Быков промолчал. Он стал глядеть в сторону, где Жилин и Юрковский упаковывались в ракетомобиль.
— Мы поехали, Алексей, — сухо сообщил Юрковский.
— Поезжайте, — сказал Быков и добавил, когда ракетомобиль медленно задвигался: — Не забывайте, жду вас к девятнадцати. Жилин!
— Слушаю вас, Алексей Петрович...
— Помните... — Юра увидел, как лицо Быкова искривилось в безрадостной усмешке, — помните, что вы сопровождаете Генерального инспектора.
— Я бы попросил, Алексей... — сказал Юрковский.
Из-под ракетомобиля взвилось облако черной пыли. Блеснул язык пламени. Блестящая тонкая машина подпрыгнула, на мгновение повисла в серых потоках поземки и вдруг, развернув крылья, взлетела в красное небо. Затем она четкой тенью ринулась к куполам зданий на другом конце площади и исчезла.
— Пойдем, Михаил, — снова позвал Быков.
Михаил Антонович всхлипнул, повернулся и побрел к вездеходу, загребая носками пыль.
— Пойдемте, стажер, — сказал Быков и пошел вслед за ним. Юра двинулся за Быковым.
Им выделили первоклассный пятиосный вездеход и прикомандировали водителя — честь неслыханная на Венере, как узнал краем уха Юра, потому что здесь постоянно не хватало транспорта, людей и много чего еще. Но то ли потому, что Быков привез генерального инспектора МУКСа, то ли потому, что Быков представлял объект уважения сам по себе, ему ни в чем не отказывали.
От города на север, к берегам Урановой Голконды, пролегало широкое стеклянное шоссе. Юра уселся рядом с водителем, а Быков и Михаил Антонович сели позади. Пока все усаживались, водитель держал руки на пульте управления и, полуобернувшись, ждал.
— Поехали, — кряхтя, сказал Быков.
Водитель нажал на клавиши. Вездеход мягко взял с места и покатил по шоссе почти без толчков. Некоторое время водитель молчал. Молчал и Юра, глядя вперед на блестящую красноватым светом дорогу, на черную пустыню по сторонам, на черную мглу, пронизанную голубоватыми вспышками далеко впереди. Затем водитель спросил:
— Тебя как зовут?
Юра поглядел на него сбоку. Водителю было лет двадцать, не больше. Юра ответил обдуманно:
— Юрий. А тебя?
— Василий, — сказал водитель, нисколько не обидевшись. — Ты пилот?
— Нет. Я рабочий. Сварщик. А ты?
— Метеоролог.
Что-то широкое и темное соскользнуло с низкого красного неба, пересекло дорогу и мгновенно скрылось в пустыне.
— Что это? — спросил Юра.
Василий ответил не сразу. Он что-то тронул на пульте, сейчас же приглушенно завыла сирена и вспыхнули яркие фары.
— Не знаю, — сказал Василий. — Никто не знает. Здесь много такого, чего никто не знает. Черным черно, как чёрна в`орона.
— Птица?
— Почему птица? Я говорю — никто не знает. Да нужды нет, и так справляемся.
Юра презрительно сказал:
— Тоже мне... местные жители.
Василий спокойно заметил:
— Ты это брось, молодший. А то я тебя того... выше дерева стоячего.
— Любопытно посмотреть.
Некоторое время водитель молчал. Затем сказал в своей странной былинной манере:
— Наказать бы тебя, добер молодец, по нагому телу за нахальны речи.
— Ладно, не сердись, — примирительно сказал Юра. — Я только удивился, что вы здесь живете и не знаете, что здесь водится.
— Только нам здесь и дела, что этим барахлом заниматься!
Следующим этапом разработки сюжета повести идет так называемый «обратный план действия», написанный как бы с конца повествования. В плане появляется глава о Бамберге (правда, еще не на окончательном месте) и впервые высказывается главная идея повести.
Эпилог.
Н. Букет незабудок — Дауге встречает на ракетодроме потрясенного Быкова.
Н — 1. Стажер прибыл к месту работы, встречает товарищей, приступает к работе. Квинтэссенция смысла книги — изменения в душе стажера.
Н — 2. Гибель Портоса. С момента, когда они начинают гибнуть, гибель, появление Быкова и отчаяние Быкова.
Н — 3. Сцена первая: Юрковский тайно будит Михаила Антоновича, и они улетают. Сцена вторая: Жилина поднимает Быков — в погоню! Быков — попытка связи с М. А., диспетчерская, подслушанный разговор. Сцена третья: бой в ракете, где в ход вступает стажер. Сцена четвертая: старт на пеленг бота. Жилин ловит последний зов Крутикова.
Н — 4. Стажер прощается и переносит пожитки на швейцарский корабль. Быков не поддается Юрковскому, Крутиков ночует на боте.
