Мастро Алессандро Бракка и Мастро Пеппе прожили не намного дольше своих жертв. Первый скончался через две недели, мучимый страшными ночными кошмарами и угрызениями совести. Второго через месяц зарезали бандиты недалеко от ворот в замок, где произошла казнь.
Беатриче не оставили в покое даже после смерти.
В 1798 году после Французской революции солдаты-республиканцы захватили Рим и устроили погром. Отряд ворвался в церковь S. Pietro in Montorio и принялся крушить надгробия – мародеры охотились за свинцовыми гробами.
По рассказам очевидца – художника Винченцо Камуччини, который в этот момент реставрировал полотно Рафаэля «Преображение», – французы открыли могилу Беатриче. Они забрали серебряное блюдо, на котором покоилась голова казненной, и, несмотря на протесты художника, начали подкидывать череп в воздух и играть с ним как с мячом.
Один из солдат, Жан Маккуз, попытался унести с собой реликвию. Проклятие Беатриче настигло и его: вскоре он попал в плен, а его собственная голова пополнила коллекцию арабского султана.
Согласно городской легенде, каждый год в ночь на 11 сентября призрак казненной баронессы разгуливает по мосту Св. Ангела, держа в руках отрубленную голову.
Римляне никогда не относились к Беатриче как к убийце. Скорее ее видели героиней неравной борьбы с произволом папского двора.
Народ испытывал к ней откровенную симпатию и сочувствие, несмотря на то, что девушка происходила из знатной семьи. На месте тюрьмы, где ее держали, позднее была установлена мемориальная доска с посвящением: «Беатриче Ченчи, образцовой жертве несправедливого правосудия».
Остается вопрос – почему папа римский выбрал объектом показательной расправы именно семью Ченчи и любимую в народе Беатриче?
Вряд ли он настаивал на правосудии или защищал честь покойного барона, которого все ненавидели.
Тут явно видно намерение Ватикана прибрать к рукам остатки наследства Ченчи, которое маячило перед глазами, как аппетитный приз.
После казни Святой престол конфисковал имущество семьи и продал его на аукционе за 91 000 скуди – намного ниже рыночной стоимости. Достаточно вспомнить, что Франческо Ченчи заплатил больше за откуп от правосудия за обвинение в содомии.
Большая часть наследия, включая огромное имение Торренова (семь тысяч гектаров земли и замок в пригороде Рима), выкупил за бесценок Джанфранческо Альдобрандини, племянник папы римского, подписавшего смертный приговор.
Завещание Беатриче, предполагавшее щедрые пожертвования монастырям, тоже признали недействительным.
Оставшиеся члены семьи Ченчи боролись за честь своих несправедливо осужденных родственников и сумели выявить огромное количество нарушений во время судебного процесса. Это помогло вернуть часть имущества, но не жизнь Беатриче и ее близких.
Подробности печальной биографии девушки вызывали интерес как у простых римлян, так и у деятелей искусства. По слухам, при казни Беатриче присутствовал художник Орацио Джентилески с маленькой дочерью Артемизией, чей живописный талант в будущем превзойдет отцовский. Ее тоже изнасиловали в юности, оставив глубокую душевную травму. Тему насилия и кровавых убийств она подробно раскрыла в своем творчестве, иногда даже чересчур натуралистично. С Орацио за компанию на казнь пришел Караваджо. Говорят, он впервые своими глазами увидел обезглавливание. Это помогло ему достоверно изобразить процесс отрубания головы в картине «Юдифь и Олоферн» (сейчас она висит в галерее Барберини).
В том же музее сохранился портрет и самой Беатриче. Долгое время его приписывали Гвидо Рени. Но многие искусствоведы считают, что это работа его ученика или ученицы – возможно, талантливой Элизабетты Сирани.
На картине юная девушка в платке на голове изображена вполоборота к зрителю. Ее кроткий взгляд и грустные глаза вызывают у зрителя столько участия и сочувствия, что трудно представить ее хладнокровной убийцей. Мы мысленно встаем на ее защиту и негодуем о несправедливом приговоре папы римского.
В истории Беатриче вместила в себя все элементы литературной трагедии: молодость и красота невинной жертвы, мрачная атмосфера в семье, жестокость отца, инцест, убийство и несправедливое наказание. Сюжет не могли не позаимствовать писатели и поэты. Новый интерес к ней вспыхнул в XIX веке, в эпоху романтизма, когда обнаружили некоторые архивные документы времен преступления Беатриче Ченчи.
О грустной судьбе девушки рассказали Стендаль в новелле «Ченчи», Перси Биши Шелли, Оскар Уайльд в миниатюре «Ченчи», Альберто Моравиа, даже Александр Дюма в эссе «Семейство Ченчи» в составе «Историй знаменитых преступлений».
Беатриче Ченчи посвящено множество театральных постановок, опер и фильмов.
Римлян настолько потрясли ее трагическая жизнь и несправедливая казнь, что имя баронессы помнят до сих пор.
