В 1577 году царь Иван IV „устроил берег“ (полки были поставлены в Серпухове — Тарусе — Калуге — Коломне — Кашире), 8 июля пошел в Лифляндию. Поход увенчался блестящим успехом. Было захвачено множество городов. Но это, как известно, был последний успех; ряд городов был потерян вскоре же. С тех пор Иван IV переходит к обороне. Осуществлению похода в Лифляндию благоприятствовало состояние дел в Крыму. Крымцы совершали нападение на Польшу. Погиб Казы мурза ногайский. Между сыновьями Девлет Гирея происходит борьба. Сам Девлет Гирей 29 июня умер. Царем в Крыму стал Магмет Гирей. Тем не менее нападения на Русь происходили. Так, Есиней мурза Дивеев совершил набег на Русь. Нападали и Большие ногаи. Князь Тинехмат не отрицал этих нападений, но лишь старался доказать московским гонцам, что нападавшими были ногаи не из его улусов. Но московские гонцы Иван Грязнов с товарищами от улусных татар узнали, что в 1577 году на масленице сам князь Тинехмат, мурза Урус и другие мурзы посылали своих людей в набег на Русь по запросу крымского царя. Ходили они на алаторские и темниковские места. Урмамет мурза, старший сын князя Тинехмата, сознавался, что он по молодости „дерзнул“ и ходил на алаторские места, в чем винился и просил прощения.
В 1578 году мурза Есиней Дивеев повторил набег. С ним ходило на Русь 6000 казыевцев, 2000 азовцев, 2000 больших ногаев и 2000 ногаев дивеевых. Московский гонец А. Вышеславцев собрал в орде сведения, подтверждавшие участие Больших ногаев в набеге. Он узнал, что в орде все время проживали крымские послы, побуждавшие ногайских мурз к нападениям на Русь. Летом 1578 года „многие ногаи“ со своими мурзами ходили под Венев и другие места. В мае 1578 года умер князь Тинехмат и князем в орде стал его брат мурза Урус.
От 1579 года сведений о нападениях татар не имеется. Одной из причин этого было то, что ногайские мурзы вынуждены были удерживать своих людей от набегов, потому что Иван IV отправил ногайского посла Янтемира с сопровождавшими его татарами в Ливонию на войну и тем связал свободу действий князя Уруса.
В 1580 году Большие ногаи после отпуска Янтемира из Москвы возобновили нападения. В царской грамоте в орду есть краткое указание на то, что „сего лета“ ногаи вместе с крымцами и Дивеевыми детьми „неодинова“ приходили на московские украйны и „многие убытки поделали“. Одновременно возобновляется восстание в Казанской земле, несомненно, поддерживавшееся из орды. Гонец П. Девочкин сообщает, что еще зимой 1579 года князь Урус обращался к черемисе с призывом, чтобы она „подымалась“ на войну, и сам готовился напасть на мещерские и рязанские места.
В 1581 году нападения ногайских татар приняли большие размеры. Мы узнаем о них из царских грамот, направленных в орду князю Урусу и мурзам Тинбаю и Урмамету. Ногаи перебрались на правую сторону Волги и начали набеги на Русь с весны этого года. Из одних только улусов мурзы Тинбая ходило на Русь, по определению царской грамоты, до 8000 человек, а всего в нападениях участвовало до 25 000 ногаев. Действовали они вместе с крымцами, азовцами и, очевидно Малыми ногаями. Во главе похода стояли крымские царевичи и известный азовский вож Досмагмет. Из отдельных указаний документов можно заключить, что нападения охватили большую территорию; упоминаются белевские, коломенские и алаторские места. Одновременно происходит восстание в Казанском крае, и московское правительство направляет в Казанскую землю четыре полка. В том же году князь Урус совершил поступок, который долгое время спустя ставился в вину ему и всему его потомству: он распродал московских послов П. Девочкина с товарищами в Бухару и другие страны. Сам он ставил свой поступок в связь с новым погромом казаками Сарайчика: казаки разгромили Сарайчик, живых высекли, а мертвых из земли „выимали“ и гробы их разорили. Московское правительство рассматривало погром Сарайчика казаками и разгром ими татар на Волге как казачье „воровство“ и отдало распоряжение воров перехватать и перевешать; было ли осуществлено это распоряжение, неизвестно.
В 1582 году развернулись крупные операции в Казанском крае. Два полка было послано из Казани „по ногайским вестям“ на Каму. В апреле полки были посланы по Волге „вплавную“, то есть судами, и стояли на Козине острове. В октябре несколько полков было направлено против луговой черемисы. Кроме участия Больших ногаев в Казанском восстании, они, невидимому, нападали на Московскую украйну и в других местах; так: имеются указания на их действия под Новосилем.
В 1583 году продолжается борьба с восстанием в Казанском крае. Снова был совершен поход по Волге. Построен Кузьмодемьянский острог. Составлена роспись полков для зимнего похода.
В 1584 году в январе состоялась посылка пяти полков на луговых черемис: большой и правой руки полки — из Мурома, передовой — из Елатьмы, сторожевой — из Юрьевца, левой руки — из Балахны. В то же время Досмагмет-ага и Конкар-ага из Азова приходили в ряжские места.
