Казалось, чаша весов в сражении склоняется в русскую сторону. Но к концу августа немецкая разведка нащупала уязвимое место в русской обороне. Это был стык Северного и Западного фронтов в районе Свенцян, между Двинском и Вильно. На этом направлении, на участке в 30 км Эйхгорн успел сконцентрировать мощный ударный кулак – 6 пехотных и 4 кавалерийские дивизии против 4-х кавалерийских дивизий и 7-ми пехотных батальонов русских войск. Германскую кавалерию возглавлял генерал-лейтенант Отто фон Гарнье, прославившийся блестящими атаками во Франции в сентябре 1914 г. в ходе битвы на Марне. Возможно, это был лучший кавалерийский генерал Германии на тот момент. Задача его состояла в том, чтобы ударом из Вилькомира на Свенцяны рассечь русские Северный и Западный фронты и совершить глубокий прорыв во фланг и тыл 10-й армии Радкевича с целью ее окружения и разгрома. На участке прорыва находились части правого фланга 10-й армии Западного фронта – отряд под командованием ген. М. Тюлина в составе 1-й Кубанской казачьей дивизии, 1-й бригады 2-й Кубанской казачьей дивизии и семь рот пехоты, а также части левого фланга 5-й армии Северного фронта – отряд ген. – лейт. Казнакова в составе 1-й гвардейской кавалерийской дивизии, конной бригады, гусарского полка и 4-х пехотных батальонов. В общем, противник создал численный перевес над русскими войсками примерно в 6 раз и имел все шансы на успех.
В 6:45 ч. 27 (9 сент.) августа тишина теплого и ясного утра была нарушена разрывами германских снарядов. Так началось немецкое наступление, названное впоследствии «Свенцянским прорывом». Завершив мощную артподготовку в 8:45, немецкие цепи ринулись в атаку. Наиболее сильный удар в районе фольварка Жмуйки пришелся на кавалергардов – элитных частей русской армии. После короткого замешательства они быстро пришли в себя и организовали твердый отпор. Вместе с ними кирасиры, конногвардейцы и александрийские гусары сражались также стойко. Четыре раза германские цепи накатывались подобно волне на русские полки и четыре раза меткий артиллерийский, ружейный и пулеметный огонь заставлял эти волны откатывались назад с тяжелыми потерями. Так русские полки держались 3,5 часа, но силы были слишком неравные, и 1-я Гвардейская кавалерийская бригада ген. Е.К. Арсентьева под непрекращающимся сильнейшим давлением противника вынуждена была оставить позиции и отойти в район озера Рубики-Смульки. Мощный удар пришелся и по отряду Тюлина. На его правый фланг обрушились сразу 1-й германский корпус Эбена, 77-я резервная и 42-я пехотная дивизии. Отряд избежал разгрома, но был сильно потеснен. В целом немцам удалось вбить клин между 10-й и 5-й русскими армиями и на следующий день им предстояло этот клин расширить. Утром 28 (10 сент.) августа немцы предприняли обход правого фланга Гвардейского корпуса. Весь день ожесточенные атаки 77-й рез. 42-й и 115-й немецких дивизий следовали одна за другой. Полки гвардейского корпуса не только сдерживали их натиск, но и смогли провести контратаку и отбросили противника. Но в 8:30 вечера немецкая атака оказалась более успешной и подготовленной. Четыре полка кавалерии противника внезапно ударили по отряду Казнакова. С трудом отбиваясь от лихого натиска кавалерии противника, отряд стал отходить на Кукуцишки. Затем основной удар переместился на малочисленный отряд Тюлина, который к тому времени растянулся на огромном 60 – верстном фронте. Наиболее сильным атакам подвергся 496-й пехотный Вилькомирский полк в районе озера Ширвинты. Полк этот фактически являлся ополчением и не имел ни артиллерии, ни пулеметов, ни шанцевого инструмента для сооружения укреплений. Некоторые бойцы не имели даже военной формы и сражались в гражданской одежде. Численность полка не превышала 600 человек, то есть меньше численности батальона. Вооружены солдаты были только однозарядными «берданками» и приняли бой на открытой местности без каких-либо укреплений. Тем не менее, Вилькомирский полк проявил потрясающее упорство в обороне отражая атаки противника дружными залпами винтовок и удерживал свои позиции на протяжении всего дня. Он все же вынужден был отступить, когда потерял более половины своего состава (около 300-350 человек), но вышел с честью из этого крайне тяжелого положения. 29 августа предприняли обход правого фланга гвардии. После мощной «обработки» русских позиций своей артиллерией немецкая пехота ринулась в атаку и, несмотря на ожесточенное сопротивление русских, взломала их оборону и заставила отступить к Мариамполю. При этом от разгрома спасся Московский полк, который был окружен, но решительной штыковой атакой разбил германские заслоны и прорвался на господский двор Подбжезе-Казимрово. В течении 29 августа германский клин, вбитый между двумя русскими армиями, продолжал расширяться. Отряд генерала Тюлина сражался упорно, но был слишком растянут и малочислен, поэтому долго держаться не мог. Отряд получил сильнейшие удары по фронту и одновременно охвачен с флангов, после чего оказался расчлененным на несколько разрозненных групп, одни из которых отступали в относительном порядке, другие были разгромлены и изрублены немецкой кавалерией. Так были опрокинуты и перебиты оказавшие слабое сопротивление 9-й Сибирский казачий и 54-й Донской казачий полки. Многие отступающие части смешались, в них нарастал хаос и паника, управление ими потеряно. Воспользовавшись этим, генерал Гарнье предпринял решительный рывок тремя кавалерийскими дивизиями на Свенцяны. Одновременно 115-я германская дивизия сильной атакой разгромила смешавшиеся русские части в районе Дусяты и взяла 1000 пленных.
