— Дальше я отправлюсь пешком, — сказала Мэри Спидо. — Ты знаешь, что делать, когда я уйду.
Спидо был, видимо, недоволен.
— Почему тебе нужно идти туда без сопровождающих?
— Если я пойду с охраной, это вызовет подозрения, — ответила Мэри. — Я знаю, что делаю.
— Ты уверена? Согласен, встретиться с ним на нейтральной территории — хорошая мысль, но выбирать для этого завихрение? Зачем? Разве это не опасно?
— Завихрения опасны только для тех, кто не понимает, как они устроены. Я понимаю. У меня есть точная информация о расположении местного завихрения и о том, как оно устроено. Оно отлично подходит для моих целей.
Мэри отвернулась от Спидо, чтобы он не смог прочесть никаких чувств на ее лице. Она напомнила себе о своей важной миссии в Стране затерянных душ. Всем, кому уготовано судьбой вести за собой большое количество народа, приходится многое принести в жертву. В тот день Мэри готовилась пожертвовать своей любовью.
В книге «Внимание, это тебя касается» Мэри Хайтауэр рассказывает о прорехах в ткани пространства и времени: «Завихрения — одновременно проклятье и отрада для нас, жителей Страны затерянных душ. С одной стороны, именно сквозь них в Страну порой попадают различные нужные вещи. Но с другой стороны, они опасны, так как, попав в одно из них, призрак не может знать, как оно на него повлияет. Если вы случайно попали в такую точку, постарайтесь немедленно удалиться из нее и сообщите властям».
Глава тридцать третьяПриготовления
Если сравнить сложную структуру параллельных миров, созданных Господом в дни творения, с одеждой, то завихрения пространства и времени можно сравнить со швами, соединяющими ткань с подкладкой. Иными словами, завихрение — это точка, находящаяся одновременно в мире живых и в Стране затерянных душ. Кто знает, зачем Господь оставил эти швы? Хотя, возможно, Господь здесь ни при чем, и они возникают сами по себе в тех местах, на которых часто бывает сосредоточено внимание большого количества людей. Сами люди имеют об этих «черных дырах» весьма слабое представление. Они могут догадаться об их существовании лишь по косвенным признакам. К примеру, увидев привидение, часто почти полностью прозрачное, или услышав голос призрака, усиленный по сравнению с обычным человеческим голосом раз в двадцать. Странные запахи, мурашки, ни с того ни с сего побежавшие по коже, — все это признаки того, что вы находитесь неподалеку от одного из завихрений. Большего живым видеть или слышать не дано.
Но не так обстоят дела в Стране затерянных душ. Там эффект от воздействия завихрения может быть катастрофическим.
Стоит призраку встать в круг подачи на старом стадионе Янки, как он тут же поднимется в воздух и полетит в сторону основной базы со скоростью 172 километра в час. Именно с этой скоростью Билли Вагнер, релиф-питчер, обладающий самым быстрым в мире броском, однажды послал туда мяч. Если призрак случайно окажется в центральной точке под куполом вашингтонского Капитолия, то услышит одновременно все речи, сказанные когда-либо в Конгрессе или Палате представителей. Результатом этой бомбардировки будет немедленное и необратимое безумие. И наконец, стоит призраку зайти в помещение любого отделения Государственной автомобильной инспекции на западе США, как он тут же обнаружит, что время способно не только останавливаться, оно может вообще не существовать.
Завихрение, находящееся на территории Мемфиса, уникально тем, что воздействует на всех призраков по-разному. Однажды в него, проиграв пари, вошел мальчик. Его особой гордостью и отличительной чертой была высокая африканская прическа, которая за время, проведенное в Стране, стала еще пышнее, чем была при жизни. Он вошел в точку завихрения, а через десять минут буквально выкатился оттуда, превратившись в некое укрупненное подобие волосатого футбольного мяча с глазами.
Одна девочка очень смущалась из-за того, что погибла, не успев снять с зубов брекеты. Она так много об этом думала, что металлические скобки за время, проведенное ею в Стране, увеличились почти вдвое. Надеясь избавиться от них, а заодно удовлетворить любопытство, она вошла внутрь завихрения. Когда девочка оттуда вышла, оказалось, что вся ее голова опутана проволокой, покрыта пластинами и стяжками.
Был еще случай с одним мальчиком. Он обладал слишком большой чувствительностью к запахам. После того как он прошел сквозь завихрение, оказалось, что его нюх многократно усилился, а носовые пазухи стали чрезмерно раздражительными.
Мемфисское завихрение определенно обладало способностью увеличивать все, что в него попадало, до полной непропорциональности. В Стране это место известно как Увеличительное стекло, но живые люди знают его под другим именем. Мы называем его «Поместье Грейсленд».
