жизнь инвестиционного банкира состоит из постоянной работы и непрерывного общения с клиентами. Это сводило мою мать с ума. Но отец очень нас любил и все свободное время проводил с нами. Мы играли в бейсбол, ездили на рыбалку. Тогда он был настоящим. Он еще не чувствовал себя под давлением.
Хлоя нахмурилась.
— Я помню, мой отец рассказывал, как он был честолюбив и все хотели быть на него похожим. Когда начались проблемы?
— Когда он поссорился со своим собственным отцом, так как тот вел себя жестоко по отношению к матери. Он столько раз пытался заступиться, уговорить мать уйти, но она не хотела. Поэтому он и переехал в Нью‑Йорк, чтобы начать новую жизнь. У него ничего не было. Ни денег, ни прошлого. Только он сам. Это подпитывало его амбиции на Уолл‑стрит. Он был успешен, совершал блестящие сделки, не боялся рисковать. Но его амбиции были также его ахиллесовой пятой. Как только его охватывал азарт, он не мог остановиться. Ему нужно было больше. Он постоянно ходил по краю.
Хлоя нахмурилась.
— Возможно, у твоей матери были причины быть несчастной?
Во взгляде Нико отразилось упрямство.
— Она никогда не была счастлива. Дела пошли плохо, и мне понятно почему.
Но Хлое вся эта история казалась сложнее. Хотя ей и было понятно, почему Нико предпочел обвинить во всем мать.
— Всегда есть две стороны, — сказала она осторожно. — Возможно, ты не знаешь всей правды.
— Возможно, я не хочу знать. Возможно, мне все равно. Может быть, все отношения рано или поздно заканчиваются.
— Это неправда, — тихо ответила Хлоя. — Вспомни моих родителей. Как они были влюблены друг в друга. Какой они были отличной командой. Они были сильнее вместе.
— То, что было у Мартино и Джульетты, — большая редкость.
— Возможно, — согласилась Хлоя. — Но это было.
— Все возможно. — Нико покачал головой. — Но не разводи романтические иллюзии, Хлоя. Я никогда не верил в сказки. Мой опыт научил меня быть реалистом.
Хлоя сделала глоток шампанского. На лице Нико застыло циничное выражение. Теперь ей стало понятно, почему он такой. Он был таким же целеустремленным, как его отец, но не хотел совершать его ошибок. Поэтому он стал надежным, как скала. Для своих братьев. Для нее. Он дал Сан‑то и Лаззеро веру, что можно доверять людям.
Плечи Хлои поникли. Она хотела показать Нико, что ей можно доверять, но не знала, как переубедить его…
— Эй, — пробормотал он, обвив рукой ее талию. — Это старая история. Давай не будем портить себе настроение. Ты готова ехать домой?
Хлоя кивнула. Они попрощались с Мирей и его братьями и поехали в пентхаус Нико.
Войдя внутрь, Нико бросил ключи на столик, снял пиджак и галстук. Все это время он не спускал с Хлои глаз — он очень соскучился за неделю разлуки.
Опустившись на диван, он посадил ее к себе на колени.
Когда ее полные губы раскрылись в приглашении, он не колеблясь ни секунды, приник к ее губам страстным поцелуем. Скользнув рукой под платье, он погладил по шелковистой материи ее трусиков, вызвав ее стон. Ее учащенное дыхание сводило его с ума. Но когда Нико захотел, чтобы Хлоя оседлала его, ее нежная рука обхватила его напряженный член, и все разумные мысли вылетели у него из головы.
— Хлоя, — пробормотал он. — Я более чем готов.
Ее пальцы расстегнули пуговицу джинсов и потянули вниз молнию, высвободив его мужское достоинство. А потом она опустилась перед ним на колени.
До этого Хлоя не решалась это сделать, и Нико не торопил ее, зная, что его время придет, ведь их объединяла сильная страсть. Он просто не был уверен, сможет ли сегодня сдержаться, ведь у них не было секса целую неделю.
Завороженный ее неумелыми ласками, он смотрел, как она прикоснулась к нему губами, языком. Кровь пульсировала в его жилах, он был сильно возбужден. Хриплым голосом он направлял ее, показывал, какие движения и прикосновения ему нравятся.
Когда он больше не мог этого выносить, так как был близок к финалу, он уложил ее на диван и поднял платье до талии. Никого и никогда Нико не хотел сильнее, чем ее. Хлоя была такой сладкой, такой невинной, такой страстной, она пьянила его, лишала разума.
Одним движением он избавился от джинсов и боксеров. Запустив пальцы в его волосы, Хлоя привлекла его к себе. Он вошел в нее одним сильным толчком, почувствовав, как ее шелковистая плоть приняла его.
— Быстро или медленно, — прошептал Нико. — Твой выбор.
— Медленно, — выдохнула Хлоя, закрыв глаза. — Так медленно, как только возможно.
