– Вы говорите, он смеялся? – быстро спросил Шерлок Холмс. – А когда вы видели сэра Реджинальда вместе с полковником?
– Я вообще не видел хозяина, сэр. Но полковник сказал…
– И рассмеялся, сказав… – перебил Холмс. – Возможно, леди Лавингтон будет так добра и объяснит нам, был ли полковник Дэлси частым гостем в этом доме?
Мне показалось, что в прекрасных зеленых глазах промелькнуло какое-то неясное чувство.
– Да, в последние годы он был частым гостем, – ответила леди. – Но моего мужа утром даже не было в доме! Разве он не сказал вам об этом?
– Извините, миледи, – упрямо перебил сержант Бассетт. – Сэр Реджинальд утверждает, что был на реке, но признает, что не может этого доказать.
– Именно так, – сказал вдруг Холмс. – Ну, Уотсон, сегодня вечером нам здесь больше нечем заняться.
Мы с Холмсом удобно устроились в деревне Лавингтон, в гостинице «Три совы». Холмс пребывал в унынии и крайней рассеянности. Когда я попытался задать ему вопрос, он резко оборвал меня, заявив, что сказать он ничего не может до тех пор, пока не побывает завтра утром в Мэйдстоуне. Должен признать, что я не понял, какова позиция Холмса в этом деле. Ведь было совершенно очевидно, что сэр Реджинальд Лавингтон – опасный человек и что наш визит может подтолкнуть его к еще худшим поступкам, но, когда я попытался напомнить Холмсу, что ему следует заняться Лавингтон-Кортом, а вовсе не провинциальным городишком Мэйдстоуном, мой друг лишь заметил – совершенно неуместно, на мой взгляд, – что Лавингтоны – историческое имя.
Я провел тревожное утро. Погода была ужасной, так что пришлось заняться чтением газет недельной давности; и лишь почти в четыре часа дня Холмс ворвался в гостиную нашего номера. Плащ его насквозь промок, но глаза горели и щеки пылали от внутреннего возбуждения.
– Боже мой! – сказал я. – У вас такой вид, словно вы нашли решение нашей загадки!
Но прежде чем мой друг успел ответить, раздался резкий стук, и дверь нашей гостиной распахнулась. Холмс, едва успевший сесть в кресло, снова встал.
– О, леди Лавингтон, – сказал он, – ваш визит – большая честь для нас.
Хотя лицо леди было закрыто густой вуалью, нельзя было усомниться в том, что, остановившись на пороге, она всерьез заколебалась.
– Я получила вашу записку, мистер Холмс, – произнесла она низким голосом, – и сразу же пришла.
Опустившись в кресло, которое я мгновенно пододвинул к ней, леди Лавингтон подняла вуаль и откинула голову на спинку.
– Я сразу же пришла, – устало повторила она.
Лучи лампы резко очерчивали ее лицо, и я, изучая черты леди Лавингтон, прекрасные, несмотря на почти восковую бледность и тревожный блеск глаз, понял, что страшное событие нарушило спокойное течение ее жизни и разрушило мир в ее доме. Чувство сострадания побудило меня заговорить.
– Вы можете полностью довериться моему другу Шерлоку Холмсу, – мягко произнес я. – Конечно, для вас это все слишком мучительно, леди Лавингтон, однако уверяю вас – все будет хорошо.
Она взглядом поблагодарила меня. Но когда я встал, чтобы выйти из гостиной и оставить их вдвоем, она вскинула руку.
– Я бы предпочла, чтобы вы остались, доктор Уотсон, – попросила она. – Ваше присутствие придает мне уверенности. Почему вы послали за мной, мистер Холмс?
Мой друг, откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза.
– Можно ли утверждать, что вы пришли сюда ради вашего мужа? – задумчиво пробормотал он. – Вы не станете возражать, если я попрошу вас осветить несколько маленьких моментов, до сих пор неясных для меня?
Леди Лавингтон встала.
– Мистер Холмс, это непорядочно, – холодно произнесла она. – Вы пытаетесь заставить меня участвовать в осуждении моего мужа! Он невиновен, повторяю вам!
– Я тоже в этом уверен. Именно поэтому я умоляю вас успокоиться и ответить на мои вопросы. Насколько я понял, этот щеголь Дэлси был в прошлом близким другом вашего мужа?
Леди Лавингтон уставилась на Холмса и вдруг принялась хохотать. Она смеялась от всей души, и все же в ее веселье звучала некая нотка, смутившая меня как врача.
– Друг? – наконец воскликнула она. – Да он недостоин был чистить башмаки моего мужа!
– Мне очень приятно слышать это. Но, наверное, я вправе предположить, что оба эти человека принадлежали к одному кругу, встречались во время светских сезонов в Лондоне и, возможно, хотя вы могли и не знать этого, у них имелись какие-то общие интересы… ну, спортивные, скажем? Когда ваш муж впервые представил вам полковника Дэлси?
– Вы самым прискорбным образом ошибаетесь в своих предположениях! Я знала полковника Дэлси задолго до замужества. И именно я познакомила его с моим мужем. Щеголь Дэлси был человеком абсолютно светским, честолюбивым, мирским, безжалостным, но невероятно обаятельным. Какие общие интересы могут быть у подобного человека с немножко грубоватым, но предельно честным лордом, чьи интересы полностью лежат в границах земель его предков?
