бской контрразведкой для убийства кронпринца Франца Фердинанда. Гавриле повезло: он спровоцировал Первую мировую.
Что ж, кому-кому, а сербам, казалось, было, что праздновать. Развалив с помощью России своего извечного врага, Двойственную империю, они создали именно то, чего, как мы помним, боялся начальник ее Генерального штаба Конрад фон Гетцендорф, – свою мини-империю. Только и для них кончилось, как мы знаем, наследство этой войны плохо. Кончилось распадом Югославии, а когда «собиратель сербского мира» Милошевич попытался воссоздать империю силой, – и вовсе позорным судом в Гааге.
Сошлются, быть может, оппоненты на независимость Литвы, Латвии, Эстонии, Венгрии, Чехословакии, Финляндии и Польши, обретенную в результате распада Российской и Двойственной империй. Так и тут ведь все было неоднозначно! И не исключено, что горько пожалели о распаде Двойственной империи Венгрия и Чехословакия, когда оказались сателлитами «второй» Российской империи, которая и сама была, как мы помним, порождением Первой мировой. Особенно Венгрия в 1956 и Чехословакия в 1968. О прибалтийских государствах я уже и не говорю, они просто были этой «второй» империей аннексированы.
В том-то и состоит третий урок Первой мировой, что ВСЁ ее наследство оказалось неустойчивым, зыбким, обманчивым. Начиная с мира в Европе, который зашатался задолго до Мюнхена, едва предшественник «балканского мясника» Гитлер выступил в роли «собирателя германского мира». Тем более, что и сама гитлеровская Германия тоже была косвенным порождением этой войны.
Немного теории
И тут перед нами встает совсем новая проблема: объяснить, почему столь разными оказались уроки двух столь разных мировых войн и что дает нам эта удивительная разница для прогноза о будущем.
Тогда как Первая мировая была войной безыдейной, во второй мировой представлены были целых три идеологии. Одна сторона воевала в ней под знаменами двух универсальных идеологий – либеральной и социалистической, – другая под знаменем националистической, чья привлекательнось (appeal) не могла выйти за пределы нации. Именно в такой ситуации оказалась тогда Германия. Она была по определению сектантской. Да, у нее была самая сильная в мире армия, но противостоять универсальным идеологиям не могла и она.
Ибо даже ближайшие ее союзники, страны «оси», были в этой ситуации ненадежны, не торопились в решающий час помочь партнеру. Японцы ведь могли без особого труда добить СССР, если в момент, когда немцы подходили к Москве, ударили бы с востока. Сибирские дивизии, которые спасли в 1941-м Москву, увязли бы в этом случае в восточной войне. Но Япония дралась под знаменем собственной националистической идеологии, а вовсе не германской. А в секстантских войнах надежных союзников не бывает.
Впрочем, даже разгром СССР не изменил бы для Германии результат второй мировой. Не удержала бы она своих гигантских завоеваний, рухнула под их тяжестью. Короче, при любых обстоятельствах национализм обрек Германию (как, разумеется, и Японию), на неминуемое поражение.
То же самое относится и к сектантскому фундаментализму. Никто, даже Аль Каеда, не поможет в решающий час новоявленному Исламскому государству во главе со самозванным халифом аль Багдади, объявившему себя «собирателем суннитского мира» (еще один «собиратель»). Он – один против мира. И поскольку Халифат оказался в ситуации Германии, он обречен, сколько бы локальных побед он еще не одержал.
Вот к чему подвели нас теоретические итоги сравнения двух мировых войн. Наследников Первой мировой осталось в мире лишь два: Халифат да Россия, хотя и тот, и другая пытаются присвоить секстантскую, националистическую идеологию Второй мировой. Это, однако, исход изменить, как мы видели, не может. Обречены наследники Первой мировой на судьбу Германии. Таков, похоже, самый важный актуальный урок сравнения двух мировых войн.
Об авторах
Александр Викторович Волков – журналист, обозреватель журнала «Знание-сила».
Мариуш Волос – доктор исторических наук, профессор Института истории, Педагогического Университета в Кракове и института истории польской Академии наук в Варшаве.
Александр Борисович Горянин – писатель, сценарист документального кино, член Союза писателей России и Международного ПЕН-клуба. Автор десятка книг и двух с лишним сотен статей в газетах, журналах и Сети, а также цикла исторических расследований о российской Гражданской войне. Номинант премий «Имени Ивана Петровича Белкина» и «Национальный бестселлер» (за повесть «Груз»).
Олег Казак – историк, аспирант Минского Государственного Университета.
Юрий Владимирович Кирпичев – историк, журналист, писатель.
Мариуш Кулик – доктор исторических наук Варшавского Университета
Кшиштоф Лятавец – доктор Университета Марии Кюри-Склодовской, Польша.
Дорота Михалюк – доктор исторических наук на Кафедре Восточной Европы Университета Николая Коперника в Торуни (Польша). Специализируется в истории стран Восточной Европы нового и новейшего времени, а особенно Белоруссии.
Геннадий Александрович Постнов – преподаватель педвуза в Липецке. Основные научные публикации посвящены исторической западне, в которой находится Россия, и путях выхода из нее, исходя из механизмов социальной психологии и духовного самоопределения личности.
Алексей Фридрихович Ренкель – патентовед, историк.
Олег Игоревич Слесарев – историк. Статьи, которые мы предлагаем вниманию читателей – последняя совместная работа Олега Слесарева с журналом – он ушел из жизни в результате врачебной ошибки, не дожив до 35 лет. Талантливый человек, умный историк, темпераментный, яркий гражданин своей страны. Сначала увлекался историей Средневековой Европы, Столетней войной, войной Роз, но потом всё-таки интерес к своей стране перевесил, и он с головой окунулся в бурное и судьбоносное начало ХХ века.
Елена Павловна Серапионова – доктор исторических наук, зав. отделом истории славянских народов периода Мировых войн Института славяноведения РАН.
Марианна Юрьевна Сорвина – историк, кандидат искусствоведения, писатель.
Сергей Петрович Храмков – историк, политолог, исследователь истории Первой мировой войны.
Анджей Шабацюк – профессор Люблинского Университета, Польша.
Александр Львович Янов – доктор исторических наук, профессор, крупнейший исследователь истории России.