РОЖДЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ И ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИДЕИ Первая мировая война. Белоруссия
До Первой Мировой войны белорусы проживали в основном в пяти западных губерниях Российской империи – Гродненской, Минской, Виленской, Могилевской, Витебской, а также примыкающих уездах соседних губерний. Эта территория входила в состав двух географическо-исторических областей: Литвы и Белоруссии. В прошлом эти земли находились под властью русских князей Великого Княжества Литовского, а после Люблинской унии 1569 года – Речи Посполитой. После разделов Речи Посполитой во второй половине XVIII века белорусские земли оказались в границах России. Петербург старался связать присоединенные земли с Российской империей от середины XIX века, развивая идеологию, названную позже белорусским политическим деятелем Александром Цвикевичем «западнорусизмом». Утверждала она, что Украина, Белоруссия (а также Литва) – это западные окраины России, а белороссы (белорусы) и малороссы (украинцы), так же как и великороссы (русские) являются тремя ветвями триединого русского народа. Земли Литвы, Белоруссии и Украины рассматривались как западные окраины российского государства, связанные с ним православным наследием и обращением к общему русскому прошлому. Заданием «западнорусизма» было искоренение польского политического и культурного влияния на жителей территорий, включенных в состав России. Шляхта, лишенная после разделов Польши политического значения и подвергаемая ограничению своих прав, обращалась к традиции давней Речи Посполитой и старалась защищать польскую культуру. Развивался миф Восточных Кресов, а очередные национальные восстания использовали лозунг восстановления Речи Посполитой с восточной границей, которая существовала до разделов Польши.
В начале XX века в среде польских землевладельцев в Литве и Белоруссии, которые называли себя литовцами в историческом смысле (то есть гражданами прежнего Великого Княжества Литовского), родилась краевая концепция. В демократическом русле она предвидела равенство исторических народов, проживающих в Литве и Белоруссии, то есть на землях давнего Великого Княжества Литовского. Среди таких народов видели белорусов, поляков, литовцев, иногда также евреев. Главной мыслью было получение политической автономии для Края (Литвы и Белоруссии) в пределах Российской империи.
Независимо от вышеупомянутых концепций в конце XIX века, благодаря белорусской интеллигенции, начало развиваться белорусское политическое движение. В это время белорусское население состояло главным образом из крестьян, с небольшим процентом так называемой разночинной интеллигенции крестьянского происхождения, а также из православных священников, чиновников низших рангов и мелкой шляхты. На протяжении столетий высшие русские элиты подверглись полонизации и русификации. Первая всеобщая перепись населения, проведенная на территории Российской империи в 1897 году, выявила, что среди 5 711 000 лиц, проживающих в пяти так называемых белорусских губерниях, которые указали белорусский язык как родной, даже 92 % составляли крестьяне. После ликвидации Греко-католической церкви в 1839 году белорусы принадлежали в основном к двум христианским Церквям: православной и в меньшей степени римско-католической, однако обе Церкви не были склонны покровительствовать белорусскому национальному возрождению.
Война застала белорусское движение в ранней фазе консолидации. В августе 1915 года немецкое наступление из-под Варшавы двинулось на восток. Приходу немецких войск предшествовала большая пропагандистская кампания российской гражданской и военной администрации, которую поддерживала Православная церковь. Рассказывалось о якобы немецких преступлениях против гражданского населения, призывая его неотложно выехать вглубь России. Идея этого массового переселения состояла в уничтожении ресурсов, которые могли помогать в тыловом обеспечении немецкого солдата. Данные Народного комиссариата внутренних дел Российской Социалистической Федеративной Советской Республики от 11 мая 1918 года указывали число 2 292 395 беженцев с белорусских земель разных национальностей. Отсутствие такого большого количества белорусов ослабило белорусское национальное движение поистине в судьбоносное время – когда решался вопрос о судьбах Восточной Европы.
В октябре 1915 года по февраль 1918 года российско-немецкий фронт стабилизировался вдоль линии, проходившей на запад от Двинска и Постав, и на восток от Новогрудска, Барановичей и Пинска. Таким образом, линия немецко-российского фронта поделила территорию Белоруссии на две части, исключая тем самым какую-либо возможность их общения. Белорусская национальная деятельность в годы войны, следовательно, была значительно осложнена. Западная часть Белоруссии (Гродненская губерния, часть Виленской, Августовский уезд Сувальской губернии) оказались под немецкой оккупацией. И, конечно, немцы должны были считаться со специфической национальной смесью. Например, на территории Обер Ост немцы позволили проводить ограниченную национальную деятельность, в том числе и белорусскую. Впервые белорусский язык преподавался в школе, в Вильно был основан журнал «Гомон», белорусам были выданы немецкие паспорта, заполненные по-немецки и по-белорусски.
Лидеры белорусского национального движения по немецкой стороне фронта рассматривали будущее Белоруссии в новой политической ситуации. Изначально придерживались идеи образования литовско-белорусского государства на почве краевой идеологии. В этом духе в декабре 1915 года был сформулирован Антоном и Иваном Луцкевичами «Универсал Конфедерации Великого Княжества Литовского». Братья обращали внимание на то, что Россия не была заинтересована в национальных стремлениях литовцев и белорусов, так как эти земли по-прежнему считала частью российского государства. Следовательно, политической поддержки надо было искать среди «центрально-европейских государств». Хоть их названия не упоминались, было ясно, что речь идет о Германии и Австро-Венгрии. Предложение создания Конфедерации Великого Княжества Литовского было не только попыткой воплощения в жизнь краевой идеи, но и ответом на концепцию «Миттельевропы», сформулированную Фридрихом Науманом. Обращение не встретило, однако, поддержки польских и литовских деятелей.
Идея восстановления Великого Княжества Литовского легла в основы и другой концепции Луцкевичей, а именно создания Соедиенных Штатов. В их состав должны были войти независимые государства: Литва, Белоруссия, Украина, Латвия. В этой федерации не отводилось место ни Польши, ни России, учитывая их сильное культурное влияние и предположительное желание доминирования. Такая пропозиция была заявлена на Конференции наций в Лозанне в 1916 году. В то время, однако, действительность была совершенно иной. Пространство, на котором, при заинтересованности немцев, задумывалось начать строительство белорусских государственных структур, представляло собой пока что небольшую территорию немецкой оккупации, охватывающую Гродненскую землю, южную часть Виленской губернии и частично Минской (без Минска). Причем, ни немецкие оккупационные власти, ни Берлин не выявляли желания поддержать эту концепцию. К тому же литовские политики достаточно быстро отклонили концепцию формирования литовско-белорусского государства, предпочитая видеть Литву в этнических границах.
Первым человеком, который заявил о необходимости создания независимого белорусского государства в этнических границах (следовательно, из земель по обеим сторонам линии немецко-российского фронта) стал Вацлав Ластовский – основатель организации «Связь независимости и неделимости Беларуси» (СНиНБ), которая возникла в Вильне до мая 1916 года. На белорусской конференции, организованной в Вильне в конце января 1917, победила однако идея дуалистического белорусско-литовского государства, состоявшего из двух автономных территорий, действующих на равноценных правах. Однако, вероятно под воздействием СНиНБ, победило мнение, что в состав конфедерации ВКЛ, состоявшего из двух автономных частей литовско-белорусского государства, должны были войти уже все белорусские земли, включая и с восточной стороны фронта. Результатом конференции было создание Белорусского Виленского совета (БВС) под руководством Антона Луцкевича, который должен был представлять белорусов и являться центром координации белорусского движения на территории немецкой оккупации.
Совершенно другие возможности белорусской политической деятельности существовали с российской стороны фронта, где вплоть до Февральской революции 1917 года мог действовать в принципе лишь Белорусский комитет помощи жертвам войны. Запрет проведения национальной (кроме русской) деятельности естественно негативно отразился на белорусском национальном сознании. Ситуация была неблагоприятной, поскольку эти территории стали российским укрепительным лагерем. В районе Западного фронта стала дислоцироваться армия и люди, работающие на ее нужды. Число жителей возросло в несколько раз. Мобилизованное население Белоруссии оказалось прежде всего на отдаленном Румынском фронте. Там же в 1917 году была начата белорусизация военных частей. Присутствие прибывших россиян, естественно, влияло на формирование взглядов белорусов, традиционная привязанность к монархии уступала место радикальным позициям. Так же на это влияли и падение монархии, и распад армии, и революционная пропаганда.
Весной 1917 года состоялся совместный съезд Белорусской социалистической громады, возобновившей свою работу после Февральской революции, и Белорусской партии народных социалистов. Обе партии высказались за белорусскую автономию в составе российской федерации. Вести переговоры с Временным правительством по этому предмету был призван новосозданный Белорусский народный комитет. Его возглавил землевладелец с Полесья и член Думы Роман Скирмунт, по убеждениям краёвец, считавший себя одновременно белорусом и поляком. Он стремился консолидировать при помощи государственной программы разные слои населения, в том числе землевладельцев, поддерживавших белорусское национальное движение. Нежелание Скирмунта сочетать белорусские политические цели с общественными отодвинуло от сотрудничества с ним белорусских социалистов-революционеров. Кроме того, негативно к образованию белорусской автономии отнеслось и Временное правительство. Программные споры среди белорусских деятелей, как и отсутствие успехов на политической сцене, не способствовали единству белорусского национального движения.