Вероятно, Караваджо ничего подобного не имел в виду, а просто сделал зарисовку знакомой двери, не отдаляясь от дома. Правду мы вряд ли когда-нибудь узнаем, но приятно иногда верить в красивую любовную историю.
В криминальной хронике 1605 года прогремел случай нападения Караваджо на претендента в мужья Лены. Нотариус Марино Паскуалони сватался к куртизанке, но, получив отказ от ее матери, принялся бранить обеих и «того мерзкого мазилу, к которому мать сама отвела дочь для ублажения». Реакция не заставила себя ждать. Караваджо, известный вспыльчивым нравом, примчался защищать честь дамы сердца и ранил обидчика мечом.
После происшествия художник бежал из Рима и отсиживался в Генуе три недели. Ему были запрещены встречи с Магдаленой, но не похоже, чтобы бунтарь подчинился.
Среди множества женщин, святых и не очень, прославивших базилику Св. Августина, есть и один мужчина. На третьем пилястре (столбе) по левую сторону прячется фреска Рафаэля Санти, на которой изображен пророк Исайя.
Роспись была закончена в 1512 году, почти одновременно с завершением свода Сикстинской капеллы в Ватикане, который расписывал Микеланджело Буонарроти. Даже не будучи экспертом в живописи, нетрудно заметить, с кого Рафаэль списал крепкое телосложение пророка и яркие цвета его одежд.
Исайя должен был стать «пробой пера» для проекта масштабной росписи на всех пилястрах церкви. Рафаэль в тот момент был на пике популярности (и дороговизны) после росписи папских покоев в Ватикане.
Цена в 50 скуди, заявленная живописцем, не устроила заказчика, люксембуржца Йохана Горитца. Легенда утверждает, что тот решил проконсультироваться в вопросе стоимости с Микеланджело, зная о взаимной антипатии гениев.
Но тосканец, похоже, заметил, что Рафаэль скопировал его стиль в изображении Исайи. Вместо того, чтобы разозлиться, он воспринял это как похвалу и знак уважения.
Буонарроти ответил Горитцу: «Одно только колено пророка заслуживает такой цены».
Судя по всему, ответ не убедил заказчика, и Исайя остался в одиночестве в компании прекрасных дам – святых и падших.
Глава 3. Район двух П: Понте-Парионе. От Навоны до Тибра
27. Дом «честной куртизанки» Фьямметты
Площадь, посвященная проститутке, – сам по себе необычный случай. Но площадь, посвященная проститутке в городе папы римского и столице Святого престола – нонсенс. А если представить, что находилась она прямо на пути тысяч верующих, которые устремлялись в Ватикан…
Звучит парадоксально, но в Риме есть и такое. Как мы уже смогли убедиться, в сердце католического мира духовное и греховное веками жили бок о бок, никого не шокируя. Небольшое пространство площади, плотно заставленное машинами, и миниатюрный особняк с башней напоминают об удивительной истории Фьямметты Микаэлис. Она не была простой представительницей древней профессии, а относилась к элите «честных куртизанок» на рубеже XV и XVI веков. Если вы помните из прошлой главы, это те женщины, которые гордились не только красотой, но и образованием, манерами, а также часто сохраняли моногамию в отношениях с одним покровителем (обычно из церковной верхушки). Их «ремесло» практиковалось не на грязных улицах под покровом ночи, в бедности и унижении, а во дворцах представителей власти, в достатке и роскоши. Уважение к ним соответствовало статусу их поклонников.
О биографии Фьямметты известно не так много, но и этого достаточно, чтобы представить себе головокружительную «карьеру». Родилась она в 1465 году во Флоренции в семье Микеле и Санты Кассини. После смерти отца семья лишилась финансовой опоры, и мать с 13-летней дочерью переехали в Рим.
В «профессию» девочку привела мать, вынужденная сама зарабатывать на жизнь аналогичным образом. Из документов известно, что в 1479 году римский кардинал Джакомо Амманнати Пикколомини сделал Фьямметту единственной наследницей богатого состояния. Если не вдаваться в подробности, за какие заслуги на нее рухнула такая удача – 56-летний кардинал приказал долго жить вскоре после того, как поставил подпись под документом, – то еще не достигнув 15 лет, девушка не просто укрепила свое финансовое положение, а обеспечила себе безбедную жизнь и пенсию на старость. Церковь спокойно закрывала глаза на «аморальное» поведение своих высокопоставленных служителей (а покойный Амманнати был епископом и секретарем трех понтификов), но когда дело касалось денежных вопросов, толерантность моментально сдувалась. По закону имущество покойного прелата должно было достаться Святому престолу.
Разразился скандал.
Папа римский Сикст IV пришел в ярость от новости, что кардинал завещал все свое состояние женщине сомнительной репутации. Была создана специальная ватиканская комиссия по расследованию, а завещание признано недействительным. Члены совета разошлись во мнениях по поводу прав куртизанки на состояние священника. Ведь как ни крути, красота – божественный дар, что тут попишешь? Все мы греховны. Понадобилась немалая доза юридической изворотливости, чтобы выйти из ситуации достойно. По результатам судебного процесса «дева редкой красоты» (прямая цитата из протокола) получила во владения виноградник за стенами Ватикана и три дома: два на престижной улице Коронари и трехэтажный особняк на площади, которая сейчас и названа в ее честь. «Сдачу» с завещания церковь прибрала себе.