61. Рыба гниет с головы
Центральная улица квартала гетто – via del Portico d’Ottavia.
Ее название в честь античного портика Октавии переносит нас на два тысячелетия назад. Октавия была старшей сестрой первого императора Рима Октавиана Августа, наследника Юлия Цезаря. Венценосный брат посвятил Октавии целый культурный комплекс: храмы, библиотеки и портик для прогулок, общения и любования искусством. Хочется похвалить Августа за почтение к сестре, но не все так просто. Любой жест императоров в пользу семьи нес политический подтекст, а у Октавиана тем более. Все его правление сопровождала продуманная пропаганда. После долгого республиканского периода положение Августа в роли первого и единственного главы государства было довольно непрочным. Надо было убедить римлян, что он тот самый избранник богов, который принесет долгожданный мир, укрепит права, оденет Рим в мрамор и подарит жителям империи золотую эру. А заодно необходимо было выбрать преемника и основать династию. Чтобы не получилось как у Цезаря – избрание юного Октавиана наследником всех очень удивило.
Придя к власти, Август тут же занялся укреплением семейного древа. Союз женщин имперской семьи с «правильными» людьми гарантировал правителю надежное окружение и потомство голубых кровей. История многочисленных браков членов семьи по указке Августа даст фору саге «Игра престолов». Как выяснится позже, судьба злобно посмеялась над императором – он пережил всех своих наследников, которых с упорством готовил к власти. А трон занял пасынок от первого брака жены Ливии, с которой у них не было собственных детей. Одна из главных ролей в плане Августа досталась сестре Октавии. Ее выдали замуж за Марка Антония (того, что крутил роман с царицей Клеопатрой и бросил ради нее жену). У Октавии уже были дети от предыдущего мужа, а в новом браке родились еще две дочери.
В конце I века до н. э. Август приказал перестроить портик у реки и посвятить его сестре. В этом жесте, как и в имперских браках, не было семейной любви. Октавия была матерью его племянников – потенциальных преемников, что возносило ее в иерархии рода (и отводило почетное место в политической пропаганде). Место для портика тоже выбрали с умом. Огромный ипподром – Фламиниевый цирк – занимал всю прибрежную часть района. Его положение и размер примерно совпадают с большей частью будущего еврейского гетто.
На ипподроме проходили собрания плебеев (простых граждан Рима), так что весь окрестный район был популярен в народе. Также отсюда стартовали триумфальные шествия после громких побед – неотъемлемый элемент демонстрации превосходства Рима. Вокруг цирка была повышенная концентрация храмов богов, связанных с войной и властью, а горожанам отводились портики для прогулок. К ним и добавился построенный с размахом новый комплекс Октавии. Четыре крытые галереи с тремя сотнями колонн обрамляли два святилища – Юноны и Юпитера (первый мраморный храм в Риме!). Внутри портика находилась курия (зал для заседаний) и две библиотеки – на латыни и греческом, как было принято в те времена. Под колоннадами размещалась постоянная выставка произведений живописных и скульптурных искусств. Среди статуй греческих мастеров уровня Праксителя, Лисиппа и Фидия была и первая скульптура женщины – не богини. Это была статуя Корнелии, матери братьев Гракхов – республиканских народных защитников, которые боролись за права плебеев. Как вы думаете, зачем она там стояла?
Тоже для пропаганды Августа. Через этот жест император надеялся заработать очки в глазах простых римлян. Искусство – общественное богатство, доступное каждому.
При строительстве портика Октавии Август достиг сразу нескольких целей.
Он подарил римлянам комфортное место для встреч и наслаждения прекрасным в той части города, где фоном показывали выгодный ему политический спектакль. Так он оказался одновременно и благодетелем, и успешным полководцем, и божеством в глазах плебеев. А также подготовил почву к выводу в свет своих преемников, детей Октавии.
Утопический сон Августа о великом Риме разбился в Средневековье о банальный инстинкт выживания. То, что в древности было настоящим музеем под открытым небом, культурным центром столицы, спустя тысячелетие превратилось в крупнейший рыбный рынок города (Forum piscium).
В конце улицы, где когда-то тянулся портик Октавии, сохранилось несколько его гранитных колонн, торчащих из мостовой среди столиков ресторана. За ними открываются две арки – здесь когда-то был один из входов в гетто, «рыбные ворота» (Porta Pescheria). Рынок располагался уже за пределами еврейского квартала, и его посещали все римляне.
Этот уголок города, на мой взгляд, один из самых необычных и живописных гибридов разных эпох. С балкона открывается захватывающий вид на руины, а узкий мостик над ними добавляет ему романтики.
Раскопки, проведенные на рубеже XX и XXI веков, позволили взглянуть на временной срез во всю глубину и вернуть хотя бы смутное понимание, как выглядел портик Октавии. От его массивного входа сохранились две белоснежные колонны (еще несколько видны внутри) и мраморный фасад с надписью о реставрации времен императора Септимия Севера. Справа стену подпирает полукруглая кирпичная арка, на которой видны остатки потускневших фресок.