Но, пожалуй, главное, что приковывает взгляд каждого посетителя, – живописный цикл художника Джузеппе Челлини, посвященный идее о прекрасной даме. Созданный в 1886–88 годах, он подчеркивает образ женщины как хранительницы домашнего очага и предписывает ей четкие роли в обществе – матери, супруги, хозяйки.
На уровне третьего этажа по обе стороны галереи изображены женские фигуры. Это аллегории моральных качеств, которыми должна обладать представительница образованного сословия:
Pudica – целомудренная;
Sobria – сдержанная;
Patiens – терпеливая;
Fortis – сильная;
Humiliets – смиренная;
Prudens – благоразумная;
Benigna – мягкая;
Domina – хозяйственная;
Amabilis – добрая;
Fidelis – верная;
Misericors – милосердная;
Iusta – справедливая.
Этажом ниже эти добродетели проиллюстрированы бытовыми сценами.
Горничные помогают одеваться юной девушке, которая готовится стать невестой. Уже в роли жены она сопровождает мужа и свекровь на прогулке, развлекает семью игрой на фортепиано, заботится о детях и стариках, ухаживает за садом, собирает гостей за столом, ведет светские беседы.
В последней сцене за девушкой, стыдливо прикрывающейся веером, ухаживает усатый юноша – это поэт д’Аннунцио. Его стихи воспевали femme fatale, роковую красотку, разбивающую мужские сердца. В компании «благочестивых дам» он выглядит немного неуместно. Возможно, художник не питал симпатии к музе поэта – известной светской львице Элене Мути. И таким образом тонко подшутил над ним.
Не обошлось и без почестей эталону «прекрасной дамы» (у которой точно имелся весь набор вышеуказанных качеств), матери заказчика, Маффео Шиарра. Мама для итальянца – всегда главная женщина в жизни. Инициалы Каролины Колонна Шиарра (CCS) нетрудно разглядеть на фамильных гербах у входа в галерею.
Но сам князь Шиарра не успел полюбоваться результатом. Грянул банковский кризис, в котором его состояние и репутация сильно пострадали. Шиарра поспешно переехал в Париж. А его заполненная светом и солнцем галерея теперь радует взгляд римлян.
Нашлись и те, кто критиковал росписи галереи за то, что они «заполнили собой все пространство, заслонив архитектуру и создав эффект монотонности» (цитата из монографии Паоло Портогези «Римская эклектика 1870–1922»). Сегодняшние посетители вряд ли с ним согласятся. Непривычный для Рима стиль чудесно контрастирует с барочными церквями и ренессансными дворцами, вызывая живой интерес.
В галерею можно попасть только в часы работы офисов – днем в будние дни. Благодаря реставрации последних лет удалось очистить поверхность фресок и сделать их цвета еще ярче. Особенно впечатляющий эффект создается вечером, когда золотой предзакатный свет отбрасывает теплые блики на стены.
Глава 2. Марсово поле. Окрестности Пантеона
16. «Берберские скачки»
Via del Corso – вытянутая прямой линией центральная магистраль города. В древности она служила продолжением пригородной Фламиниевой дороги, по которой путешественники добирались до Вечного города. Тогда ее городской отрезок назывался via Lata. Слово «корсо» в итальянском языке обычно означает «проспект», а «виа» – «улица». Как они оказались рядом в одном названии? В этом случае «корсо» происходит от глагола correre – «бежать».
Если переводить дословно, получается что-то вроде Беговой улицы.
Новое имя появилось в конце Средневековья благодаря римской традиции карнавальной эстафеты. Если при упоминании карнавала у вас в голове всплывают красочные картинки из Венеции и Рио, то вы удивитесь: карнавал придумали еще в Древнем Риме.
По языческому обычаю в середине декабря отмечали праздник Сатурналии в честь бога земледелия Сатурна. По легенде, в царстве Сатурна не было различий между богатыми и бедными. Все могли одинаково наслаждаться жизнью. В дни праздника римляне вели себя так, как будто оказались в божественной стране: бросали повседневные дела и предавались веселью.
Когда христианство заменило язычество, традиция сохранилась, но подстроилась под новую идеологию.
Карнавалом праздник стал в Средние века. Название происходит от термина carnem levare – «отказаться от мяса». Рацион наших предков был небогатым, мясо считалось деликатесом и праздничным блюдом.
Карнавал завершал период, в котором можно было позволить себе праздник живота и всенародное гуляние, – позже наступал пост и всевозможные ограничения. На Руси в это же время отмечали Масленицу.
В римском карнавале все вставало с ног на голову: бедные переодевались в богатых, а богатые в бедных, за масками могли скрываться любые персонажи, а город заполоняли веселая толпа, игры и театральные представления.
Об этой феерии писали Чарльз Диккенс в «Картинах Италии» и Александр Дюма в романе «Граф Монте-Кристо». А действие повести Гоголя «Рим» происходит как раз во время карнавала.
Гете вспоминал: «Это не праздник, который город организует для своих жителей, а праздник, который горожане дарят себе сами».
Поначалу простой люд развлекался с плясками и вином в отдаленных районах города, в полях Тестаччо или окрестностях площади Навона.
В XV веке папа римский Павел II решил, что аристократам тоже хочется праздника – не все же одним крестьянам веселиться! И торжества «переехали» в центр. Самым ожидаемым мероприятием карнавала были потешные скачки и эстафеты. Кто там только не участвовал!
Ослов, быков и свиней специально выпускали на улицы – они разбегались врассыпную, а народ пытался их отловить. Пойманное животное можно было забрать в качестве приза.
Карликов и евреев (которым нелегко было жить в папском городе) заставляли бежать полуголыми под свист и улюлюканье толпы.
Развлечения тех времен часто бывали жестокими, заканчивались травмами и даже смертельными случаями.
Например, особым успехом пользовался «забег (или битва) свечей» – corsa dei moccoletti. У всех участников в руках были горящие свечи, факелы, а кое-кто вооружался целым канделябром. По правилам игры нужно было попытаться потушить свечу соседа, но сберечь свою. Эстафета проходила под крики и брань болельщиков. Если на их глазах кто-то выбывал из игры, его освистывали и давали тумаков.
Кульминацией карнавала и самым ожидаемым событием был забег corsa dei barberi («берберские скачки») – его проводили в последний день празднеств, «жирный вторник». В нем участвовали лошади коренастой африканской породы, каждая из которых представляла свой район города.
Коней отпускали в свободный бег без наездника вдоль виа дель Корсо от площади дель Пополо до площади Венеции. На спину лошадям привязывали мешок, набитый колючками, чтобы во время галопа он больно бил по крупу, заставляя животное метаться по сторонам и бежать еще быстрее.
На старте трибуны на piazza del Popolo занимал весь цвет аристократии. На финишной прямой на piazza Venezia находился дворец самого папы Павла II. Удачнее точки обзора и не придумать.
Вся остальная публика толпилась вдоль центральной улицы. Владельцы апартаментов сдавали место у окна за безумные деньги желающим поглазеть на гонку. Похожая традиция по-прежнему существует в Сиене во время исторических скачек Палио.
Ежегодно накануне карнавала папская администрация публиковала предостережения в попытках держать толпу под контролем. И каждый раз это не срабатывало, а гуляния неизменно стоили кому-то жизни.
Именно это и стало причиной отмены «берберских скачек».
В 1874 году король Виктор Эммануил II и королева Маргарита наблюдали за скачкой с почетной трибуны. В момент приближения лошадей мальчик выскочил на дорогу и был тут же затоптан копытами насмерть. Это стало последней каплей. Монарший указ постановил, что Риму достаточно средневековых забав.
Римский карнавал возродили в 2009 году, но на этот раз без опасных гонок.
Каждый год в феврале на виа дель Корсо устраивают костюмированные шествия и игры для детей. Об азартных скачках напоминает теперь лишь название центральной улицы.
17. Церковь, где кругом обман
Над площадью Св. Игнатия нависает массивный фасад церкви ордена иезуитов. Она заполняет собой все пространство этого крохотного городского пятачка. Сразу видно, что это важное здание. Так и есть, и мы обязательно зайдем внутрь, но сначала небольшое пояснение.
Церквей в Риме предостаточно. Если пытаться посмотреть все, то не хватит ни одной экскурсии, ни даже целой поездки.
Поэтому на этих страницах я рассказываю только о самых необычных, в которых есть что-то выдающееся – работа известного мастера, изумительная роспись или какой-нибудь другой сюрприз.
В церкви Sant’Ignazio di Loyola есть все вышеперечисленное, но чтобы разобраться, что к чему, надо понять, кто такие иезуиты и зачем они это построили.
По бокам от входа два герба: правящего папы римского и кардинала-настоятеля церкви. Такая пара есть у многих церквей – кардинальский герб у каждой свой, а папский одинаковый, пока не выберут нового папу.
Похожий на солнце символ иезуитов IHS (Iesus Hominum Salvator – Иисус, спаситель человечества) присутствует как на фасаде церкви, так и в гербе понтифика. Папа Франциск – первый иезуит в истории, занявший Святой престол.
Орден появился благодаря тому самому св. Игнатию де Лойоле, чьим именем названа церковь. Он родился в Испании в конце XV века в многодетной, но знатной семье. Рано став сиротой, Игнатий (Иньиго на языке басков) был принят пажом при кастильском дворе. После совершеннолетия по примеру братьев он пошел на военную службу. Успешно строил карьеру, жил в роскоши, развлекался с девушками, бахвалился успехами и вел себя как типичный избалованный аристократ. Но позже был отправлен на войну, ранен в бою и во время долгого лечения читал Священное Писание. Особенно он проникся учением Иисуса. После выздоровления Игнатий оставил прежний образ жизни, раздал свое имущество бедным и отправился в паломничество в Иерусалим, откуда вернулся с твердым намерением посвятить себя проповедям.