мере выявления и соответствующей обработки вовлекать их в организацию».
(Из показаний ГОЛЬДМАНА от 16 мая 1937 года).
То же показал на следствии КОТОВ:
«Неверие в победу социализма, в коллективизацию и индустриализацию страны вызывало у нас не только чувство протеста к мероприятиям партии и правительства, но и естественное желание саботировать и препятствовать осуществление пятилетки. Нужно совершенно откровенно заявить, что где только могли, мы оказывали бешеное сопротивление наступлению социализма.
Еще в конце 1928 года или начале 1929 г. на одном из совещаний центра ТОМСКИЙ говорил, что СМИРНОВ А. П. в ряде решающих областей и районов Союза ведет работу по саботажу и срыву коллективизации, и что, по этой работе, он связан с крупными специалистами, работающими в области сельского хозяйства, которые с благословения СМИРНОВА насаждают кулацкие хутора.
ВОПРОС: Эта работа в области сельского хозяйства проводилась СМИРНОВЫМ по собственной его инициативе?
ОТВЕТ: В 1929 г. центром правых по предложению ТОМСКОГО было принято решение всемерно саботировать выполнение пятилетки, не останавливаясь перед искусственным срывом работ, намеченных планами.
Развертывание социалистического строительства, естественно, вызывало необходимость в квалифицированных рабочих, которые в это время имелись на биржах труда. Вместо того чтобы обеспечить промышленность необходимыми кадрами, мы по директиве УГЛАНОВА искусственно оставляли их в положении безработных. Причем УГЛАНОВ приказал из фондов соцстраха увеличить пособие безработным, с тем чтобы они помимо биржи труда не устраивались на работу, а мы, выдавая им пособие по безработице, сознательно удерживали их от ухода на предприятия. Таким образом создавалась фиктивная безработица, и промышленность не получала рабочую силу, в которой в тот период была большая нужда.
Второй факт. Вопреки решениям правительства о запрещении выдачи пособия лишенцам, семьям арестованных и сосланных, УГЛАНОВ распорядился выплачивать им деньги из фондов соцстраха, что я и делал. Проводили мы это сознательно и тем самым оставляли контингент действительно нуждающихся в пособии рабочих без денег.
Третий факт. Не помню точно, в 1930 или 1931 г. Совнарком предложил Наркомтруду заняться вербовкой рабочей силы на строительство. В решении было подчеркнуто, что это является непосредственной и основной обязанностью Наркомата. УГЛАНОВ, вопреки этому решению, предложил аппарату вербовкой рабочих не заниматься. Помню, как на одном из заседаний Коллегии НКТруда он обосновывал это тем, что колхозы якобы распались, крестьяне сидят дома и на строительство не пойдут, так как боятся потерять землю.
Саботаж в вербовке рабочих оставил важнейшие строительства не обеспеченными рабочей силой».
(Из показаний КОТОВА от 5 февраля 1937 года).
Наряду с вредительством в промышленности бухаринцы-рыковцы вели провокационную работу на селе, стремясь сорвать коллективизацию, вызвать недовольство крестьян и организовать кулацкие восстания.
Вот, что показывает РЫКОВ:
«В эти же годы (1931–32 гг.) я…виделся с ЭЙСМОНТОМ. Однажды на заседании СНК ко мне подошел ЭЙСМОНТ и сказал, что его посылают на Северный Кавказ по делам хлебозаготовок. Я с ним условился, что он там, на месте, предпримет практические шаги в отношении реализации установок центра на руководство кулацким саботажем и его превращения в вооруженные восстания».
(Из показаний РЫКОВА от 6 июня 1937 года).
О том же говорит в своих показаниях на следствии СЕМЕНОВ:
«В сентябре 1929 года я был вызван БУХАРИНЫМ в Метрополь, БУХАРИН мне сообщил, что сейчас по директиве ЦК и СТАЛИНА все областные организации заняты разворотом колхозного и совхозного строительства и что это мероприятие ЦК в ближайшее время вызовет массовое недовольство крестьян, которое, при надлежащем руководстве, может перерасти в открытые вооруженные выступления. Поэтому, сказал БУХАРИН, задача правых заключается в том, чтобы возглавить это массовое движение в деревне и организованно направить возмущение крестьянских масс на свержение руководства ВКП(б).
Выполняя указания БУХАРИНА я направился в ЦК, откуда в начале 1930 года через Колхозцентр получил направление в Хоперский округ НВК.
По приезде на место я был назначен председателем крупного колхоза “Краснознаменец”, в котором насчитывалось до 1000 хозяйств с площадью в 24 000 га земли.
Здесь я поставил перед собой задачу во чтобы то ни стало разложить этот колхоз и это разложение распространить на соседние колхозы, широко используя свою роль председателя колхоза.
Через кулаков, проникших в колхоз, фамилий которых сейчас не помню, мне удалось в короткий срок широко разжечь антиколхозные настроения. Когда стала приближаться весенняя посевная, то антиколхозные настроения охватили более 2/3 крестьянства этого колхоза.
