17 июня Иван Грозный написал Девлет Гирею, что готов отдать ему Астрахань с условием заключения военного союза Московского государства и Крымского ханства. Девлет Гирей после консультаций с турецким визирем счел уступки России недостаточными, и не согласился с царем. Именно после сожжения Москвы Крымское ханство и Оттоманская порта решили осуществить полный военный разгром Московского государства.
Опричник Генрих Штаден писал о событиях 1571 года:
«Тогда же подоспели великий голод и чума. Многие села и монастыри от того запустели. Многие торговые люди из-за указа, который пришел от великого князя из опричнины в земщину, покидали свои дворы и метались по стране туда и сюда. Так велика была беда, что земский поглядывал только — куда бы убежать. Об этой „игре“ узнал крымский царь и пошел к Москве с Темрюком князем из Черкасской земли — свойственником великого князя. А великий князь вместе с воинскими людьми — опричниками — убежал в незащищенный город Ростов.
Поначалу татарский хан приказал подпалить увеселительный двор великого князя — Коломенское в одной миле от города. Все, кто жил вне города в окрестных слободах, — все бежали и укрылись в одном месте; духовные из монастырей, миряне, опричники и земские.
На другой день крымский хан поджег земляной город — целиком все предместье; в нем было много монастырей и церквей. За шесть часов выгорели начисто и город, и Кремль, и Опричный двор, и слободы. Была такая великая напасть, что никто не мог ее избегнуть!
В живых не осталось и трехсот боеспособных людей. Колокола у храма и колокольня, на которой они висели, упали, и все те, кто вздумал здесь укрыться, были задавлены камнями. Храм, вместе с украшениями и иконами, был снаружи и изнутри спален огнем, колокольни тоже. И остались только стены, разбитые и раздробленные. Колокола, висевшие на колокольне посередине Кремля, упали на землю и некоторые разбились. Большой колокол упал и треснул.
Башни или цитадели, где лежало зелье, взорвались от пожара — с теми, кто был в погребах; в дыму задохлось много татар, которые грабили монастыри и церкви вне Кремля, в опричнине и земщине. Одним словом, беда, постигшая Москву, была такова, что ни один человек в мире не смог бы того себе представить!
Татарский хан приказал поджечь и весь тот хлеб, который еще необмолоченный стоял по селам великого князя. Татарский царь Девлет-Гирей повернул обратно в Крым со множеством денег и добра и бесчисленным числом полонянников и положил впусте у великого князя всю Рязанскую землю».
Известны и другие исторические документы о набеге Девлет Гирея на Москву в 1571 году.
«Известие из Польши от 4 июля 1571 года о набеге крымского хана Девлет Гирея на Москву.
Татары, собрав многочисленное войско из четырех орд, сделали набег на Московию и в самый день Вознесения Господня истребили под крепостью, называемой Калуга, громадное число Москов, выступивших навстречу им под предводительством Ивана Бельского.
Затем они устремились к самой Москве, столице всей страны, и найдя ее покинутой государем-тираном, несколько ранее бежавшим в крепость Белоозерскую, и незащищенной, по прошествии трех дней подожгли Москву сразу в тридцати местах и сожгли, так что в один день погубили много тысяч людей и в огне и в воде, куда они, несчастные, бросались полуобгоревшими; остальных и невероятную массу скота погнали за собой домой.
Воевода русских пишет господину вице-канцлеру, что смешанная толпа несчастных людей, которых татары гонят с собой, как скот, в ужасное рабство, доходит до 150 тысяч.
Бесчисленное множество людей обоего пола и всякого возраста перерезано, погибло в огне и утонуло во рвах и Москве-реке.
Прибыл татарский посол с сообщением о поражении, нанесенным Московиту, чтобы получить дань, и говорил следующее: что они разорили, сожгли и разграбили территорию около 60 лиг в длину и 45 в ширину во владениях Московита; что мертвыми пало, может быть, около 60 тысяч людей того и другого пола; затем взято около 60 тысяч лучших пленных; что они, татары, дошли до Москвы, сожгли весь город и замок, куда собралось много народу и, должно быть, их увести; что Московит удалился в Александровскую слободу, отстоящую на 18 германских миль, и остался там у своей казны в весьма безопасном месте».
Письмо неизвестного англичанина о сожжении Москвы крымским ханом Давлет Гиреем в 1571 году:
«12 мая 1571 года в день Вознесения крымский хан пришел к городу Москве с более чем 120 тысячами конных и вооруженных людей. Так как царские воеводы и воины были в других городах как охрана, а москвичи не приготовлены, то сказанные татары зажгли город, пригороды и оба замка. Все деревянные строения, какие там находились, были обращены в пепел.
Утро было чрезвычайно хорошее, ясное и тихое, без ветра, но когда начался пожар, то поднялась буря с таким шумом, как будто обрушилось небо, и с такими страшными последствиями, что люди гибли в домах и на улицах.
