Теперь можно было переходить к делу.
— А когда вы встречаетесь? И где?
— Как только стемнеет. Мы (Рахматулло сделал ударение на слове «мы» и многозначительно посмотрел на Сергея) договорились о встрече недалеко от заставы.
В двух словах хадовец рассказал о политике национального примирения, проводимой афганским правительством. Объяснил, что они должны встретиться с доверенным лицом Хайрулло-Хана — Карим Ухортом. И попытаться склонить Хайрулло-Хана на сторону народной власти.
Ко всей этой политике Сергей относился с большим недоверием, но некоторые вопросы большой политики его, разумеется, интересовали. В частности, точное место встречи. Скрытые подходы к нему. Мертвые зоны — непростреливаемые и непросматриваемые участки местности. И ряд других чисто политических вопросов. Поэтому на несколько минут он оставил своих гостей. Поставил задачи заместителю командира взвода, расчету зенитной установки (пока еще было светло, собственноручно наведя ее на небольшую лощину, что пролегала недалеко от заставы). И приказал подготовить к выезду БМП. Он присмотрел позицию между заставой и местом встречи, где БМП со своей тридцатимиллиметровой автоматической пушкой сможет здорово украсить серый и однообразный местный ландшафт.
И только после этого Сергей вернулся к хадовцам. Сафи все так же шутил, Рахматулло стал еще более серьезным. Время встречи неминуемо приближалось. Сергей никогда раньше не ходил на переговоры, поэтому некоторые вопросы дипломатического церемониала были ему неясны. В частности, у хадовцев не было оружия. А Сергей всегда считал, что ходить в гости без оружия — признак дурного тона.
Он озвучил свой вопрос. Рахматулло молча распахнул свой костюм — на поясе в открытой кобуре ждал своего часа ПМ. У Сафи была осколочная граната Ф-1.
— Командир тоже может взять оружие. У нас безоружными на переговоры не ходят, — добавил Рахматулло.
Сергей облегченно вздохнул. С автоматом он чувствовал себя гораздо веселее. Подсумок с двумя гранатами Ф-1 (у одной из гранат вместо предохранительной чеки стояла обычная булавка, перед выходом он всегда доставал ее — и тогда только края подсумка удерживали предохранительную планку) на его настроение не влиял. Возможно, он родился с гранатным подсумком? По крайней мере с гранатами он не расставался никогда. Так что о них-то спрашивать он даже и не думал.
Хадовцы попросили Сергея взять с собой несколько сигнальных ракет и магазин с трассирующими патронами. Чтобы условленным сигналом оповестить людей Хайрулло-Хана о своем прибытии.
Перед самыми сумерками они спустились к подножию горы. Сергей не очень верил в успех предстоящих переговоров. Неделю назад Лангар прочесал дивизионный разведбат — бои там были нешуточными. Два дня назад кишлак бомбили наши штурмовики. Да и засада разведроты десантников тоже неспроста была нацелена на банду Хайрулло-Хана. Хотя, с другой стороны, может быть, именно это называлось методом кнута и пряника? И вполне возможно, что афганское, да и наше командование втайне надеялось, что после всего этого местные духи станут немного посговорчивее. Может, и станут? Кто их знает, этих братьев-моджахедов.
По просьбе Рахматулло Сергей запустил в сторону Лангара сигнальную ракету, а затем сделал четыре выстрела трассирующими пулями в том же направлении. Через полчаса еще раз. И еще. Со стороны Лангара не было видно никакого движения. Сигнальных ракет у Сергея больше не было.
Они сидели в небольшой промоине на земле (сидеть на склоне на фоне ночного неба всегда считалось дурной привычкой) и разговаривали. Рахматулло оказался на удивление интересным собеседником. Знал он немало. И многое знал, как говорится, из первых уст. Он рассказывал о предстоящих Женевских переговорах. О школах и больницах в кишлаках, об университете в Кабуле. Сравнивал университет с нашими ПТУ (профессионально-техническими училищами). Говорил, что для получения хорошего образования нужно обязательно ехать учиться в Союз. Сам он около года учился в Москве. А Сафи учился в Минске.
Незаметно стемнело. Рахматулло попросил дать сигнал фарами БМП. Показал четыре пальца и направление в сторону Лангара. Механик четырежды просигналил фарами. Прошло еще около часа. Где-то рядом раздался чей-то негромкий возглас. Сергей совершенно не слышал, как этот кто-то подобрался к ним почти вплотную. От этого мурашки побежали по его спине.
Сафи крикнул что-то в ответ. Но прошло еще около часа, прежде чем в двух шагах от парламентеров поднялись две фигуры и молча направились к ним. Сухо поздоровались. Традиционные «салам алейкум» (здравствуйте) и «четоур хастид» (как вы себя чувствуете?) были лишь данью вежливости, не более. Впятером они подошли к БМП. И при свете фар Сергей впервые увидел тех, кого они так долго ждали.
Невысокого роста, худощавые. Обоим слегка за сорок. Одеты в национальные одежды. На плечах автоматы Калашникова со складывающимися прикладами. Похоже, китайского или арабского производства.
