- Может, сбежим? - предложил Малинин Баранкину, но тот в ответ только сердито сдвинул брови.
Разыскав Баранкина и Малинина и отняв на ходу у Кости Малинина Юрино стихотворение, девочки - «внучки братьев Гримм» - исчезли и вскоре так же бегом вернулись обратно.
- Художественный руководитель сказала, что это стихотворение поднимет нашу телепрограмму на космическую высоту! - сказала Нина, а «не Нина» попросила: «Можно я его спишу?»
- Я это сделаю лично для вас своею собственной рукою, - пообещал Малинин предельно любезным голосом.
Тем временем большая суматоха, разделившись на маленькие суматошки, достигла своего накала и неразберихи. Поудивлявшись всему этому, Малинин спросил Баранкина уже в который раз: «Может, сбежим с концерта?..» Только теперь - еле слышно. В горле у Кости пересохло от волнения с тех пор, как они вошли в здание школы, и он уже не мог говорить во весь голос.
- Сбежим?! - передразнивал его то и дело Баранкин. - Если бы ты не съел незаслуженно не принадлежавшую тебе булочку и не выпил стакан «фанты», мы бы могли не сбежать отсюда, а преспокойно уйти!
Малинин, уязвленный справедливым обвинением своего друга, тяжело вздыхая, пытался сглотнуть уже несуществующую слюну.
Передача началась с того, что стоявшие в актовом зале перед занавесом школьники из Москвы и подмосковного совхоза долго жали друг другу руки, обменивались школьными вымпелами и обещали приезжать друг к другу в гости и помогать друг другу.
Малинин, стоявший в задних рядах рядом с Баранкиным, понял, что школьники из Москвы будут приезжать к подмосковным школьникам и помогать им работать на поле, но он никак не мог понять, что будут помогать делать в Москве ребята из Подмосковья?
- Как же ты не понимаешь, Малинин? - удивился Баранкин Костиному вопросу. - В подмосковном совхозе они помогут нам с тобой решить задачу, решение которой мы с тобой не понимаем, а у нас в Москве они помогут нам выкопать ямы под деревья!..
- Законно! - поддержал слова Баранкина Малинин.
Затем начался концерт, который вели Федя Редькин (высоченный худющий мальчик) и Редя Федькин (мальчик маленький и толстенький). Интермедия, которую они разыгрывали, Косте и Юре понравилась, потому что она была из школьной жизни. Речь в ней шла о том, как одного мальчика выбрали старостой класса. Они говорили, какой он умница, что его все уважают, что им гордятся. Мальчику это все нравилось, и постепенно в разговоре с ребятами он начинает зазнаваться, просит называть его на «вы», не слушает ничьих советов, всем только приказывает, перечеркивает всю программу художественной самодеятельности и составляет свою, никуда не годную. Ребятам это не понравилось, и через десять минут они переизбрали старосту. Он пробыл в этой должности десять минут и девять секунд - рекордное время.
- Наша Фокина, как только ее выбрали старостой, тоже начала зазнаваться, вроде этого, - сказал Малинин.
- Только, к сожалению, она чересчур медленно зазнается, а то мы могли бы ее тоже вот так свергнуть!.. - добавил Баранкин.
- И Кузякину тоже хорошо бы было свергнуть с трона, - поддакнул Малинин.
После этой интермедии хор школьников спел несколько песен, а после хора на сцену вышли Баранкин и Малинин.
- Эти стихи, - сказал Баранкин, - мы с Костей Малининым посвящаем Шуре Гостину. Есть такой мальчик, про него даже фильм снят. Он очень здорово играет в футбол, ну, прямо как Пеле, может, он и будет вторым Пеле. Но этот фильм можно увидеть в одном из отделений ГАИ. А чтобы его увидеть, надо нарушить правила дорожного движения. - В зале засмеялись. - Да, да, - продолжал Баранкин. - Мы вот с Костей нарушили правила перехода, и нам показали этот фильм… А вообще-то, мы желаем Шуре Гостину больших успехов и чтобы он стал вторым Пеле, а еще лучше, чтобы первым.
И Юра начал:
Ходят Шурины ботинки
Не дорожкой, не тропинкой,
Оставляют там свой след,
Где плакат: «Прохода нет!»
То влезают на забор,
То пересекают двор,
То гремят по ржавой крыше,
Забрались бы и повыше,
Но повыше нету крыши.
Костя подхватывает:
То на дерево - по веткам
За собою тащат цепко!
То бегом! Вприпрыжку! Вскачь!
По песку гоняют мяч!
По траве скользят, как лыжи,
Хлопают по лужам рыжим
Реактивные ботинки
С фантастической картинки.
Юра:
Переносят за забор
Шуру словно метеор!
Тащат в лес, где сосны-свечки,
То к прогалине лесной,
То на стройку, то на речку!
Тянут Шуру за собой!
Малинин:
Через речку, где нет брода,
За собою тянут в воду!
А вернут домою Шуру
Усталым и измаянным,
В синяках, с температурой,
Под конвоем маминым!..
Юра:
У него синяк под глазом,
Он синее синей вазы,
У Шуры кашель, он охрип…
Хором:
Но зато счастливый вид!
