Намерение церкви помочь нуждающимся трудно было назвать бескорыстным. Ее целью было ослабить влияние частных банкиров и ростовщиков, чьи проценты по займам достигали 18–20 %. В то время как папская кредитная организация сохраняла «божескую» ставку в 2–5 %. Для спонсирования предприятия состоятельные аристократические династии, заинтересованные в увеличении дохода, объединились в союз. Первый римский ломбард был основан в XVI веке на via dei Coronari, той престижной прямой магистрали эпохи Возрождения, которая направляла паломников к Ватикану. Вскоре склады дворца ломились от фамильных ценностей всех типов и размеров, которые римляне оставляли под залог микрозаймов. Кто не возвращал вовремя деньги по кредиту, лишался своего залога, и союз мог распорядиться им на свое усмотрение. Понадобилось здание побольше, и в 1604 году папа римский Климент VIII Альдобрандини перевел организацию в бывший дворец кардинала Сантакроче на piazza del Monte di Pietà, где она находится по сей день.
Сегодня дворец принадлежит банку Unicredit, осуществляющему услуги по выдаче кредитов, как и пять веков назад. Принимаются драгоценные камни и металлы, коллекционные часы и произведения искусства. Невыкупленные лоты выставляются на публичном аукционе – их можно полистать на сайте www.affide.it и поучаствовать в торгах. Похоже, не все клиенты были довольны условиями сделок. Римляне иронично обозвали ломбард Monte di Empietà («Гора бесчестия») за грабительские ставки по кредитам (несмотря на церковные обещания держать их на минимальной планке).
Есть легенда и про часы, украшающие здание с XVIII века, – это один из самых больших циферблатов в городе. Говорят, что он никогда не показывает правильное время. Проходя мимо, я всегда из любопытства поглядываю на фасад – и правда, часто стрелки минут на пять-десять да отстают.
Рассказывают, что часовых дел мастер был крепко обижен крошечной суммой, полученной от организации взамен обещанного гонорара. В отместку он настроил сложный механизм так, чтобы часы всегда шли в собственном темпе, вопреки логике. На циферблате мастер оставил надпись: Per non esser state a nostre patte / Orologio del Monte sempre matto («За то, что договор наш не учли, / Часы на Монте с ума сошли»). Городская администрация позаботилась о том, чтобы ее стерли. Но римляне продолжают недолюбливать знаменитый белый фасад, символ больших денег и жадности власть имущих, и обходят его стороной в надежде никогда не оказаться по ту сторону дверного порога.
47. Волшебная перспектива
Дворец, принадлежавший в разные времена двум кардиналам, не мог не блистать великолепием. С XVI века здание, о котором я хочу рассказать, называлось palazzo Capodiferro, с XVII – Spada, по фамилиям владельцев. С 1927 года это Государственный совет Италии и музей с уникальным собранием живописи. В его залах выставлены работы Караваджо, Рубенса, Тициана, Гвидо Рени, Гверчино, Доменикино, Аннибале Карраччи и Артемизии Джентилески. Многие представители популярной в эпоху барокко болонской школы были лично знакомы с коллекционером – кардиналом Бернардино Спада. Поэтому его дворец, в отличие от других римских музеев, гордится галереей искусств, сохранившейся почти в первозданном виде. Но большинство посетителей приходят сюда не любоваться картинами, а чтобы быть обманутыми. В хорошем смысле. Великий архитектор Франческо Борромини создал в саду дворца удивительный архитектурный спецэффект, который поражал гостей кардинала. Да и нас – поколение, выросшее на фильмах с компьютерной графикой, – он по-прежнему заставляет улыбнуться и подумать: «как это возможно?»
Когда в 1631 году кардинал Бернардино Спада подыскивал себе новое жилье в Риме, его выбор пал на палаццо одного из предыдущих кардиналов Каподиферро. По статусу все подходило – центр города, роскошное убранство комнат и приемлемая цена.
Спада заменил герб предшественника на фасаде и начал готовиться к новоселью. Правда, новый хозяин не рассчитал, что ремонт, который должен был повысить престиж дворца, обойдется ему в двойную стоимость. К тому же из-за внушительных масштабов здания места для положенного по статусу сада уже не осталось. Не помогла и покупка земли у соседа – пространства в тесном прибрежном районе все равно не хватало.
Как превратить проблему в уникальное преимущество?
Кардинал призвал на помощь Франческо Борромини, который уже трудился над реставрацией фасада дворца. Архитектор, в свою очередь, посоветовался со священником-августинцем Джованни Мария Битонто, обладавшим непревзойденными познаниями в математике и геометрии.
Предложенное решение пришлось по вкусу хозяину: он представил, как гости будут охать на его балах, и его глаза радостно заблестели, а по лицу поползла улыбка. Ни у кого в Риме не было такого фокуса!
Кардинал обожал архитектурные головоломки. Борромини придумал для него волшебную галерею, призванную сэкономить и без того скромное пространство цитрусового сада. Как когда-то приглашенные кардиналом Спада, посетители и сегодня попадают в первый квадратный двор, обильно украшенный настенными рельефами. Слева через окна старинной библиотеки видны следующий сквер и убегающий вперед сводчатый коридор со статуей в конце.
