В США, пожалуй, самая развитая система массовых коммуникаций. Там действуют тысячи телеканалов и радиостанций. Но большая часть американцев оставалась до ужаса ограниченной. Особенно очевидно это было, когда Queen гастролировала в провинциальных городах. Простоватые официантки в сетевых мотелях вроде «Холидей-Инн» и «Говард Джонсон», слыша наши разговоры, неизменно восклицали:
– Ух ты! Ребята, вы англичане? Здорово. Расскажите, как поживает ваша королевская семья?
– Отлично, спасибо.
– Вы все из Лондона, значит, должны знать миссис Джонс. У вас по-прежнему туманы?
Туманы! Среднестатистический американский провинциал обычно составляет впечатление о Лондоне по дневным телепередачам и регулярно повторяемым старым фильмам о Шерлоке Холмсе.
– Да, мадам, город по-прежнему накрыт туманом, густым, как гороховый суп, все вокруг черно-белое, а Джека Потрошителя до сих пор не поймали, знаете ли.
– Правда?.. Но мне просто нравится ваш акцент… он такой милый! Скажите мне что-нибудь по-британски!
Я не Рекс Харрисон, красавица!
– Хорошо, слушайте меня, я говорю с самым лучшим британским акцентом из возможных: принесите мне, пожалуйста, мое пиво, а то я умру от жажды!
Любопытные местные жители всегда начинали разговор так:
– Ребята, вы группа?
Нас, техников, очень злило, что нас путают с хлипкими музыкантами, так что мы обычно отвечали:
– Нет, мы сварщики из Цинциннати.
– О, правда? Здорово. Вы приехали в город на какое-то собрание?
– Да, примерно.
– Не, вы серьезно? Ребята, вы же англичане, правильно?
– Правильно.
– Вы НЕ МОЖЕТЕ не быть группой – The Beatles же англичане, правильно?
– Правда? Как интересно. Хорошо, на самом деле мы действительно группа.
– Вот, я же вам говорю, что не могла ошибиться. Как вы называетесь?
– «Гарри Стомпер и Обдолбанные Свиньи-Соплежуи из Уигана».
– Гарри Стомпер? Э-э-э… я могла слышать хоть одну вашу песню?
– Нет, сомневаюсь. Мы андеграундная группа.
– Ох… ну, приятного вам дня.
Тут до нее доходит.
– Эй, ребята, вы надо мной прикалываетесь, что ли? Вы же Queen, правильно?
(Должно быть, на эту мысль ее навели наши футболки, куртки, пропуски на сцену и банданы с символикой Queen.)
– Нет. Мы работаем на Queen.
– Отличная группа! Обожаю их песню Stairway То Heaven… правда, не знала, что они из Англии. Ладно… а скажите, этот певец, как его, Меркьюри… он педик, да?
– Нет-нет, он притворяется, – заговорщицки шептали мы в ответ. – Он просто очень интересуется мотоциклами. И байкерскими бандами.
– Ага… я так и думала, он такой милый парень, черную кожу носит… и попа у него отличная. Хотите еще пива?
– Конечно… а вы придете на концерт завтра вечером?
– Ух ты! Конечно! У меня через час заканчивается смена, и… если вы не заняты…
– Нет. Знаете, у меня как раз есть немного свободного времени…
Удивительно, сколько людей даже не подозревали, что Фред гей – или не хотели в это верить. Кто-то не поверит никогда. Хотя, в общем-то, а какая разница?
Кто-то знаменитый… Оскар Уайльд? (Он, кстати, был геем.) Или, может быть, Марк Твен? (Не знаю.) Или даже Джордж Бернард Шоу? (Близкий друг Лоуренса Аравийского…) В общем, кто-то из них однажды сказал, что Америка и Англия – это две нации, разделенные одним языком.
Классический пример – слово «fag». Для нас, британцев, «fag» – это сигарета, а для американцев – мужчина-гомосексуалист. Я не раз задавал вопросы, которые в Америке звучали как «Можно мне педика?» или «Какой у вас выбор педиков?».
И на меня очень странно смотрели в ответ.
Поскольку почти вся техническая команда курила, нам пришлось искать альтернативное местное курево, когда закончились все двести «Бенсон и Хеджес Кинг Сайз», купленные в дьюти-фри. Выбор обычно падал на «Уинстон» или «Мальборо», иногда – ментоловый «Кул». Но, пожалуйста, не просите «20 Уинстон» в США: продавец посмотрит на вас с недоумением.
– Вы уверены?
– Да. «20 Уинстон», может быть – даже 40.
– У вас есть деньги? – подозрительно спросил он.
– Конечно!
Пачка стоила всего пару долларов.
И тут я понял, что в США надо просить «пачку сигарет», а не называть их количество в пачке.
После утренней сигареты наступало время завтрака.
Завтрак в Америке (был такой альбом у группы Supertramp) – это очень жесткое и неожиданное знакомство с местным образом жизни. Во многих ресторанах и кофейнях работала система «метрдотелей Нового Света», где нужно было минут десять «ждать посадки», после чего вас звал к столу женский голос, способный резать сталь на расстоянии в десять ярдов.
Вы не заказываете «столик на двоих или четверых» – вы всегда «компания».
«Хине – компания из одного – вам сюда, пожалуйста».
После того как вас сажала на место «Привет, я Шерри, сегодня я вас обслуживаю», слишком радостная для такого раннего часа, вас накрывала тень от пышной прически и засасывала пустота, спрятанная под широкой улыбкой «ПРИВЕТ, Я БОББИ! Сегодня утром я ваша официантка – как у вас дела, ребята?».