Русский Гвардейский корпус с трудом сдержал яростные атаки немцев у д. Шунеле и не отступил, но германская кавалерия уже прорвалась к железнодорожной линии Вильно – Двинск и неслась к городу Свенцяны и ключевой станции Ново-Свенцяны. Оборонялись эти пункты ничтожными по численности силами отряда Назимова: три минских ополченских дружины – 350 человек, 80 казаков и 2 роты солдат гвардейского корпуса – 300 человек. Всего 730 человек без артиллерии и пулеметов. Вооружены они были в основном «берданками». Некоторые ополченцы были без оружия. Но германскому удивлению не было предела, когда такая горстка храбрецов вступила в бой против целого корпуса и держалась против него в течение двух часов. Только после ожесточенного сопротивления, понеся тяжелые потери, остатки отряда Назимова покинули Свенцяны. Таким образом, 29 августа между Северным и Западным русскими фронтами образовался огромный разрыв в 50 км, куда устремилась кавалерия 6-го корпуса Гарнье. Вырвавшись на оперативный простор, ликующие кавалеристы Гарнье гнали во весь опор лошадей по бескрайним Беларусским полям, не встречая ни кого на своем пути. Вечером 30 августа (11 сент.) Гарнье получил приказ от штаба армии Эйхгорна остановить свое движение на восток и с утра 31 августа (12 сент.) двинуться на юг в тыл 10-й русской армии в направлении Сморгонь – Молодечно. Гарнье четко выполнил приказ и силами своих четырех дивизий (1-й, 3-й, 4-й, 9-й) общей численностью 7000, двинулся в указанном направлении. Его корпусу была придана батарея 8-ми дюймовых орудий, рота самокатчиков на велосипедах, батальон егерей, количество пулеметов увеличено вдвое. Корпус имел постоянную связь со штабом армии при помощи телеграфа, телефона и трех радиостанций. Такими силами Гарнье 1 (13) сентября переправился через реку Вилию у Жодишек и устремился к железной дороге Вильно – Минск. Вскоре, достигнув ее, германская кавалерия начала захват участков перегруженной поездами железной дороги и погром тылов 10-й армии. С этого момента полностью прекратилось снабжение боеприпасами по железно дороги пяти корпусов 10-й армии Радкевича, сражавшихся под Вильно. Затем кавалеристы Гарнье в конном строю у Жупран провели лихую атаку на русскую пехоту и, разгромив ее разрозненные части, пленила 300 солдат и 4 офицера.
Когда Гарнье развивал свой прорыв, правый фланг 10-й армии Эйхгорна и 8-я армия Шольча усилили снова натиск на левый фланг 10-й русской армии в районе Ораны – Лида – Барановичи, пытаясь отрезать и окружить ее с юга. 10-я русская армия оказалась на грани катастрофы, ее положение буквально повисло на волоске. Одновременно активизировалась германская авиация. Самолеты и цепеллины противника подвергли бомбардировке Минск и ряд ключевых железнодорожных станций Западного фронта. Эти меры были рассчитаны в первую очередь на то, чтобы посеять хаос и панику в тылу фронта, дезорганизовать управление войсками. Паника и смешение частей русских корпусов сделала бы возможным опрокинуть фланги 10-й армии и, обрезав ее коммуникации, окружить ее и уничтожить в треугольнике Молодечно – Сморгонь – Крево. После разгрома 10-й армии немцам открывался бы прямой путь на Минск и далее на Москву. Морально и физически ослабленный и истощенный потерями фронт, переживший тяжелое отступление лета 1915, грозил развалиться. Корпусу Гарнье действительно удалось посеять панику в тылу Западного фронта. Командование Западным фронтом также пребывало в некотором замешательстве. Но положение исправил император Николай II своими уверенными распоряжениями. Есть мнение, озвученное А.И. Деникиным, что «участие Государя в командовании» было «лишь внешнее», и вся его заслуга заключалась в том, что он не мешал работать настоящим профессионалам, таким как начальник Штаба Алексеев. Но это заблуждение опровергается любопытным эпизодом, который приводится в истории Лейб-Эриванского полка: «В ставке волновались. Ходили слухи, что Могилев небезопасен от налета. Шопотом говорили о необходимости перенести Ставку ближе к Москве – в Калугу… К ночи 2 сентября слухи стали особенно напряженны. 3 сентября, в девятом часу утра, еще до обычного доклада Генерала Алексеева Его Величеству, я пришел к Начальнику Штаба, дабы выяснить события на фронтах.
Ген. Алексеев сидел в своем кабинете за огромным столом, окруженный картами, бумагами. Вид у него был растерянный и тревожный. На мой вопрос: «В каком стоянии находятся наши армии за эти дни и справедлива ли тревога, так охватившая Ставку? Михаил Васильевич схватился за голову и голосом полным отчаяния ответил: «Какая у нас армия! Войска наши погибли на полях Галиции и Польше. Все лучшее перебито. У нас в полках теперь остались сотни, а в ротах десятки людей. У нас нет патронов и снарядов… Я не знаю, что мы будем делать, как сдержим напор и где остановимся… Я нахожу, что наше положение никогда не было так плохо. Вот сейчас все это доложу Его Величеству».