На расстоянии 20 миль в окружности погибло множество народа, бежавшего в город и замки, и пригороды, где все дома и улицы были так полны огня, что некуда было притесниться; и все они погибли от огня, за исключением некоторых воинов, сражавшихся с татарами, и немногих других, которые искали спасения через стены, к реке, где некоторые из них потонули, а другие были спасены.
Большое число людей сгорело в погребах и церквях.
Это великое и ужасное и внезапное разрушение, постигшее москвитян, сопровождалось сильной невиданной бурей, а под конец погода снова прояснилась и стала тихой, так что люди могли ходить и видеть великое множество, трупов людей и лошадей, не говоря уже о тех, которые обращены были в пепел. Молю бога не видеть впредь подобного зрелища.
В два месяца едва ли будет возможно очистить от человеческих и лошадиных трупов город, в котором остались теперь одни стены да там и сям каменные дома, словно головки водосточной трубы».
Московское государство, раздираемое опричниной, не могло оказать достойный отпор нашествию и крымский хан решил стать вторым Батыем. После сожжения Москвы в 1571 году Девлет Гирей надеялся захватить и отделить от Московского царства среднее и нижнее Поволжье, забрать бывшие Казанское и Астраханские ханства и восстановить зависимость Москвы от татар, теперь уже крымских. В декабре 1571 года, перед вторым походом Девлет Гирея на Москву, Иван Грозный был уже в Новгороде, где и решил отсидеться. В начале февраля 1572 года в Новгород прибыли обозы с царской казной в лубяных коробах на 450 санях. Казну поместили в подвалы церквей Чудотворца Николая, Пятницы и Жен-мироносиц под круглосуточной охраной стрельцов — «на всякую мощь по 500 человек в смену». Обычной нормой нагрузки подводы было летом — 20 пудов, зимой — 25 пудов. Общий вес доставленной в Новгород казны составлял около 10 000 пудов. Потом царь направился в Москву на разряд полков и назначение воевод для отражения предстоящего нападения татар. Главным воеводой русского войска был назначен Михаил Иванович Воротынский. Воротынский начал службу в 1543 году и принимал участие во всех походах своего времени. Он дважды ходил под Казань и в 1552 году отличился при осаде и взятии Казани. Его хорошо знали и боялись татары. В 1562 году со своим братом Александром Михаил Воротынский подвергся опале и был сослан с женой на Белоозеро в тюрьму. В апреле 1566 года он был помилован и опять получил чин боярина и вотчину.
В конце мая 1572 года царь выехал из Москвы в Новгород. Там, в преддверии сражения, томясь, он написал завещание — духовную грамоту.
Глава 5.1572 год. Молодинская битва
Из Москвы на юг вели четыре дороги. Главной была дорога на Серпухов, называвшаяся Крымской дорогой — кратчайший путь в Крым. У селения Подол — нынешнего Подольска, Крымская дорога пересекала реку Пахру и шла через погост Воскресения на Молодях к первому яму, находившемуся у реки Лопасни. Расстояние между ямами было 35–40 верст, что составляло один обычный перегон ямской гоньбы, не требовавшей смены лошадей. Через Рязань на Дон ездили по Каширской и Коломенской дорогам. Основными населенными пунктами в подмосковных землях были городки, погосты, села и деревни. Городки обычно укреплялись земляным валом и частоколом. В них в случае опасности отсиживалось большинство местного населения, жившего рядом в мелких поселках. Название «погост» произошло от слова «гость» — так называли приезжавших издалека купцов, контролировавших почти всю торговлю, носившую в XVI веке сезонный характер. Погостами назывались места, в которых несколько раз в год проходили торжища. В погостах обычно строили церкви и они становились церковными приходами, собиравшими во время службы окрестное население. В средневековье в них часто останавливались князья, собиравшие дань и творившие суд. К XVI веку погосты уже не имели большого торгового и административного значения, они исчезали или превращались в большие села.
В конце 70-х годов XVI века была закончено создание сплошной «засечной черты», объезд которой в 1566 году совершил Иван Грозный. Главной частью засечной черты были лесные завалы — засеки, делавшиеся не на опушке, а в глубине лесного массива. Деревья рубили на высоте от полутора до двух метров и валили вершинами на юг. Высокие пни скрепляли завал и мешали разбирать его. Ширина завала делалась от 15 до 80 метров. Леса, в которых находились засеки, объявлялись заповедными, в них запрещалась порубка. Там, где было мало леса и не было болот, строили надолбы — тын из вбитых в землю высоких бревен делали земляные валы и рвы. Укрепленными пунктами были остроги — деревянные небольшие крепости в виде башни с воротами, строившиеся в месте, где засечную черту пересекала дорога. Именно у засек собирались русские войска, встречавшие татар при набегах. В 1555 году во время битвы в урочище Судьбищи, в 150 верстах южнее Рязани, именно у засеки воеводы Алексей Басманов и Степан Сидоров собрали отступающие русские войска и отбились от татар — Басманов «наехал в дуброве коши своих полков и велел тут бита по набату и в сурну играти и к нему съехалися многие дети боярские и боярские люди и стрельцы, тысяч с пять или шесть, и тут осеклися».