Кто-то осторожно открывал дверь.
Она оттолкнулась от стены и вылетела из комнаты. Проскочила коридор, вцепилась во входную дверь, мгновенно покрывшись ледяным потом, когда та не открылась.
Замок!
Крутанула его что было сил, выскочила на крыльцо и с силой захлопнула дверь за собой. Но в то же мгновение по ту сторону зазвучали торопливые шаги, уже не скрываясь, уже не осторожничая. Ее преследовали открыто!
Замок его не остановит!
Женя спрыгнула с крыльца, согнулась в три погибели за каким-то кустом. Ее не видно в темноте. «Не видно, не видно, не видно!» — твердила, как заклинание. И в то же мгновение над крыльцом вспыхнул мощный фонарь, нет, прожектор — захлестнул светом двор, сад.
Все вокруг побелело, словно внезапно выпал снег… Женя, словно со стороны, увидела свою нелепо скорчившуюся фигуру — черную, нестерпимо, опасно черную, ясно различимую среди сияющей белизны.
Громко клацнул замок, открываясь, но за миг до того как распахнулась дверь, Женя опрометью метнулась за границу светового поля — в темноту.
Она бежала, ничего не видя, слепо выставив руки, но все казалось, что свет не выпускает ее из своих сетей, словно бы раскинувшихся по всему саду. Везде, куда ни глянь, мелькали бледные блики.
Женя бежала, не оглядываясь, пока не уткнулась в дерево.
А, понятно. Сначала она бежала по тропинке, но где-то сошла с нее. Или тропа кончилась…
Постояла, тяжело дыша, ощупывая дерево. Прохладная шершавая кора. Береза, что ли? Только черная, о которой говорил Олег…
О господи! Олег! Он вернется к даче, а там…
Надо отыскать тропу, затаиться где-нибудь, слушать шаги, вглядываться во тьму. Как только появится Олег…
Женя обернулась. Деревья загораживают дом — не видно света. Шагнула в сторону, еще раз. Темно. Странно! А эти блики вокруг откуда? Луна взошла, вот оно что — это луна играет на блестящих листьях! А там, на даче, прожектор, очевидно, погасили — со всех сторон темно.
Как долго она бежала и куда забрела? Сад не может быть настолько велик.
Сад?… Женя метнулась туда-сюда, натыкаясь на толстые стволы. Это не садовые деревья! Березы неохватные, а между ними подлесок чуть не в человеческий рост, да такой частый, что ступить некуда.
Это не сад. Она уже в лесу!
Но как попала туда? Не было никакой калитки, никаких ворот. Или проскочила, не видя, ослепнув от страха?
«Ничего, ничего, — сказала себе Женя. — Надо поскорее отыскать тропу, а по ней вернуться — делать нечего».
Так… она почему остановилась? Налетела на березу. Но до этого еще несколько шагов бежала, путаясь в траве. Тропа где-то совсем рядом. Кажется, вон та береза…
Женя провела ладонью по шершавому стволу, пытаясь вспомнить свое ощущение. Похоже, очень похоже. Значит, где-то здесь. Осторожно сделала шагов пять. Трава, опять трава!
Побродила в разные стороны, согнувшись, пытаясь разглядеть тьму под ногами. От луны не было никакого толку: блики мельтешили по листьям, рябили в глазах. Земля казалась от них еще темнее.
Нет, не та береза все-таки. Женя резко шагнула к другому дереву, как вдруг нога сорвалась — и по щиколотку провалилась в воду.
Вскрикнув от жгучего холода, она рванулась — и в то же мгновение оказалась стоящей в воде уже обеими ногами.
Прыгнула туда-сюда, вздымая брызги, и наконец-то выскочила на берег.
Да что такое? Откуда здесь вода?
Речка, словно по волшебству возникшая из зарослей, серебряным чешуйчатым существом разлеглась почти у самых ног. Здесь она разливалась метра на два по песчаному дну, оттого и не было слышно течения, а чуть подальше бежала, журча по камням, узехоньким проворным ручейком.
Ну, теперь надо повернуться спиной к воде, и тогда уж точно выйдешь на тропу или прямиком к дачам. Только вот такой вопрос: на который берег она выскочила? На тот, откуда сорвалась, или на противоположный? Даже не подумала проследить за течением. Придется понадеяться на удачу…
«Этот берег, этот, — утешала себя Женя. — Вот и березы… правда, здесь кругом березы, и все как одна. А может, это и не березы вовсе?»
Она пошла вперед, широко открытыми глазами глядя в пряно, зелено пахнущую ночь, выставив перед собой руки.
Этот берег, этот!..
Прошло не меньше получаса, прежде чем Женя смогла поверить в то, что ошиблась.
Самым разумным было бы застыть на месте этаким терпеливым столбом и ждать рассвета. Она ведь не могла оказаться в настоящих дебрях. Скорее всего, при свете легко обнаружится дачный поселок буквально в двух шагах.
«Или в двух километрах!» — панически заорал кто-то в мозгу.
Клочья облаков неслись по небу, перекрывая луну. Женя взглянула на нее с надеждой. Вроде бы луна тоже, как и солнце, восходит на востоке. Или на западе? С нее станется! Женя только полгода назад выяснила, что, оказывается, луна сама по себе не светит, а только отражает солнце. Или вовсе землю?… Вот это невежество…
Ну, предположим, все-таки луна восходит на востоке — что проку с этой информации? Дачный поселок был — где? На западе? На севере? На юге?
Жене было совершенно не до географических открытий: всю ее поглощали страх и мысли об Олеге.