Крестьяне требовали ухода из колхоза, и положение села стало угрожающим. Помимо этого я довел до сведения колхозников, что лично я за роспуск колхозов, а районный комитет ВКП(б) против. Это еще больше озлобило крестьян против РК ВКП(б), и оно начало перерастать в открытое выступление, чего я главным образом добивался. Однако организовать и спровоцировать массовое выступление крестьян мне не удалось, так как в этот момент появилась статья СТАЛИНА “Головокружение от успехов”. Это значительно успокоило бушующее море крестьянской стихии.
В итоге своей антисоветской деятельности, я был в середине 1930 года разоблачен и снят с работы».
(Из показаний СЕМЕНОВА от 4 июля 1937 года).
Об этом же говорит в своих показаниях ЗАЙЦЕВ:
«Отношение центра правых к контрреволюционным кулацким выступлениям определилось уже в самом начале открытого выступления правых против сталинского руководства, т. е. еще весною 1928 г. в связи с событиями в Кабарде[40]. Кулацкое выступление в Кабарде было немедленно использовано БУХАРИНЫМ, РЫКОВЫМ, ТОМСКИМ, УГЛАНОВЫМ и другими как аргумент для того, чтобы попытаться сдвинуть партийный курс на контрреволюционные рельсы правых. Эта попытка не удалась, но ставка центра правых на контрреволюционные выступления не была снята. Наоборот, она приобрела со временем более острый характер. Первоначальное полупассивное отношение сменилось отношением активным, т. е. установкой правых, возглавляемой центром, на прямое разжигание, поддержку и организацию крестьянских восстаний».
(Из показаний ЗАЙЦЕВА от 9 января 1937 года).
ЗАЙЦЕВ также показал:
«Для того чтобы подготовить почву для кулацкого контрреволюционного выступления в Нижне-Волжском крае[41] мы саратовские правые (главным образом ПЕТРОВСКИЙ) использовали обработанных нами в контрреволюционном направлении аспирантов и научных сотрудников НИКИ и ВИЗХа. Перед поездкой этих людей в командировки, им давались указания ПЕТРОВСКИМ, ЖИРОВЫМ и мной – ЗАЙЦЕВЫМ, помимо органи-
зации чисто вредительских мероприятий, не гнушаться никаких мер, которые могли бы вызвать восстание. Рекомендовалось проводить массовые репрессии в отношении колхозников и местного партийного, советского актива, всякого рода издевательства “переадминистрирование” и т. д. ПЕТРОВСКИЙ указывал своей контрреволюционной агентуре, что все эти вредительские действия и акты издевательства надо осуществлять под флагом выполнения директивы СТАЛИНА и сталинского руководства.
Давая указания своей агентуре, уезжавшей на хлебозаготовки, о проведении массовых репрессий в отношении местного партийного актива, ПЕТРОВСКИЙ осенью 1931 г. говорил ей следующее: “Они хотели СТАЛИНА, так им надо показать на их же собственной шкуре, что это и есть ‘сталинщина’ на практике”.
Наш замысел состоял в том, чтобы путем сочетания вредительской деятельности, саботажа хлебозаготовок и издевательства над колхозниками и местным партийно-советским активом добиться того, чтобы против советской власти и ее политики поднимались и кулаки, и колхозники и местный партийный советский актив. ПЕТРОВСКИЙ (а также Д. МАРЕЦКИЙ в Москве) называли это “ярить” колхозников…
Я уверен, что в том кулацком саботаже хлебозаготовок, который имел место в районах Нижней Волги во время хлебозаготовительной кампании 1932–1933 гг. сыграли большую роль те контрреволюционные кадры, которые были активизированы агентурой, созданной еще ПЕТРОВСКИМ».
(Из показаний ЗАЙЦЕВА от 9 января 1937 года).
Террористическая и вредительская практика правых и их установка на антисоветский переворот была обобщена в платформе, которая в целях конспирации была названа «рютинской» платформой. О «рютинской» платформе участник центра бухаринско-рыковской антисоветской организации ШМИДТ показывает:
«Вопрос: В частности, эта платформа в вопросах методов борьбы признала целесообразность применения террора к руководителям партии и правительства?
Ответ: Правильно, я ведь выше сказал, что при обсуждении текста платформы в августе 1932 года и РЫКОВ, и ТОМСКИЙ, и я, и УГЛАНОВ подчеркнули, что раздел о терроре написан хорошо и правильно.
Вопрос: Поясните, что значит “хорошо и правильно”.
Ответ: Мы этим хотели сказать, что платформа на протяжении нескольких страниц убедительно, так сказать “теоретически”, обосновывает, почему в современной обстановке террор или, как в платформе говорится, “насильственное устранение СТАЛИНА и его клики” является необходимым и исторически оправданным делом».
(Из показаний ШМИДТА от 23 февраля 1937 года).
Материалы к главе I раздел IV. Троцкисты-зиновьевцы и бухаринцы-рыковцы в 1935–1937 гг. и разгром их антисоветских организаций
п. 1. Центры троцкистско-зиновьевских и бухаринско-рыковских антисоветских организаций /троцкистско-зиновьевский антисоветский центр, «правый центр» и объединенный антисоветский центр троцкистско-зиновьевских и бухаринско-рыковских контрреволюционных организаций.