рину девочкам нарочно туго-натуго пеленали ступни, чтобы не росли. Младенческая ножка была одним из главных условий женской красоты!
— Вы рассуждаете как знаток и ценитель, — процедила Женя, незаметно убирая ноги как можно дальше под свой стул.
Тридцать четвертый размер, убиться веником! А у нее тридцать девятый при росте 172. Нет, это полная безнадега… Что именно, кстати? «Да все! — со странным отчаянием ответила она сама себе. — Все, все, все!»
Ужасно захотелось убраться отсюда. Пойти в гостиницу, съев по дороге какой-нибудь вульгарный, презираемый хот-дог или биг-мак. Привычно поразмышлять о проблемах российского воздухоплавания… Это же просто клиника, до чего ей не везет! «Непруха», — частенько говорила Эмма. Вот именно! Олег даже и не заметил, что они опять перешли на «вы»: сидит, рассеянно поглядывая на холм — на сопку, гори она огнем! — где поднимает к небесам свою чашу, похожую на экзотический цветок, местная телевизионная «Орбита», а Тао Той просто пожирает его глазами.
У девчонки на лбу написано, что она взбесилась от ревности! Все совершенно понятно насчет нее и Олега.
— Водички подлить? — спросил он в это мгновение как ни в чем не бывало. Его словно бы ничуть не беспокоили ни ужимки Таечки-фуфаечки, ни отчуждение Жени! Не глядя, потянулся к минералке, но круглая пластиковая бутылка внезапно выскользнула из его рук, крышка слетела — и пенистая струя, вырвавшись на свободу, окатила Женю.
Она сидела дура дурой, слушая, как слабенько шипят газовые пузырьки на ее топике и юбке. Ветерок холодил мокрую кожу. Тао Той, тоже как дура, пофыркивала в своем уголке от удовольствия — достаточно громко, чтобы быть услышанной. Да, две дуры, вот именно!
Женя двинула стулом, порывисто вскочила, чувствуя себя невыносимо униженной. Юбка с лайкрой — сохнуть будет ужасно долго. Так ей и идти с пятном на неприличном месте. Перевернуть задом наперед — еще хуже!
— Погоди, — поймал ее за руку Олег, — ну извини, извини, пожалуйста! Таечка! — окликнул повелительно.
Китаянка подошла, довольная — спасу нет!
— Дай Жене во что переодеться, а юбку высуши утюгом. Только не прожги, а то знаю я тебя, диверсантку!
Все это он пробормотал быстро, негромко, совершенно спокойно, однако при этом так властно, что ни одна из девушек даже не подумала перечить: обе послушно двинулись к люку, ведущему в кухню. В смысле, Тао Той демонстрировала восточную покорность большому белому господину, а Жене просто некуда было деваться.
Они спустились по узенькой металлической лесенке и оказались непосредственно в кухне. Докрасна раскалены электрические горелки, трещит жир на сковородках, бурлит кипящая вода. Какие-то фигуры снуют туда-сюда. Пахнет соевым маслом, чесноком, луком, бобовым соусом, перцем, чаем, свежим тестом, еще чем-то крепким, дразнящим… У Жени подвело желудок.
«Хот-дог! — подумала она с ненавистью. — Нет, два хот-дога!»
Стало чуть легче, когда Таечка свернула в узенький коридорчик, сняла с запястья, украшенного золотым браслетиком-змейкой, ключ и нарочито неторопливо открыла одну из дверей, тянувшихся по обе стороны.
Женя не сбежала только потому, что жутко захотелось увидеть, какое платье даст ей Тао Той. Фигуры у них приблизительно одинаковые, и что-нибудь вот этакое, с драконами, фениксами и золотыми хризантемами, будет великолепно смотреться на Жене!
Вошли в каютку. Теснота, стать негде, но кровать есть.
Женя поджала губы.
Тао Той распахнула шкаф, почти сливающийся со стеной, и на Женю резко пахнуло холодноватым изысканным ароматом. «Барбарис», любимые духи! Значит, Тао Той предпочитает их же? Да, вкусы схожи, и совсем неудивительно, что они обе…
Тут ненужные мысли мгновенно улетучились из головы, потому что Тао Той выхватила из шкафа и небрежно бросила на кровать отнюдь не модельное платьице вроде своего и даже не домашнее кимоно, а белый халатик вроде докторского, только до того потрепанный частыми стирками, что стало ясно: в нем занимались своим нелегким ремеслом почти двадцать поколений судомоек. Впрочем, халатик был совершенно чист и даже похрустывал крахмалом, а уж «Барбарисом» благоухал так, что Женя немножко успокоилась и, стиснув зубы, стоически разделась под бесцеремонным, оценивающим взглядом китаянки, а потом напялила на себя ее халат.
Он оказался безнадежно мал! Вспомнив Алису с ее бриджами, Женя выдохнула, сколько могла, и осторожно свела полы. Так… застегнута одна пуговица, другая, третья, на животе их вовсе нет, а на груди из трех удалось всунуть в петлю только одну. Китаяночка-то совершенно плоская, доска доской!
Женя вызывающе выпятила грудь и повернулась к зеркалу. Ну что ж, если Тао Той и похихикивала раньше, то сейчас победительное выражение слиняло с ее кукольного личика. Пусть Женя выглядит в этом халатишке до нелепости экзотично, однако и весьма эротично, нельзя не признать.