Нико пожалел, что спросил, потому что не был уверен, что сможет сделать это медленно. Его дыхание стало тяжелым, он совершал медленные ритмичные движения, чувствуя, как ее внутренние мышцы обхватывают его пульсирующую плоть. В ее глазах было неприкрытое желание, она обвила его ногами, приветствуя каждый его толчок.
Желание было слишком интенсивно, возбуждение слишком велико. Впившись губами в ее шею, Нико ощутил солоноватый вкус ее кожи. Еще несколько движений — и они кончили одновременно.
Потом они отправились в спальню и снова занялись любовью. Он не мог уснуть из‑за разницы часовых поясов и, оставив Хлою спящей в постели, пошел в гостиную и налил себе стакан воды. Сидел, уставившись на раскинувшийся перед ним Манхэттен.
Нико убеждал себя, что спит с Хлоей, чтобы уничтожить притяжение между ними, хотя на самом деле хотел с ней быть. Секс без обязательств — удобное прикрытие, чтобы не показать, как сильно он в ней нуждается. Она заставляла его желать большего, но он не был уверен, что сможет дать ей то, чего она заслуживает.
Он заботился о Хлое, но не мог предложить ей любовь, в которой она так нуждалась. Он уничтожил в себе эту часть души, решив, что ему никто не нужен рядом, потому что в тот момент это был единственный способ выжить.
Нико сделал глоток воды. Откинул голову назад, и прохладная жидкость скользнула по горлу. Через некоторое время Хлоя начнет его ненавидеть за то, что он не смог дать ей желаемого. Потому что, в конце концов, это обязательно случится. И тогда все придет к финалу. Он абсолютно точно знал это.
Нико вспомнил, что сказал ему Мартино в ту далекую ночь четвертого июля: «Тебе нужно сделать выбор, Нико. Решить, сможешь ли ты дать то, что ей нужно, если нет — уйди прочь».
Но теперь эти слова обрели другой смысл. Раньше ему казалось, что Мартино говорил о том, что ему нужно держаться от Хлои подальше. Но сейчас он понял, что тот говорил о существующем выборе. Может ли он раздвинуть свои границы или останется навсегда замкнутым одиночкой.
В жизни всегда есть выбор.
Он не простит себя, если не попробует и без боя отдаст Хлою другому мужчине, который сможет дать ей то, что ей нужно.
Нико сидел и размышлял очень долго. Единственное, в чем он был уверен, — в том, что брат прав. Либо у него с ней отношения, либо ничего. И никаких других вариантов.
Яркий солнечный свет разбудил Хлою. Она обнаружила, что в постели одна, а из ванной слышны звуки льющейся воды. Нико проснулся раньше. Она откинулась на подушки, вспоминая совершенно идеальный вечер накануне.
Она так весело проводила время, представляя линейку своего парфюма голливудским звездам. Она оправдала ожидания своей матери. И как финал — совершенно незабываемая, страстная ночь с Нико.
Ее хорошее настроение сохранялось, когда она выскользнула из кровати, намереваясь присоединиться к нему в душе. Но тут зазвонил телефон. Это была Мирей.
Хлоя нахмурилась. Мирей никогда не вставала так рано. Возможно, она хотела рассказать о газетных статьях, раструбивших об их успехе. Хлоя взяла телефон с тумбочки и ответила на звонок.
— Сегодня ты ранняя пташка.
— Хлоя, — голос сестры был до жути спокоен, — вам с Нико нужно немедленно встретиться с моей командой в офисе.
Пальцы Хлои стиснули телефон.
— Что случилось?
— Эдди подрался с Камиллой прошлой ночью. Разгорелся скандал. Вмешалась служба безопасности клуба. Кроме того, — голос сестры стал мрачным, — он сказал кое‑что оскорбительное о женщинах, это засняли на видео и выложили в Интернете.
Нет!..
Хлоя была в отчаянии. Вся рекламная кампания «Вивр» была построена на уважении прав женщин.
— Насколько все плохо?
— Плохо, Хлоя. Тебе нужно немедленно приехать.
Она глубоко вдохнула и выдохнула. Паника не поможет.
— Мы будем через тридцать минут.
Нико вышел из ванной и нахмурился.
— Что случилось?
Хлоя убрала волосы с лица. Сделала еще один глубокий вдох, но не могла заговорить. Потому что Нико предупреждал ее об Эдди. Он хотел исключить его из рекламной кампании. А теперь, за неделю до Рождества, разразилась катастрофа.
Нико подошел к ней и приподнял пальцами ее подбородок:
— Что происходит?
— Эдди. Он снова сошел с рельсов прошлой ночью. Подрался с Камиллой. В дело вмешалась охрана. Он также нелестно отозвался о женщинах, и теперь видео с ним в Интернете.
Нико грязно выругался. Хлоя опустила глаза, но он не обратил на нее внимания. Он полностью себя контролировал и был готов действовать.