Ветер, дувший со стороны Миссисипи, отпугивал большую часть призраков, поэтому лишь немногие знали о том, какими странными и удивительными особенностями славится Поместье. Призраков, побывавших там, можно было пересчитать по пальцам, поэтому даже слухи об Увеличительном стекле далеко не распространялись, но Мэри обладала информацией, полученной из первых рук. Дело в том, что обладавшего невероятным нюхом мальчика, побывавшего там, звали Нюхачом, и служил он разведчиком в армии Мэри. Он и рассказал ей о своем опыте. Мэри сразу почувствовала, что именно там следует назначить встречу с Ником. Ей было жаль его, но вместе с тем она испытывала волнение, представляя себе реализацию придуманного ей коварного плана. Мэри верила, что в выборе места для решающей встречи замешаны высшие силы, как знать, быть может, даже сам Господь. Сама Мэри не боялась чудодейственной силы завихрения. Она надеялась выйти оттуда еще более праведным человеком, чем раньше.
Дорогой Ник.
Как видишь, наши пути снова сошлись. Тебе известно, что я категорически против того, чтобы подвергать своих детей опасности. Однако я пойду на это, так как уверена, что мое дело правое. С твоей стороны будет величайшей глупостью пытаться вступить с нами в схватку. В моем распоряжении более двухсот преданных солдат. Я уверена, что в твоей армии их куда меньше.
Предлагаю встретиться на нейтральной территории. Мне сообщили, что в этом городе самое удобное место для встречи подобного рода — Поместье Грейсленд. Я буду ждать тебя там сегодня в пять часов вечера. Уверена, мы сможем либо разрешить наши разногласия, либо прийти к разумному компромиссу.
Девочка, принесшая письмо, выглядела напуганной. Ник улыбнулся, чтобы показать ей: бояться нечего. Однако ему самому было ясно, что последнее время его улыбка — плохое утешение, так как она была в лучшем случае похожа на гримасу страдания, застывшую на темном, похожем на маску лице, с которого непрерывно капал шоколад. Увидев его, девочка невольно попятилась и врезалась прямо в стоявшего позади Джонни-О. Времена меняются, подумал Ник. Раньше дети больше боялись огромных кулаков его друга, чем самого Ника.
— Спасибо, — сказал он девочке.
Ник подтянул к себе небезызвестное ржавое ведро и достал из него монету чистой, не запятнанной шоколадом рукой.
— Ты принесла мне послание, и я хотел бы вознаградить тебя, — сказал он, зажав монету между пальцев. — Ты знаешь, зачем в Стране существуют эти вещи?
— Мэри говорит, что они несут зло.
— Ты в это веришь?
— Да, — не задумываясь, ответила девочка. — Хотя, не знаю… — протянула она после паузы, очевидно, поддавшись соблазну. — Что ты сделаешь со мной, если я ее не возьму? — спросила она.
— Ничего, — ответил Ник. — То, что я тебе ее предлагаю, вовсе не значит, что ты обязана взять монету.
Он был удивлен последним вопросом девочки, но, поразмыслив, решил, что он закономерен. Мэри наверняка рассказывала своим детям всевозможные ужасы о нем, чтобы они как можно лучше усвоили, что он — чудовище и враг всего живого. Расположить их к себе при помощи одной шоколадной улыбки было невозможно.
— Мне велели ничего у вас не брать, сэр.
— Понимаю. Возвращайся к Мэри и скажи, что Шоколадный людоед согласен. Я встречусь с ней.
Девочка поспешно ретировалась, а Ник показал Джонни письмо Мэри.
— Двести призраков? — сказал он. — Если у нее всего двести душ, наша армия превышает ее по численности вдвое! Мы могли бы напасть прямо сейчас! — заявил он, ударяя здоровенным кулаком по ладони другой руки. — Атакуем внезапно!
— Могли бы, но не будем этого делать. Мы освобождаем людей, а не уничтожаем их, не забывай об этом.
— Да, но ты стоишь во главе армии. Солдаты хотят драться.
— Мы в Стране затерянных душ, — попытался урезонить его Ник. — Здесь дракой мало что можно решить.
Но Джонни-О не сдавался. Ник тяжело вздохнул.
— Будет тебе драка, — сказал он тихо, скорее для себя самого, нежели для товарища. — Мэри так хорошо промыла своим людям мозги, что они скорей попытаются порвать нас в клочья, чем возьмут у нас монеты добровольно.
— Тогда придется их заставить взять их, — сказал Джонни-О. — Заставим силой, а если откажутся, втопчем в грязь. И привет!
Ник почувствовал внезапный приступ гнева. Шоколад на лице потемнел и стал черным, как антрацит. Он схватил Джонни-О за грудки и заревел на него низким, булькающим, злобным голосом.
— Мы здесь не этим занимаемся!
Джонни-О не испугался.
— Слушай, ты сам хотел собрать армию, — сказал он. — Ты что, думал, это институт благородных девиц, что ли?
Это был сильный аргумент. Но одно дело — собирать армию, и другое — управлять ею во время войны. Ник был хорошим руководителем, но не военным.
Гнев стих, и Ник отпустил края рубашки Джонни, оставив на груди отвратительное коричневое пятно.
— Ладно. Победим Мэри, потом освободим тех, кого сможем, — согласился он.
— А если они не захотят взять монеты? — спросил Джонни-О.
— Тогда возьмем их в плен, — ответил Ник.