— Ну что, пошли? — задорно тряхнула она головой, не размениваясь на такие мелочи, как благодарность, и вдруг насторожилась: — Эт-то что такое?
Выстрел! Где-то наверху грянул выстрел, потом другой, и вот зашлась настоящая перестрелка!
Побледневшая Тао Той, пробормотав что-то по-китайски, рванула ящик шкафа, нырнула туда рукой и выдернула пистолет.
Ого! «Магнум» с навинченным глушителем… Женька, ты куда попала?!
Тао Той метнулась мимо, вылетела в коридор и сделала попытку захлопнуть дверь, оставив Женю в каюте, но та как-никак работала не официанткой… Через секунду Тао Той обнаружила себя полулежащей на кровати, одной и без оружия, а свою гостью — убегающей по коридору.
Женя, не оглядываясь, мчалась вперед. Которая дверь? Вроде эта, повыше других…
Ворвалась в кухню, в последний момент сообразив опустить пистолет, не проделывать спецназовские страховочные пассы, а то еще навернут по башке сковородкой!
На нее, впрочем, не обратили внимания: весь кухонный персонал собрался возле лестницы, испуганно глядя вверх, где грохотали шаги и прыжки по захлопнутому люку.
Так, назад, здесь толку не добьешься. Но не может же быть, чтобы из трюма на палубу вел только один ход!
Женя выскочила в коридор и нос к носу столкнулась с Тао Той. В тот же миг она получила неслабый удар в подвздох, согнулась и ощутила, как пальцы китаянки проворно освободили ее от тяжести «Магнума».
Одновременно с приступом боли Женю пронзила мысль: Таечка отнюдь не заботится о безопасности гостьи, она просто хочет как можно скорее оказаться наверху, потому что там Олег!
Вспышка ярости мгновенно вернула силы, однако дыхание удалось восстановить не так скоро. Прежде чем Женя успела сделать хоть шаг, китаянка добежала до противоположного конца коридора и исчезла за какой-то дверью.
Кашляя, Женя ринулась следом. Сюда, что ли? Нет, заперто. И здесь заперто, и здесь! Но не просочилась же Тао Той сквозь стену! Ударилась всем телом в первую дверь, которая сначала показалась запертой, и с маху вылетела в еще один коридор. Все правильно: остальные двери открывались наружу, а эта внутрь. Над головой раздается дробный перестук — это китаянка несется по лестнице.
Женя ринулась туда же, но Тао Той замерла, загородив путь. Женя бесцеремонно рванула ее за подол, но девушка словно и не заметила, завороженная происходившим на палубе. И вдруг с криком выскочила из люка, а грохот ее каблучков потонул в грохоте стрельбы.
Женя осторожно выглянула. Господи!..
Несколько посетителей «Джонки» сгрудились за перевернутыми столами. Кругом валяется разбитая посуда. Саша Лю распластался на полу, лицо окровавлено, однако жив: видно, как вжимается в пол, словно пытаясь слиться с ним. Рядом валяется какой-то смуглый, из простреленного плеча так и хлещет. Двое громил, схожих с ним, будто близнецы, залегли у трапа, прикрывая руками головы, а один притулился за стойкой бара, торопливо вгоняя новую обойму в пистолет. Женю словно в сердце ударило: Олег стоял на коленях, укрываясь за одним из столбов, исполнявших на «Джонке» роль колонн. Одной рукой он поддерживал навалившуюся на него Тао Той, другой тщетно пытался сменить обойму своего пистолета.
Итак, у противников одновременно кончились патроны, вот почему воцарилась эта мгновенная, мимолетная, оглушительная тишина.
Женя с отвращением взглянула на окончательно одуревшую китаянку, как вдруг поняла, что Таечка ранена. Да, по руке, бессильно царапающей пол, ползет алая струйка! Значит, девушка бездумно выскочила на палубу и тотчас получила пулю.
Женя уловила какое-то движение сбоку, повернула голову — и чуть не вскрикнула, увидев, что человек, укрывшийся за стойкой, уже управился со своим пистолетом, приподнялся, готовясь к стрельбе, в то время как Олег…
И тут что-то черно, тускло блеснуло неподалеку. «Магнум» валяется на полу!
Не раздумывая, Женя метнулась из-под прикрытия люка, зацепилась за что-то, грохнулась плашмя, да так, что дыхание занялось, но успела-таки в этом безумном броске дотянуться до «Магнума» и толкнуть его вперед. Крутясь волчком, пистолет заскользил по металлическому гладкому полу вперед — к Олегу!
Выстрел, чудилось, раздался еще прежде, чем его пальцы сомкнулись на рубчатой рукояти. Из-за стойки раздался вопль — и пальба смолкла, однако насладиться тишиной никому не удалось: взревывая сиреной, на набережную вылетел полицейский фургончик, и сквозь толпу, собравшуюся напротив дебаркадера, заскользили внушительные серые фигуры.
Те двое, что лежали у сходен, вскочили было — но лишь затем, чтобы снова распластаться на палубе с заломленными за спину руками.
Олег выхватил из нагрудного кармана красные корочки и махал ими, как обходчик, пытающийся остановить несущийся на всех парах экспресс, машет своим сигнальным фонарем. «Экспресс» в лице серого огромного омоновца и впрямь несколько притормозил, однако оружия не опустил и поглядывал в корочки только одним глазом, не отрывая другого от Олега, который, бережно опустив на пол Тао Той, метнулся к Жене, вздернул ее, будто тряпичную куклу, встряхнул: