гие жители деревни и округи продали свое имущество и отправились за этим «пророком». Влияние иоаннитов, однако, стало сокращаться после того, как несколько членов секты вернулись домой в лохмотьях и с жалобами на очень плохие бытовые условия.
Стоит добавить, что по делу Льва Сивки высказался сам отец Иоанн Кронштадский. В письме, адресованном газете «Холмскій Народный Листокъ», он отказывался от каких-либо контактов с этим человеком и обвинял его в том, что тот сеет неразбериху. Опроверг также кружившие по Подляшью слухи о своем мнимом переходе в католичество.
Однако часто происходили и более серьезные инциденты. На территории Седлецкой губернии самые острые стычки католиков и православных произошли в Острове во Влодавском повяте. 24 октября 1905 года католики этой деревни забросали камнями дом местного священнослужителя и псаломщика, а также два дома, принадлежавших православным. Власти направили туда армию. Однако это не успокоило ситуацию. Католическое население продолжало вызывающе себя вести по отношению к православным, петь о чиновниках и царе высмеивающие песенки. Исполнялись также патриотические песни, в том числе запрещенный гимн «Боже, что Польшу» («Boże, coś Polskę»).
После островских событий администрация начала детальное расследование. Окружной суд в Седльцах приговорил Антония Громека, главаря нападения на дом православного свещеннослужителя, а также трех его наиболее ревностных товарищей к году тюрьмы. Интересно, что главный подсудимый, согласно показаниям свидетелей, руководил нападением, будучи одетым в краковский костюм, имел переброшенную через спину саблю, а в руках держал красный флаг с белым орлом.
Серьезные конфликты также были зафиксированы в деревне Желизна в Радзыньском повяте, где две бывшие сопротивляющиеся униатки побили православную жительницу за то, что она уговорила одного из жителей крестить своего ребенка в православной церкви. Ко всему прочему, эти женщины оскорбляли православие и православное духовенство. Такие ситуации повторялись достаточно часто, как и акты вандализма. Под конец сентября в церкви в Янув-Любельском неизвестные выбили 4 окна, в декабре стекла были выбиты также в приходе св. Петра и Павла в Мендзыжец-Подляском, а также относящейся к ней церковно-парафиальной школе в деревне Тлушчец.
В свою очередь католики больше всего опасались слухов о мнимых нападениях черной сотни, которые начали массово появляться на территории Седлецкой губернии на рубеже декабря-января 1905-1906 годов. Иногда доходило до критических ситуаций, когда группы испуганных католиков, вооруженных топорами и косами, собирались отражать атаку черносотенцев, что вызывало панику среди православного населения, опасавшегося погрома. Известно, что сплетни о бандах черносотенцев появились, в том числе, в Острове, Парчеве во Влодавском повяте, а также в гминах Миланув и Шимень в Радзыньском повяте. Власти, обеспокоенные реакцией католического населения, были вынуждены официально опровергнуть эти слухи. 2 декабря 1906 года специальное обращение по этому вопросу опубликовал сам Варшавский генерал-губернатор.
В Бялой Подляскей ситуация также не была безоблачной. Там в больнице лежала больная старушка униатского вероисповедания, которая многократно обращалась к старшей над сестрами Красного Креста с просьбой о визите католического священника, однако безрезультатно. Даже после прихода священника сестры не хотели согласиться на его визит, поскольку больная не сменила вероисповедание официально. Несколько часов спустя сочувствующие привезли больную старушку в приходской дом, где она могла принять таинства.
Проявления религиозной нетерпимости случались и с другой стороны. Предосудительным можно назвать, например, поведение бяльского свещенника викария Владислава Шишки. Во время похорон жительницы деревни Стыжинец, в речи, адресованной скорбящим, он называл православие «схизмой», а всем православным участникам церемонии советовал как можно быстрее принять католичество.
Трудным было также положение в деревне Вырыки во Влодавском повяте. Согласно отчету католического декана, местные католики многократно сталкивались с проявлением враждебности со стороны местного православного населения. Их оскорбляли и высмеивали. Происходили даже случаи, когда в окна домов, в которых верующие собирались на совместную молитву Розарий, бросали камни. В деревне Хоростыта неизвестные разрубили католический крест и закопали его на ближайшем поле. Когда католики нашли его фрагменты, они соединили их и передали в костел в Сосновицах, где его демонстрировали как физическое доказательство святотатства. 16 июня 1905 г. во Влодаве, во время похорон жителя Яна Гронтовского бывший униат Йозеф Анисевич оскорбил и избил наблюдавшего за участниками траурной церемонии православного священнослужителя на пенсии Михаила Сомика.
В Мендзыжец-Подляском на католическо-православных отношениях сильно сказалась позиция местного православного настоятеля, и одновременно радзыньского благочинного отца Петра Гапановича. По его инициативе свыше 100 человек подписалось под письмом, адресованным обер-прокурору Святейшего Синода, а при его посредничестве и к царю, содержащим жалобы на мнимые преследования со стороны польского населения. Организуя эту акцию, настоятель новомендзыжецкого прихода рассчитывал на то, что лица, подписавшие письмо, не отойдут от православия, чего не скрывал в письме к епископу Евлогию. Так и произошло.