На случай, если после такого оглушительного представления вы все-таки забывали имя Бобби, на ее накрахмаленной униформе красовался огромный пластиковый бейджик, который можно было разглядеть с расстояния в 50 футов. Она уже держала в руках неизменные пинтовые кружки с ледяной водой и, пока мы разглядывали ламинированные меню, отбарабанивала специальные предложения – буквально отбарабанивала своими металлическими брекетами.
Мы страдали от мук выбора, а официантка все не уходила, кружа у стола, словно наглотавшаяся спидов кукла Барби в человеческий рост.
– Хорошо, хорошо. Что вам принести, ребята?
– Мне, пожалуйста, яиц.
– Вам в каком виде? Вкрутую, пашот, всмятку, «в мешочек», яичницу или омлет?
– Охренеть! Вот это выбор!
Далее следовали длительные дискуссии на тему, хочу ли я сосиски или котлеты с одним из девяти вариантов картофеля – или кукурузной кашей? Апельсиновый сок, как оказалось, бывает «малый, стандартный, средний, большой и огромный». А потом мы дошли до горячих напитков…
– Отлично… принести вам кофе?
– Нет, мне, пожалуйста, чаю.
– Нет проблем, со льдом или горячего?
– Горячего, конечно!
– Вам к нему сливки или лимон?
– Нет, молоко – холодное молоко!
– Имеете в виду, и того и другого?
– НЕТ! МОЛОКО! Такая белая жидкость, которую получают из коров!
– Хорошо, сэр, я посмотрю, что можно сделать… мне выписать каждому отдельные чеки?
– Нет, мы платим наличными!
– Здорово! Ребята, вы такие классные – вы, случаем, не группа?
– Да, именно!
– Желаю вам отличного дня.
Почему у меня должен быть отличный день? Америка – свободная страна, я что, не имею права немного погрустить? Да и чашка американского чая не шла ни в какое сравнение с нашим национальным напитком.
Несмотря на все различия, американская еда очень привлекала молодого приезжего парня, у которого вкус пока еще не сформировался, зато желудок был луженый. То были семидесятые, когда изысканным ужином в ресторане считался бифштекс с картошкой фри в «Берни-Инн». Не техасский бифштекс, который свешивался по краям тарелки, словно ковбойское седло, а если вам удавалось съесть его целиком, то второй вы получали бесплатно.
Дома наш опыт общения с гамбургерами ограничивался «Уимпи-Баром», и в сравнении с американскими гамбургерами они в самом деле были очень хлипкими![10] Я никогда не видел и не пробовал таких хороших гамбургеров. И таких больших. Их приходилось держать двумя руками, а подавали их с жареной картошкой, салатом и знакомыми приправами, а также какими-то подозрительными длинными, пахучими и шишковатыми зелеными штуками по сторонам. Лучше их и не трогать!
Когда американские промоутеры предложили Фреду гамбургер в качестве обеда для группы, он ответил со своим обычным апломбом: «Гамбургер? Вы должны принести мне бифштекс!»
И они принесли.
Переходим к десертам…
В Америке субстанция, известная англичанам как «желе», называется «джелло». Обычно «джелло» подают на детских вечеринках, но однажды оно оказалось в весьма неожиданном месте – в ванне одного из номеров «Холидей-Инн». Одним теплым летним вечером 1980 года в Чарльстоне, штат Западная Виргиния, местная девчонка, которую пригласили в номер к технику для ночных забав, призналась, что всегда хотела лечь голой в ванну, полную желе с вишневым вкусом, и дождаться, пока оно не загустеет. А потом покрыть этот «десерт» взбитыми сливками.
Не желая разочаровывать юную леди, мы быстро позвонили в местный таксопарк и отправили водителя в супермаркет «Севен-Элевен» с пачкой долларов и подробной инструкцией – он должен был обязательно взять чек…
Пока наш таксист занимался покупками, игривая девушка попросила привязать ее к стулу ремнями-липучками, которыми мы обычно закрепляли провода на концертах.
Потом мы позвонили диджею местной рок-радиостанции и стали вести прямой репортаж о наших гостиничных похождениях. Будучи порядочным парнем, он объявил, что юным леди, которым очень хочется повеселиться с техниками Queen, нужно обращаться в «Холидей-Инн» по такому-то адресу.
Отправив озадаченного таксиста восвояси с щедрыми чаевыми и пропуском на завтрашний концерт, мы налили теплую ванну, чтобы растопить желе. Когда этот процесс завершился, наша красотка залезла в ванну и расслабилась, и мы все стали ждать, пока желе не затвердеет.
Этой историей вряд ли гордилась бы моя мама, да и то, как я отметил свой 21-й день рождения на американской земле, ее тоже вряд ли впечатлило бы. 23 января 1976 года в «Холидей-Инн» в Уотербери, штат Коннектикут, я получил «ключ от двери»[11] и много чего еще. Стояла суровая восточноамериканская зима; гостиницу и театр «Пэлэс», где проходили репетиции перед грядущим американским туром, окружали огромные сугробы. Все, даже сами Queen, жили в «Холидей-Инн» – лучшей гостиницы в Уотербери просто не было. Я не знаю, о чем думал Фред, бегая из гостиницы в зал и обратно в короткой меховой куртке и обтягивающих атласных брюках. Техники носили термобелье. Брайан, как всегда, носил деревянные башмаки, и я не раз видел, как он, спотыкаясь и скользя, семенил к спортивному двухместному «Вольво-PlSOOS» – на таком же ездил Саймон Темплар в сериале «Святой». Брайан взял напрокат такую же машину, какая была у него в Лондоне – разве что другого цвета. Эта машина принадлежала Чаку, одному из американских техников-осветителей, и они с Брайаном часто обсуждали ее достоинства.