В 1585 году в октябре воеводы тремя полками ходили воевать луговую черемису. В том же году „в Черемисе“ был поставлен новый город Санчурск. Еще позднее воеводы тремя полками ходили из Переяславля-Рязанского в Шацк „по ногайским вестям“.
В 1586 году по объяснению крымского царя Ислам Гирея, „мелкие люди, молодые казаки“ против его воли нападали на московскую украйну. По русским сведениям, нападение было крупным: в нем участвовало до 30 тысяч татар. В частности: в походе участвовали казыевцы в числе 2000 человек во главе с внуком казыевского князя Якшисата. В 1586 году согласно записи Разрядной книги, в Астрахань был отпущен царевич Мурат Гирей (сын убитого крымского царя Магмет Гирея, следовательно, племянник Казы Гирея).
В 1587 году весной был произведен набег Досмагметом с 3000 азовцев и Малых ногаев. В июне совершили нападение два крымских царевича (один из них сын Девлет Гирея — Алп Гирей) с 40 тысячами человек. Татары стояли на Плове. В загон были посланы мурза Осман Ширинский, Маамет-Бек, Курмаш-аталык и с ними 7000 человек. По возвращении мурзы Османа из загона татары двинулись обратно. По дороге взяли острог в Крапивне и сожгли посад.
От 1588, 1589 и 1590 годов нет сведений о нападениях татар.
В 1591 году приход Казы Гирея под Москву по соглашению со Швецией.
В 1592 году произошел приход крымских царевичей (один из них Фети Гирей) „безвестно“ на тульские, каширские и рязанские места. По заявлениям царевичей, московская украйна в то время (дело было летом) оказалась совершенно беззащитной, ратных людей по городам не было.
В 1593 году нет точных указаний на нападения татар, кроме заявления дьяка А. Щелкалова крымскому послу князю Магмету Ширинскому в первых числах января 1594 года о допущении беспрестанных нападений азовцев и ногаев Дивеева улуса под Воронеж и Ливны.
В 1594 году в самом начале года московский посол в Крыму князь М. Щербатов получил сведение о набеге Барангазыя-мурзы казыевского и Досмагмета из Азова на алаторские места. В апреле того же года Казы Гирей принес шерть в соблюдении мира и дружбы с Московским государством перед князем М. Щербатовым.
От 1595 года сведений о нападениях татар нет.
В 1596 году около дня Николы вешнего Досмагмет азовский нападал на ряжские места».
В 1563 году крымский хан, очевидно по приказу из Стамбула, стал требовать от Ивана Грозного возвратить ему Казанское и Астраханское ханства. В том же году турецкий султан Селим II потребовал от Москвы выполнить это требование крымского хана, угрожая открытым нападением. Стороны стали готовиться к войне. Первая встреча-обсуждение похода на Астрахань кафинского паши Касыма и Девлет Гирея состоялась уже в июле 1566 года. Касым докладывал султану:
«Взял деи московский государь Азсторохань, а изстари деи Азсторохань была вашие бусурманские веры, а се деи приходят в Азсторохань из многих земель гости торговати водяным путем многие, и казна деи с Азсторохани московскому государю сходит добро великая. И ты б деи Азсторохань за себя взял, и станешь за свою веру, и казна тебе с нее будет великая же». Девлет Гирей писал турецкому султану: «От Царя города в Кизилбаши (Иран. — Авт.) тебе и твоей войне ходити добре далеко и путь не ближний, и в том деи будет твоей рати изрон великой в конех. А отцу деи твоему был шах недруг. И тебе бы деи посылати свою войну в Кизылбаши на Азсторохань, а от Азсторохани деи в Кизылбаши добре ближе, а се водяным путем. Да в Азсторохонь же деи приходят из Кизылбаши гости, а опричь деи Азсторохони проходу из Кизылбаши никуды торговых людям не будет. И тебе бы деи Азсторохонь за себя взята, и Кизылбаш деи будет за тобой на борзе. Тебе возьму Азсторохань одного году, да и Казань твоя же будет. А не возьму деи яз Азсторохони, и ты деи меня тогды не жалуй». Однако турецкий султан Сулейман отказался от этого плана — «московский деи государь силен ратью своею и мне де с ним не за что воеватца».
Русский историк А. А. Новосельский в своей книге «О борьбе Московского государства с татарами в XVII веке», вышедшей в Москве в 1948 году, писал:
«Бросаются в глаза колебания и как бы непоследовательность в поведении крымского царя. Для того, чтобы понять его поведение, надо отрешиться от обычных представлений о нем, как о властном правителе, „железной рукою“ направлявшем воинственную крымскую политику. Уже в 1568 году московский гонец Истома Осорьин сообщал в Москву о тяжелых старческих немощах, одолевавших царя: „Из него черева выходят и на коне ему временем сидети немочно, а и на отпуске царь лежал облокоти“, — писал гонец. Девлет Гирей с трудом и большой неохотой поднимался в походы, а предпринимая их, вовсе не обнаруживал энергии. Свой знаменитый поход 1571 года Девлет Гирей первоначально думал совершить на козельские места и лишь под влиянием русских перебежчиков двинулся за Оку на Москву. Девлет Гирею было неприятно вмешательство турок и их возможное утверждение в Астрахани. Он опасался также за свое личное положение в Крыму, опасался смены на престоле; эти опасения имели серьезные основания, потому что в Крыму была про