– Любовь женщины, – мягко произнес Холмс. Глаза леди Лавингтон широко распахнулись. Потом, резко опустив на лицо вуаль, она бросилась вон из гостиной.
Довольно долго Холмс молча курил – нахмурившись, сосредоточенно глядя на огонь. Выражение лица моего друга говорило мне о том, что он близок к окончательному выводу. Затем он достал из кармана измятый листок бумаги.
– Совсем недавно, Уотсон, вы спросили, нашел ли я решение загадки. В определенном смысле, друг мой, да, нашел. Послушайте внимательно главное свидетельство, которое я вам сейчас прочту. Это из Мэйдстоунских хроник.
– Я весь внимание.
– Я немного изменил текст, переписал его на понятном современном английском. Оригинал составлен в 1485 году, когда дом Ланкастеров одержал окончательную победу над домом Йорков.
«И так случилось, что на поле Босворта сэр Джон Лавингтон взял в плен двух рыцарей и сквайра и привез их с собой в Лавингтон-Корт. Он не желал получать выкуп за тех, кто поднимал знамя за дом Йорков.
И в тот вечер, после того как сэр Джон отужинал, пленников подвели к его столу и предложили Выбор. Один рыцарь, бывший кровным родственником сэра Джона, выпил со стороны Жизни и был отпущен без выкупа. А другой рыцарь и сквайр выпили со стороны Смерти. И умерли они не по-христиански, без покаяния, и потом люди долго говорили об «Удаче Лавингтонов»…»
Холмс закончил чтение этого странного документа, и какое-то время мы сидели молча, а ветер хлестал по окнам и громко завывал в древнем камине…
– Холмс, – заговорил наконец я, – мне чудится во всем этом нечто ужасное. Однако какая может быть связь между убийством распутного игрока и насилием, происшедшим после битвы, свершившейся четыре сотни лет назад? Лишь комната в замке осталась той же самой, а остальное…
– Как раз это, Уотсон, и есть второе важное открытие.
– А первое?
– Мы найдем его в Лавингтон-Корте. Черный баронет, Уотсон! Разве тут нельзя предположить шантаж?
– Вы хотите сказать, что сэра Реджинальда шантажировали?
Мой друг не обратил ни малейшего внимания на вопрос.
– Я пообещал Грегсону, что встречусь с ним у Лавингтона. Вы согласны составить мне компанию?
– Что вы задумали? Нечасто вы бываете таким мрачным.
– Уже темнеет, – сказал Шерлок Холмс. – Кинжал, поразивший полковника Дэлси, не должен больше никому причинить вреда.
Вечер был ужасным, со штормовым ветром, с настоящей бурей. Когда мы в сумерках подходили к старому замку, воздух наполнял треск ветвей, и я ощутил прикосновение холодного листка к щеке. Лавингтон-Корт выглядел таким же темным и мрачным, как низина, в которой он располагался, но вот Гиллингз открыл перед нами двери, и мы увидели, что со стороны банкетного зала льется яркий свет.
– Инспектор Грегсон уже спрашивал о вас, сэр, – доложил дворецкий, забирая нашу верхнюю одежду.
Мы поспешили в зал. Грегсон, выглядевший заметно возбужденным, шагал взад-вперед возле длинного стола. При этом инспектор постоянно поглядывал то на пустой теперь стул, то на огромную чашу.
– Слава Богу, наконец-то вы пришли, мистер Холмс! – закричал он. – Сэр Реджинальд говорил правду! Я ему не верил, но он и в самом деле невиновен! Бассетт откопал тут парочку фермеров, которые встретили сэра по пути с рыбалки, около половины одиннадцатого вчера утром. Но почему же он не сказал сразу, что видел их?!
Странный свет вспыхнул в глазах Холмса, когда он посмотрел на Грегсона.
– Есть же такие люди… – пробормотал мой друг.
– Вы все время это знали?
– Я не знал, что есть свидетели. Но я надеялся, что вы их найдете, поскольку сам уже убедился в невиновности сэра Лавингтона.
– Но нам приходится вернуться к тому, с чего мы начали!
– Едва ли. А вы не подумывали о том, Грегсон, чтобы воссоздать картину преступления – по французской методе?
– Что вы имеете в виду?
Холмс направился к дальнему концу стола, на котором все еще сохранялись следы недавней трагедии.
– Давайте предположим, что я – полковник Дэлси, высокий человек, стоящий вот здесь. Я готов выпить с кем-то, кто намеревается убить меня. Я поднимаю чашу, вот так, обеими руками, и подношу ее ко рту.
Ну-с! Грегсон, вы попробуйте изобразить убийцу. Попытайтесь ударить меня в горло.
– Какого черта вы задумали?
– Возьмите в руку воображаемый кинжал. Вот так! Не смущайтесь, бейте прямо по горлу!
Грегсон, как загипнотизированный, шагнул к Холмсу, подняв руку – и вдруг остановился.
– Но это невозможно сделать, мистер Холмс! Ну, не таким способом, во всяком случае!
– Почему?
– Да ведь полковника ударили в горло снизу вверх… Но этого никто не смог бы сделать, стол слишком широк! Это просто невозможно!
Мой друг, стоявший с откинутой назад головой и с поднесенной почти к самым губам чашей в руках, опустил винный сосуд и обратился к Грегсону.
– Хорошо, – сказал он. – А теперь, инспектор, вы попытайтесь изобразить полковника Дэлси. Я буду убийцей. Займите мое место и поднимите «Удачу Лав