Малинин продолжает:
Мама делает компрессы!
Папа мчится за врачом!
А в углу стоят ботинки
Будто вовсе ни при чем!..
Шура свой отводит взгляд.
Шура крутится в кровати:
Юра подхватывает:
«Я ни в чем не виноват!» -
Произносит он некстати.
Папа грозно хмурит взгляд:
«Кто же все же виноват?»
Шею жмет компресс из ваты.
Малинин:
Кто же все же виноват?
Хором:
Да… ботинки виноваты!
Малинин:
Шуре дали процедуры.
Что? Зачем? И сколько раз?..
Но не такой характер Шуры,
Чтоб окончить здесь рассказ..
Баранкин:
Пролетят над Шурой годы,
Звездолеты-корабли,
Улетит однажды к звездам
От своей родной Земли!
Спросит Шуру журналист:
«В миллионах километров
От своей родной Земли,
Как вы в бездне очутились,
Здесь, в космической дали?»
Улыбнется скромно Шура,
Тронет Шура шевелюру
Загорелою рукой,
Переспросит журналиста:
«Почему я очутился здесь,
В космической дали?
Хором:
Да ботинки занесли!..»
Раздались шумные рукоплескания, аплодировали даже за кулисами. А Костя Малинин обнял Юру Баранкина и чмокнул в щеку.
- Телячьи нежности, - сказал Баранкин. - Учти, что в следующий раз мы поменяемся ролями: я буду чтецом, а ты будешь поэтом.
За кулисами к Юре Баранкину подошла молодая женщина в очках и долго трясла его руку, поздравляя с успехом.
- У тебя все стихотворения такие замечательные?!
Так как у Баранкина это было единственное в жизни стихотворение (в чем он ужасно ошибался! Не пройдет и нескольких месяцев, как ему придется сочинять в рифму волшебные заклинания!), то Малинин имел полное право сказать, что у него все стихотворения такие замечательные! Затем к Баранкину и Малинину подбежали «внучки братьев Гримм» и тоже трясли им руки, плюс к тому же еще просили дать им переписать стихи на память! Раскрасневшиеся от волнений Баранкин и Малинин подошли к раскрытому окну, чтобы подышать свежим воздухом. От множества прожекторов в актовом зале было душно-предушно.
- А ботинки, наверное, не Шурины, а Юрины, - сказала девочка «не Нина», хитро прищурив глаза.
- Шурины! Шурины! - успокоил ее Баранкин.
Зина Фокина и Эра Кузякина могли поверить всему, даже самому невероятному и фантастическому, кто бы, когда бы и что бы ни рассказал им о Юре Баранкине! Не поверили бы они никогда и ни за что и никому на всем белом свете, только если бы этот кто-то поклялся самым святым, что он видел не только своими глазами, как Юра Баранкин сочинял стихотворения, но и читал их! Поэтому когда случайно, пробегая все в тех же поисках Баранкина и Малинина по Тверской улице мимо магазина, где продают телевизоры, они увидели на экранах двух друзей, Фокина замерла перед телевизором, словно споткнулась. Эра Кузякина, Света Умникова и другие тоже замерли на бегу.
- Предатели! Ренегаты! Это они нам назло! - завозмущалась Эра Кузякина.
- Точно, что назло, - поддержала ее Света Умникова. - Когда я их пригласила принять участие в нашем классном концерте, так они: «Ты с ума сошла, мы устали! У нас сил нет!..» А тут и не устали и силы откуда-то взялись!..
- Этот Баранкин на все способен, даже на стихи!..
- Точно, от него все можно ожидать!.. Даже стихов!..
- Он же ненавидит стихи!
- Ну и что, что ненавидит, а нас он ненавидит еще больше, чем стихи!..
Пока концерт продолжался, за кулисами шел разговор о том, что после концерта все школьники поедут в совхоз помочь им по хозяйству.
- Вы все, как было договорено, спросили разрешения у своих пап и мам? - спросила руководительница.
- Мы у своих пап и мам не отпрашивались, - сказал Баранкин, - поэтому нам с тобой, Малинин, в совхоз ехать нельзя.
- Тем более что мы опять с тобой попались» - вздохнул Малинин.
- Как это попались? - удивился Баранкин.
- А вот так… взгляни в окошко!..
Внизу у школьного подъезда сидел верхом на мотоцикле здоровенный парень - брат их одноклассника Котова.
- Наверное, тот самый изобретатель адской машины наших поисков, - напомнил Костя Юре.
«А чего он сам-то подключился к поиску, - спросил Баранкин самого себя, - потому что машина не сработала?» Баранкин еще раз выглянул в окошко. Возле школьных автобусов внизу вертелись уже Венька Смирнов, Мишка Яковлев и другие велошпионы.
- Все пути отрезаны, - сказал Малинин.
- А вот совсем и не все, - не согласился с Костей Баранкин, - а Москва-река зря, что ли, рядом протекает?.. Водная артерия все-таки… Речной катер к нашим услугам, а остановка на том берегу возле Лужников! У этого Смирнова велосипед-то не водный как-никак. Придется отсюда уплыть, - сказал Баранкин загадочным голосом.