За всей этой суетой Сергей чуть было не забыл о своем обещании. Но его взгляд сам упал на стоящий в окопе танк. Ротный не возражал помочь этому странному гостю. Сергей сам сел на место наводчика. Игорь Минкин, командир танкового экипажа, — на место заряжающего.
«Нужно довернуть ствол на пять тысячных левее», — крутилось в голове у Сергея. На полном автопилоте он начал разворачивать башню. Но перед его глазами стояла казнь неизвестного. И, совершенно не отдавая себе отчета в том, что он делает, Сергей вернул ствол в исходное положение.
— Осколочно-фугасный, — скомандовал он Минкину.
— Готово! — раздался ответ.
— Выстрел!
Танк содрогнулся от выстрела. Уже вылезая из башни, Сергей заметил вспышку разрыва. Он знал, куда попал этот снаряд. Но он даже и представить не мог, к каким последствиям это приведет.
Глава 9Хошк
Через два дня Сергея Карпова вызвали в полк для проведения сборов с молодым пополнением. Но сразу же по прибытии в часть начальник штаба полка подполковник Аушев приказал ему принимать первый разведвзвод. На последних боевых под Чарикаром первый батальон понес большие потери. И самое удручающее положение с потерями было в батальонном разведвзводе.
При выдвижении на задачу разведчики попали в засаду. Судя по всему, главари местных банд приготовились встретить в этом месте колонну танков и БМП. Они установили вдоль дороги несколько безоткатных орудий и посадили в винограднике с десяток гранатометчиков. А за небольшим дувалом разместили пулеметчиков, стрелков и снайперов.
Но вместо колонны из-за поворота показались всего три БМП и около двух десятков разведчиков, сидящих на броне. Все было как всегда. Выстрел по головной и замыкающей машинам из гранатометов. Затем по остальным машинам («остальными» была одна единственная машина). И кинжальный огонь в упор из стрелкового оружия по уцелевшим бойцам. Необычным было другое. У духов оказалось слишком много гранатометов и безоткатных орудий для трех БМП. Их первый залп был ужасным!
Противотанковые гранаты попадали не только в машины, но и в разведчиков. Разрывая тела и броню.
Шансов уцелеть у разведчиков не было. Но на помощь им пришли главные силы батальона. Буквально через несколько минут машины первой и второй мотострелковых рот открыли огонь по винограднику. А третья рота вышла во фланг духам, создав угрозу окружения. Духи не стали рисковать. Подобрав автоматы убитых разведчиков, они растворились в системе кяризов. Даже не успев добить раненых бойцов.
Да, разведчики отстреливались. Но после ранения командира сопротивление их было неорганизованным и не могло продолжаться долго. К тому же от всего увиденного многие из бойцов были в шоке. Так что если бы помощь хотя бы чуть-чуть задержалась, судьба многих из них была бы предрешена. Да, им действительно повезло. Ведь это был лишь вопрос каких-то мгновений.
Разведвзвод, шедший в головном дозоре, принял на себя главный удар духов. И спас тем самым многих в рейдовом батальоне. А офицеры и солдаты батальона, рискуя жизнью, пришли им на подмогу. Может быть, так и должно быть на войне? Ты спасаешь жизнь другу, который когда-то спас твою жизнь. Вот только цена этого спасения была слишком высока! Как обычно, просчеты и ошибки одних исправлялись героизмом и подвигами других.
Так что принимать Сергею пришлось не разведвзвод, а всего лишь трех бойцов, оставшихся в строю.
Руслан Султанович Аушев создал условия максимального благоприятствования для нового начальника разведки батальона. Разрешил отбирать во взвод любых солдат и сержантов как из молодого пополнения, так и из старослужащих других подразделений. А в ответ потребовал только одного: через неделю разведвзвод должен был быть готов к ведению боевых действий. Просто через неделю полк уходил в Алихейль. И времени для подготовки и боевого слаживания разведвзвода оставалось катастрофически мало…
Из Алихейля полк вернулся только через месяц. Боевые действия были тяжелыми. На соседей из 345-го десантного полка духи ходили в атаку среди белого дня. Досталось дивизионному разведбату и 181-му мотострелковому полку. Большие потери были и в 180-м. Правда, разведвзводу повезло. В этот раз обошлось без потерь. Среди личного состава. Если не считать, конечно, одного прикомандированного. Точнее, исполняющего обязанности начальника разведки первого батальона старшего лейтенанта Карпова, которого пуля снайпера настигла уже при возвращении с боевой задачи. Легкий бронежилет, который он изредка надевал (офицеры рейдовых подразделений, в отличие от него, ношение бронежилетов всегда считали пижонством), и небольшое движение, которое он интуитивно сделал перед тем, как в него попала пуля, спасли его от серьезных проблем. Все ограничилось лишь касательным ранением и разорванной мышцей спины.
Но в родной батальон Сергей вернулся только через месяц после окончания боевых действий. И только тогда он узнал о том, что его заменщик на должности начальника разведки первого батальона старший лейтенант Монастырев на первой же боевой операции был тяжело ранен. Очередью из крупнокалиберного пулемета ему оторвало руку. А в разведвзводе снова были большие потери. Да, ребятам из первого батальона всегда доставалась самая тяжелая солдатская ноша! И тяжелая солдатская доля.