На этом дело, однако, не кончилось, поскольку радзыньский благочинный вмешивался также в вопросы католического кладбища, которое по инициативе местного католического настоятеля было огорожено каменной стеной. Отец Гапанович жаловался, что это ограждение преграждает дорогу, к православному кладбищу, изолируя его как «кладбище отщепенцев». Седлецкий губернатор посоветовал разобрать часть огрождения, что принесло местным католикам убытки в размере 1000 рублей. Это событие должно было серьезно их разозлить, и видимо по этой причине они подкинули по дом отца Гапановича письмо, полное угроз и обвинений.
Еще более плачевная ситуация была в Ошчове в Хрубешувском повяте. Среди католиков ходили слухи, что православные, как когда-то поляки, должны пойти совершить молитву под крестом и просить о милосердии. Также говорилось, что все православные – пришельцы и должны либо принять католичество, либо будут быстро изгнаны.
Вторая сторона не ограничивалась только словами. Как доносил костельный дозор при приходе в Ошчове, в мае 1905 года неизвестные разрублили на 4 куска придорожный католический крест. Власти не слишком энергично проводили расследование по этому делу, а среди местных католиков ходили слухи, что в этом принимал участие сам войт гмины.
Это не было концом неприятностей. 3 августа 1905 года в Хорошчинах, недалеко от Ошчова, группа нетрезвых «русинов» во время церковных торжеств в честь св. Стефана подняла крик: «резать ляхов» („ляхивъ рызати”) и атаковала местных католиков. Во время этого проишествия несколько человек получили тяжелые травмы. Ситуация повторилась несколькими днями позднее, 7 августа. Участвовавшие в предыдущих событиях православные затаились с вилами и кольями в мелиоративном рву недалеко от костела в Ошчове. Когда католики покинули храм, напали на них и во время замешательства уничтожили часть церковного ограждения. Православные атаковали также жилища «покропельцев и перекрестов» – католиков и бывших униатов, которые перешли в католицизм. Было уничтожено их имущество, выбиты окна, били даже детей.
В Ошчове некоторое время безнаказанно орудовала группа православных, терроризирующая католиков, находящихся поблизости, во главе которой стоял якобы местный житель Йозеф Ткачик. Они разбивали окна, уничтожали ограждения хозяйств, травили скотину и т. д. Жалобы в администрацию и суды не приносили результатов. Ситуация изменилась после 8 июля 1906 года. Поляки связывали это с трагичной смертью Йозефа Ткачика, которого укусила бешеная собака, и местное население интерпретировало этот случай как Божью кару. Об этом происшествии писала газета «Люблинская земля» в номере 154 в 1906 году. Следствие по этому делу поручил провести сам Варшавский генерал-губернатор, однако оно не подтвердило информации, содержащейся в газете.
Не лучшим образом выглядело положение католического населения в Потоке Ординацком. Под конец мая 1905 года примерно 30 католиков из этой деревни, молящихся у придорожного креста, были закиданы комками земли и обруганы православным населением. Любопытно то, как власти интерпретировали данный инцидент: местный суд гмины осудил четырех молящихся около креста католиков на один день под арестом «за нарушение тишины».
Подобные нападения повторились во время освящения полей. Тогда православные вульгарными словами оскорбили викария парафии в Потоке Ординацком священника Стефана Бочковского, а также участвовавших в богослужении женщин. Местный суд гмины аналогично не прекратил преследований католиков. Он наказывал арестом местных жителей-конвертитов за то, что они не хотели нести ночного дежурства под церковью.
Наиболее загадочное событие имело место в деревне Майдан Велки в Краснобродском приходе. Отряд казаков арестовал терциарку Анну Денисовну, готовящую детей к принятию Первого Причастия. Она находилась под арестом в Томашове Любельском, где и умерла при невыясненных обстоятельствах. Священник Кароль Дембиньский указывает, что причиной смерти были побои и плохое обращение с арестованной, а российские власти пробовали скрыть это, указывая в качестве официальной причины смерти туберкулез. В торжественных похоронах Денисовны участвовало около 5 тыс. человек.
На польско-русские отношения также необычайно сильно влиял вопрос возвращения автономии Царства Польского. По теме обоснованности такого шага много писали польские консервативные сообщества. Эту идею горячо поддерживала Национально-демократическая партия, польские помещики, интеллигенция. С другой стороны, она вызвала серьезные опасения русского населения, жившего на территории Царства Польского. Его заступником был владыка Евлогий. 15 июня 1905 года он послал К. Победоносцеву телеграмму следующего содержания: «В настоящее время над Холмской Русью нависла новая угроза, поляки добиваются введения автономии, внутреннего управления, вплоть до польского сейма. Что тогда будет с несчастной Холмской Русью? Отдать ее во власть полякам означает погубить последние остатки ее самостоятельного религиозного и национального развития […] Может ли допустить российская власть, чтобы исконные русские территории были отданы на правление инородцам? Какой это будет тяжелый грех перед нашим православным русским народом».