Кажется, что он очень длинный. Но стоит подойти поближе через второй двор (для этого нужно купить билет в музей), чтобы восхититься смекалкой создателя. Возможно, вы даже не поверите в то, что я сейчас скажу. Всю галерею можно пройти за десять шагов. Ее длина вовсе не 35 метров, как подсказал бы ваш глаз, а 8,82 метра. А статуя древнеримского воина (некоторые говорят, что это бог Марс), которая выглядит размером с человеческий рост, на самом деле чуть выше 60 см. Ее добавил потомок кардинала – князь Климент Спада – для пущего театрального эффекта. Заднюю стену в те времена покрывала роспись в виде зеленого леса, которая окончательно сбивала с толку посетителей.
Секрет в том, что пол и потолок сходятся в одной фокусной точке, как в объективе фотоаппарата. По мере приближения к противоположному концу коридора своды становятся ниже, а мозаичный пол приподнимается. Сужается ширина прохода, а колонны уменьшаются: высота первых 5,8 метра, а последних – всего 2,45.
Построенная в 1653 году перспектива Борромини прекрасно вписывается в идею барокко об обманчивости мира и заигрывании со зрителем.
В ту эпоху ватиканская элита стремилась отвлечь внимание от роскоши своих резиденций и плотских слабостей. Произведения искусства из их коллекций обыгрывались эпиграфами (как на откровенной статуе Аполлона и Дафны работы Бернини из галереи Боргезе) или скрытыми смыслами, замаскированными под моральное нравоучение.
Кардинал Спада, служитель церкви, тоже должен был держать лицо. И неважно, что его спальни и гостиные утопают в золоте. Великолепие земного – не что иное, как иллюзия. Духовное – вот истинный маяк. На это намекает фокус в галерее.
Вместе с куполом Андреа Поццо в церкви Св. Игнатия коридор Борромини в палаццо Спада точно попадает в хит-парад самых оригинальных «обманок» своего времени.
48. Цветочная поляна
Кампо-де-Фьори – любимая римлянами и путешественниками рыночная площадь. Несмотря на скопление туристических стендов с дешевыми сувенирами, цветными макаронами и ликерами низкого качества, здесь все еще встречаются прилавки настоящих ветеранов местной торговли. Старушка Франка продает фрукты и овощи под памятником Джордано Бруно. Она маленькая, юркая, беззубая и всегда веселая, с копной коротко стриженных седых волос, делающих ее похожей на подвижный одуванчик. Точно определить ее возраст невозможно, но ей точно больше 80. И все эти годы она провела на Кампо за прилавком овощей и фруктов, принадлежащим ее семье уже полтора века. «У меня было семь братьев и сестер. Наша мама вырастила нас всех в овощных ящиках. А что вы думали? Не было тогда колясок!» Торговать ей помогают уже взрослые дети и внуки, но бабушка ворчит, что рынок уже не тот.
Франку нельзя называть синьорой – обижается. Ведь она еще «огого», юная в душе! И ходячий справочник всех футбольных сводок местной команды Roma.
Если спросите, с каким счетом вчера сыграли матч или когда будет следующий, она ответит быстрее спортивного комментатора.
У Франки в ушах подпрыгивают серьги в виде эмблемы с волчицей любимого клуба. Очки, перчики-обереги на шее – все в красно-оранжевых цветах «Ромы». Она может и ругнуться на римском диалекте, изображая грозный вид, но всегда с удивительной для своего уважаемого возраста энергией и говорливостью набросает в пакет самых спелых вишен или персиков. И наспех сунет в руку какой-нибудь фрукт – «держи мандаринчик, попробуй какой сладкий!»
Или семейный магазин Norcineria Viola в центре площади, который с конца XIX века продает самые аппетитные колбасы. У входа встречает грозная голова кабана, а внутри с потолка свисают гирлянды из окороков. Для гурманов хозяева щедро нарежут попробовать ломтики деликатесов: колбасы с трюфелем или печенью, капоколло (вяленой ветчины с прожилками сала), коппьетте (сухой соломки из мяса), прошутто крудо (пармской ветчины). Еще и нальют стаканчик домашнего вина.
Уйти оттуда без вороха свертков мне ни разу не удавалось. Путешественникам, желающим увезти съедобный сувенир в чемодане, упаковывают все в вакуум.
На Кампо легко почувствовать атмосферу старого Рима: в хаосе прилавков, брусчатке, усеянной листьями цикория и овощными очистками, низком римском фонтанчике-назоне, откуда вода бежит безостановочно в пластиковые ведра рыночных торговцев.
В том виде, в котором сегодня предстает Кампо-де-Фьори, рынок существует с 1869 года. Жизнь здесь бурлила и раньше, но облик был иной. До середины XV века на месте площади не было даже каменной мостовой. Вместо нее среди полей и огородов пасли скот. Отсюда и появилось название Campo dei fiori – «цветочная поляна». Но постепенно характер этой части Рима меняется. По приказу папы римского Каллиста III Борджиа площадь вымостили и включили в новый план развития города. Популярный тогда продовольственный рынок у подножия Капитолийского холма переехал на соседнюю площадь Навона, а чуть позже переместился через дорогу на Кампо-де-Фьори.