За делами и заботами Сергей практически забыл о Исмаде. Из бесед с командиром местного отряда самообороны Хасана, а больше от Шафи он получал лишь разрозненные кусочки информации об Одноглазом.
Пленный, которого расстрелял Исмад, был парламентером, посланным Хайрулло на Тотахан. Расстрел его недалеко от советской заставы Исмад, скорее всего, пытался свалить на шурави. Это по его замыслу должно было окончательно разорвать попытки нашего командования переманить Хайрулло-Хана на сторону народной власти. Да и самого Хайрулло настроить против этих попыток. А может быть, у Исмада были и какие-то личные мотивы для того, чтобы свести счеты с парламентером? Теперь узнать это было невозможно.
Для чего Исмад попросил командира-шурави сделать выстрел из танка по окраине кишлака, Сергей так и не узнал. Много лет спустя бывший советник (старший советник) спецотдела царандоя Кандагарской провинции Анатолий Яковлевич Воронин напишет Сергею по поводу этого выстрела:
«В этом плане духи были дюже изобретательны. Чего они только ни придумывали и какие комбинации ни прокручивали, и все ради того, чтобы прикончить неугодного человека или избавиться от кредитора, например. Поэтому прежде чем передавать координаты цели на ЦБУ, приходилось изучать ворох оперативных документов, взвешивать все “за” и “против”, чтобы не допустить необоснованного кровопролития.
Скорее всего, он хотел кому-то в кишлаке доказать свою значимость и тем выстрелом припугнуть какого-то человека. А возможно, он затеял банальную провокацию, чтобы у населения испортились отношения с шурави. Возможен и вариант с посещением кишлака корреспондентом западной газеты, или “денежным мешком”, и тот выстрел нужен был для того, чтобы показать агрессивность советских военных либо выбить лишнюю пайсу (деньги) у того казначея».
Это действительно было так: в изощренности с братьями-моджахедами состязаться было сложно. Возможно, у Исмада и был какой-то свой расчет на этот выстрел. Но то, что Сергей произвел его не по окраине кишлака, как просил Исмад, а по крепости, в которой находился Карим Ухорт, оказалось для Исмада большой неожиданностью. И это явно не входило в его планы.
Да и расстрел им парламентера Хайрулло-Хана списать на шурави не удалось. Его совершенно случайно увидели два охотника. Они вышли на ночную охоту на уток к одной из запруд на берегу небольшой речки Барикав, что текла под Тотаханом. И стали случайными свидетелями этой казни.
Охотники были родом из Баги-Загана. Этот кишлак находился вне зоны влияния Хайрулло-Хана. Но, как известно, земля слухами полнится. Вскоре истинные обстоятельства гибели парламентера стали известны и в Лангаре.
Ни один главарь банды не простил бы такого вероломства. Для любого рядового моджахеда это было бы равнозначно смертному приговору. Для любого. Но Исмад не был любым. За последние месяцы влияние его и авторитет в банде заметно усилились. Многие его откровенно боялись. И даже Карим Ухорт, правая рука Хайрулло-Хана, не решался теперь на открытое противостояние Одноглазому.
Да и сам Хайрулло-Хан испытывал странные чувства при виде Исмада. Нет, это не было страхом. За последние годы он разучился бояться. Тем не менее открыто наказать Исмада за убийство парламентера и за попытку убрать руками шурави Карим Ухорта (а выстрел из танка по крепости Карим Ухорта был расценен им именно так) Хайрулло не смог. Он предложил Исмаду покинуть кишлак. Навсегда. К удивлению Хайрулло-Хана, Исмад легко согласился.
С ним ушло около десятка самых непримиримых сорвиголов. Столь легкое разрешение проблемы было неожиданным даже для Хайрулло-Хана. Но, видно, на это была воля Аллаха, и Хайрулло вздохнул с облегчением. Он ожидал открытого противостояния или выстрела в спину от Исмада. Но бывший дуканщик почему-то предпочел просто уйти.
Примерно через неделю его следы обнаружились в Петаве, одном из кишлаков, находящемся под контролем банды Анвара. И только тогда Сергей Карпов заинтересовался Одноглазым по-настоящему. И начал собирать о нем информацию.
До этого Одноглазый был для него лишь одним из многих. Да, казнь, совершенная Исмадом под нашей заставой, заставила Сергея обратить на него внимание. Но в банде Хайрулло-Хана ни у Сергея, ни у Шафи не было своих людей. И информация, которую они получали из этой банды, была отрывочной. К тому же поступала крайне редко.
Еще в марте Шафи смог переправить в банду Хайрулло-Хана своих доверенных людей. Для этого ему пришлось инспирировать покушение на себя. Несколько картечин в его руке остались напоминанием об этом представлении. С внедрением все прошло удачно. А вот с организацией постоянно действующего канала связи были большие проблемы. Информация, которую собирали люди Шафи, была довольно важной, но передать ее они не могли. Карим Ухорт, занимающийся в банде вопросами разведки и контрразведки, пристально следил за чужаками. Окружая их своими доверенными людьми. И не оставляя ни на мгновение без внимания, чем они занимаются.