Олег! Ее затрясло. Кончились интеллектуальные игры с «инфернальными фантомами» — началась игра жестокая, опасная, может быть, даже смертельная, и в ней Олег остался не только один на один с неведомым противником, но еще и обремененный проблемами с «деловым партнером», потерявшим с перепугу голову… Нет, вообще потерявшимся! Камень на шее Олега, сеть на ногах, кандалы на руках — это все о ней. Ее надо искать, но где Олегу искать ее, если она и сама не знает, где находится?
О господи, как ей страшно, как жутко в этой живой, непроницаемой, вздыхающей, шумящей ночи!.. Вот удивительно: вчера, на «Джонке», она не испытывала на малейшего страха. А ведь прежде никогда не только не оказывалась в таких ситуациях, но даже и не наблюдала их со стороны. Разве что в кино. Но, наверное, сработала именно подсознательная готовность именно к такому, довольно стандартному повороту событий. Все-таки в элементарный курс ее подготовки входят и навыки некоторых единоборств, и прицельная стрельба. А вот ориентироваться в ночной тайге… В школу выживания ее не отправили, а зря. Неведомо ведь, что ждет!
Женя обхватила плечи руками. Какое счастье, что Олег отдал ей свой пиджак! Его тепло греет и тело, и душу. Вдыхая еле уловимый мужской запах, неведомо как и почему ставший родным, Женя вдруг преисполнилась уверенности, что Олег ее не покинет. Как бы там ни складывались дела, он будет ждать ее или искать. Он не бросит! Ее и так слишком часто бросали, не может быть, чтобы и он!..
Сморгнув слезы, Женя нагнулась и попыталась разглядеть, где она, собственно, стоит. Почему-то все там казалось нестерпимо сырым. Ну, разумеется, когда кроссовки полны воды и даже джинсы мокры чуть не до колен! Потянулась пощупать землю, но боязливо отдернула руку. Еще схватишься за что-нибудь…
Выпрямилась, огляделась растерянно. Может быть, поблизости найдется какая-нибудь полянка, где посуше?
Легкое облачко слетело с луны под порывом ветра, и Жене показалось, будто меж деревьев и впрямь мелькнул какой-то просвет. Словно бы чаша, наполненная лунным светом. Прогалина, полянка? Или крошечное озерко? Главное, не ввалиться в него на полном ходу: это ведь еще счастье, что речушка оказалась воробью по колено, а то можно ухнуть с ручками и ножками!
Ничего, она теперь ученая. Раздвигая гибкий, неподатливый подлесок, Женя осторожно шагнула вперед, нащупывая ногой дорогу.
Так… твердая земля, а тут вязко. Шаг в сторону… трава не плетется вокруг ног, земля твердая, утоптанная — тропа, что ли?!
И по этой тропе шелестят сзади шаги. Кто-то шел к поляне из темноты, сливаясь с нею…
Женя прижала руки к горлу, давя крик, впилась взглядом с нечто смутное, почти неразличимое. И вдруг лунный луч резко, предательски высветил блеклое пятно меж листвы.
Лицо!
Изломанные, искаженные черты, кривая щель рта, бело-серебряные глаза, чудилось, исполненные невыразимой злобы…
Рука взметнулась ко лбу, прикрываясь от бледного света, который в ночи казался слепящим, — и Женя узнала его!
Человек или призрак, кем бы он ни был, но она уже видела это лицо, прижавшееся к окну дачи Корнюшина.
То же самое лицо! Он преследует ее!
Женя, круто повернувшись, ринулась сломя голову в лесную тьму, которая теперь казалась единственным спасением. Ужас ее искал выхода в крике, но голоса не было, и кошмар немо, ожесточенно грыз сердце, пока не измучил его настолько, что объятое безумием тело лишилось дыхания — и безжизненно рухнуло в послушно расступившуюся траву.
…Она открыла глаза и зажмурилась: нестерпимый яркий свет! После мгновенного опустошительного изумления — боже мой, она ничего не помнит, даже имени своего, тем более не соображает, где находится! — мгновенно, как ударило, вернулась память, и Женя изумленно огляделась.
Когда она ударилась в бег, кругом царила ночь, а теперь день, солнце бьет сквозь кружево листвы.
Взглянула на часы. Ничего себе! Второй час… и судя по всему, не ночи.
Это что же получается — она больше двенадцати часов провалялась (то-то тело затекло!) или в беспамятстве, или глубоком сне, напоминающем забытье?
Она лежала на дне неглубокого, в рост человека, овражка. Видимо, рванувшись от жуткого лица, сорвалась с обрывчика, и это оказалось последней каплей в череде потрясений и страхов. А преследователь сбился со следа.
Дал бы бог!
Женя выбралась из овражка и огляделась. Да, забавно вспомнить, как лихо она намеревалась отыскать дорогу, чуть взойдет солнце! Кругом так плотно сомкнулись деревья, словно только одна тайга и занимает теперь весь мир. Конечно, ведь совершенно невозможно представить, сколько вчера отмахала Женя в своей заполошной гонке и сколько времени эта гонка продолжалась.
Да, кажется, дела плохи… плоховаты дела-то!..
Из-под ладони уставилась на солнце. Теперь понятно — восток там. Если вспомнить вчерашние астрономические изыски и принять их за основу, то луна шла во-он с той стороны и была слева. Значит, если, не тратя времени, повернуть так, чтобы солнце оставалось справа, и двинуть в этом направлении, то есть хотя бы отдаленный шанс куда-нибудь выйти.