Вероятно, если бы Фьямметта не обладала выдающимися внешними данными, оправдать подобное решение было бы сложнее. Но самое интересное, что комиссия повернула дело так, будто кардиналы проявили доброту к юному созданию и собрали в подарок приданое. Этакое пожертвование с широкого плеча в пурпурной мантии, акт милосердия со стороны Святого престола. Возраст у девушки был подходящий для потенциального замужества. Но, конечно, Фьямметта даже не рассматривала такой сценарий. Ее имя уже знали в Риме, и «карьера» пошла в гору.
К 1493 году стали поговаривать о ее связи с Чезаре Борджиа, незаконнорожденным сыном папы римского Александра VI (Родриго) Борджиа. Матерью Чезаре была прекрасная Ванноцца Каттанеи, которую нередко саму записывают в куртизанки, хотя подтверждений этому нет. Она запомнилась тем, что вскружила голову тогда еще кардиналу Борджиа и родила ему четверых детей. Чезаре в те времена был правой рукой отца. Сам он отказался от кардинальского сана, чтобы посвятить себя военной карьере. Это единственный известный случай возвращения из такого высокого ранга в миряне! Но именно этот жест обязал его жениться, чтобы помочь реализоваться политическим амбициям папы римского Борджиа. Официально Чезаре был помолвлен с Шарлоттой д’Альбре, сестрой короля Жана III Наваррского. Но как только спускались сумерки, он сбегал на спрятавшуюся среди бельведерских виноградников виллу Фьямметты. Несмотря на свою циничность и авантюрный характер, Чезаре опасался открыто оскорблять своим поведением королевскую невесту, а потому никогда не навещал возлюбленную в городских особняках. За пределы городских стен он отправлялся к Фьямметте вооруженным до зубов, подвергая свою жизнь опасности на темных проселочных дорогах.
Неужели романтичный вечер с куртизанкой оправдывал такой риск?
Фьямметта, как и ее утонченные «коллеги», завлекала именитых поклонников не только внешней красотой и талантами под шелковыми простынями (этим было никого не удивить). Ценилось умение вдохновлять, развлекать интересной беседой и быть достойным украшением в высшем обществе. В эпоху Возрождения даже интимные услуги сопровождались интеллектуальным погружением. К кому еще могли отправиться многочисленные римские холостяки, если брак аристократов рассматривался в те времена только как политический ход или по церковным обетам не допускался вовсе?
В завещании Фьямметты от 1512 года, составленном юристом Андреа Карузи, ее называют mulier onesta («честная синьора»), а не meretrix onesta («честная куртизанка») – признак особенного уважения, вопреки ее занятию, известному всем. Фьямметта подписалась в документе как Ducis Valentini, то есть «принадлежавшая герцогу Валентинуа» (имелся в виду Чезаре Борджиа, которому этот титул пожаловал французский король). Помимо романтичных народных легенд, это единственное возможное доказательство их связи.
Куртизанка оставила свое имущество брату Андреа, который при внимательном рассмотрении вполне мог оказаться ее внебрачным сыном – обычное дело у женщин подобной профессии. Наследнику предписывалось сдать в аренду недвижимость и выплачивать с дохода солидную сумму пожертвований в церкви S. Maria della Pace (о ней дальше) и S. Agostino («церковь куртизанок»), где Фьямметта просила быть похороненной рядом с кардиналом Амманнати, ее первым благодетелем, которому она была обязана своей фортуной. В случае смерти прямых наследников состояние переходило разным церковным приходам. Неизвестно, насколько религиозна была Фьямметта, но в завещании она обозначила свою волю о регулярных службах в церкви Святого Августина за упокой душ ее родителей, членов семьи и ее самой. Элегантный особняк с портиком, принадлежавший Фьямметте, подвергался неоднократным перестройкам на протяжении веков, принадлежал семьям Торлония и Бенничелли. Сейчас здание занимают офисные помещения.
Но о самой известной римской куртизанке здесь знали и помнили не одно столетие. Об этом свидетельствует карта XVII века, где площадь уже названа именем Фьямметты. Можно этому удивляться, но не лишне напомнить, что в те времена, когда женщинам отводилась второстепенная роль в обществе и запрещалось себя содержать, куртизанки были единственными работницами, налогоплательщицами и владелицами немыслимых состояний, иногда превышавших дворянские. И если учесть, что мужчинам, пользовавшимся их расположением и услугами, в городе посвящены многочисленные площади и улицы, то можно даже порадоваться, что топографическая справедливость восторжествовала.
28. Мусорные таблички
Часто туристы жалуются на то, что Рим – грязный город. Мусор на улицах, помойные контейнеры переполнены, урну в центре невозможно найти.