Рахматулло познакомил Сергея с одним из гостей. Это был Карим Ухорт, правая рука Хайрулло-Хана и его доверенное лицо. Второго звали Исмад. Кто он такой, Сергей так и не понял. Но внимание Сергея привлекли изуродованное лицо и свежая рана на месте отсутствующего глаза. При не очень ярком свете фар лицо его выглядело довольно зловеще. Мысленно Сергей назвал его Одноглазым, не догадываясь, что именно так Исмада и называли за спиной в банде Хайрулло-Хана.
Афганцы присели у машины на корточки. И начали что-то обсуждать. Сидеть на корточках было неудобно, и Сергей сел рядом с ними на землю. Спиной к БМП. Он пытался прислушиваться к разговору хадовцев с духами, но разобрал немногое. Ну, во-первых, что караван, который планировали перехватить десантники, пришел в кишлак еще четыре дня назад. Он доставил боеприпасы, реактивные снаряды и два «Стингера» (зачем все это духи рассказывали хадовцам, ему было непонятно). А во-вторых, он догадывался, что разговор у хадовцев и духов идет довольно откровенный. Ни те, ни другие не пытались ничего скрыть друг от друга. Хотя, скорее всего, Сергею просто не хватало знаний языка для правильной оценки этой беседы. Вполне возможно, что эта искренность была показной, а на самом деле за нею стояла серьезная игра, которую вели хадовцы и духи. И каждый преследовал свои интересы.
А еще Сергей частенько ловил на себе острые, изучающие взгляды Одноглазого. И ему было не по себе от этого.
Ближе к полуночи они расстались. Душманы так же безмолвно растворились в ночи. Сергей с хадовцами на машине поднялся на заставу.
— О чем хоть договорились? — первым делом спросил Сергей у Рахматулло, как только они спрыгнули с БМП на землю.
Хадовец ответил не сразу.
— Пока не знаю. Будем ждать ответа от Хайрулло-Хана.
Рахматулло повернулся в сторону Сафи.
— Кто такой этот Исмад? Впервые о нем слышу. Карим Ухорт его, похоже, побаивается не на шутку!
Сафи пожал плечами и ничего не ответил. А Сергей понял, что у хадовцев что-то пошло не так, как они планировали. И виной этому, скорее всего, был этот одноглазый Исмад.
Где-то около часа ночи со стороны Лангара в небо взлетели один за другим пять трассеров. Это был ответ Хайрулло-Хана. Он не «поднимет знамя» (не сдастся) и не перейдет на сторону народной власти. Так безрезультатно закончились переговоры. Точнее, результат у них был, но о нем никто не догадывался. Этой ночью Сергей впервые встретил человека, с которым будет неразрывно связан тонкими нитями событий на протяжении многих месяцев. А Исмад впервые увидел своего кровного и ненавистного врага.
На следующее утро за хадовцами пришла машина. Они тепло попрощались с Сергеем, а Рахматулло даже оставил ему номер своего рабочего телефона. Но больше они не встречались ни разу.
Около полудня наблюдатель доложил о том, что кочевники снялись и направились вдоль русла реки Барикав куда-то на север. Видимо, эту же новость доложил ротному и наблюдатель на Тотахане. Как бы то ни было, но вскоре с Тотахана вышли на связь. Ротный приказал Сергею на следующий день вернуться на Тотахан. А ему на смену пообещал выслать замполита роты Сергея Земцова.
Глава 8Казнь
На следующее утро на заставу приехал Сергей Земцов. Замполит, в отличие от Сергея Карпова, предпочитал передвигаться между заставами на БМП. Он спрыгнул с машины, показал механику окоп, в который нужно было поставить БМП. И пошел к бочке. Сергей уже шел ему навстречу. Они поздоровались.
Замполиту оставались считанные дни до замены. В основном он находился на девятой заставе — в наиболее комфортном для заменщика месте. Приказ ротного перебраться на двадцать вторую его не слишком обрадовал, но замполит не подал и виду, что огорчен этим приказом. Он спокойно относился ко всем этим перемещениям. И чувствовал себя везде как дома. К тому же еще в начале службы в Афганистане ему уже приходилось несколько месяцев сидеть на двадцать второй заставе.
Два заместителя командира роты и два тезки, замполит и просто зам, никогда не испытывали друг к другу особо дружеских чувств. Но всегда относились с симпатией и уважением. Замполит окинул взглядом заставу. И только после этого обратился к Сергею Карпову.
— Ротный сказал, чтобы ты особо не задерживался. Говорит, на днях у нас начнется армейская операция. Ты ему нужен на Тотахане.
— Уже выхожу. Нищему собраться — только подпоясаться, — ответил Сергей замполиту.
Минут через пять он уже спускался с горки. Два километра до Тотахана никогда не были для него слишком большим расстоянием. Правда, он никогда не ходил по кратчайшему пути. Да и дороги особенно не придерживался. Многим было непонятно, почему он всегда ходил немного в стороне от нее. Но в этом была своя логика. Полгода назад Сергей договорился со старейшинами кишлака Кала-Шахи о том, что они будут отвечать за безопасность дороги между Тотаханом и девятой сторожевой заставой. С тех пор духи перестали минировать эту дорогу, разумно рассудив, что дорог много, а минирование конкретно этой дороги может обойтись им слишком дорого!