Н — 5. Рейс, критика следопытства, гигантская флюктуация.
Н — 6. Юрковский расправляется с автократом.
Н — 7. Планета под пятой автократа.
Н — 8. Астероиды, смерть-планеты. Расправа Юрковского с лихачами. В основном расправу чинит Быков. Ворчание Юрковского, что Быков превышает власть. Опыт с гравитацией.
Н — 9. Умиротворение разложившейся базы. Рудники астероида. Космический жемчуг. Спэйс-пёрл. Большая часть рудников принадлежит компании. И банда свободных охотников. Грызня и стрельба. Советский надзиратель — незаинтересованная сторона. Не справившись, послал СОС. В ужасе, что Юрковский один, без армии. «А где остальные?» Арест, атомные торпеды. «Смертники... коммунисты» — из глубины комнаты по-русски, змеиным шепотом. Быков, не оборачиваясь: «А ты как думал, сволочь!» Юрковский напоследок пригрозил сообщить американскому патрулю. Хихикают. «Капитану Джонсону. Он мой личный друг и не откажет мне в маленькой любезности». Лица вытягиваются.
Н — 10. Бытовая сцена. Показать Юрковского барином, зазнайкой. Подписывает бумаги. «Ванюша, это передай через час открыто, а это — моим кодом. Э... Юра. Сбегай в мою каюту и принеси бювар». Подготовка к концовке Н — 6: «Вот и из Володьки может получиться такое». Володя, знаешь, о чем я сейчас подумал? Знаю, — угрюмо ответил Юрковский.
Н — 11. Облава на Марсе.
Н — 12. Подготовка облавы. Необходимость облавы.
Н — 13. Один из первых дней рейса. Стажер бродит по кораблю и приглядывается. Описание корабля. Корабль — уютный дом межпланетника. Приглядывается к людям.
Н — 14. Мирза-Чарле. Мучения стажера.
Этому варианту плана соответствует сохранившаяся глава «Облава». Неизвестно, писали ее Стругацкие для «Стажеров» специально, или это был ранний рассказ, который вроде бы удобно ложился в повествование, или это была оказавшаяся невостребованной новелла из ПXXIIВ, но в данном раскладе материалов она соотносится именно к этому плану «Стажеров», потому что в предыдущем плане еще нет главы, где показывалась бы необходимость облавы, а в следующем Стругацкие уже придумали запоминающееся название для марсианского хищника...
У начальника Базы был кабинет — маленькая низкая комната без окон, со стенами из гофрированной пластмассы. Начальник сидел за столом и, рассеянно щелкая переключателем селектора, слушал, как его заместитель по строительству Виктор Гайдадымов орет на его заместителя по материально-техническому обеспечению Ибрагима Константиновича Иваненко. Гайдадымов требовал вездеходы, которые Иваненко накануне поставил на профилактический ремонт. Иваненко, красноглазый от усталости и зверски небритый, отбивался очень ловко. Характерно, что ни тот ни другой не смели обратиться за поддержкой к начальнику: в глубине души каждый сознавал, что прав все-таки противник. Начальнику наконец надоел этот крик, и он сердито сказал:
— Достаточно. Садитесь оба.
Заместители сели. Иваненко сейчас же сунул руки в рукава, втянул голову в пушистый воротник дохи и прикрыл глаза. Гайдадымов яростно шмыгнул покрасневшим носом и уставился на начальника. У обоих заместителей были бледные худые лица с дочерна загорелыми скулами и надбровьями.
— Договоримся так, — сказал начальник. — Сколько у вас инженеров на строительных работах, Виктор?
Гайдадымов снова шмыгнул носом и сказал:
— У меня программа летит. Меня астрономы едят.
— Я спрашиваю, сколько инженеров ты взял на стройки?
— Ну, восемь, — неохотно сказал Гайдадымов.
— Отдашь их в ремонтные мастерские. Ибрагим Константинович, за двое суток кончите ремонт?
Иваненко спал.
— Кончит, — сказал начальник. — Через двое суток получишь свои вездеходы и моих инженеров.
— За двое суток астрономы меня съедят, — сказал Гайдадымов.
— Да нет, не съедят, Витя, — сказал начальник. — Посылай их ко мне. Пошли ко мне Рихтера, хорошо?
— Они к вам не пойдут. — Он достал платок и шумно высморкался. — Собственно, они и меня-то не едят. Просто работают, как бешеные. Мне на них смотреть стыдно.
В коридоре загремели свинцовые подметки, и в дверь постучали.
— Войдите, — сказал начальник. Он покосился на часы. Было десять часов вечера.
В кабинет вошли четверо, и в кабинете сразу не осталось ни вершка свободного места. Это были Следопыты, археологи, работающие вне Базы. Они месяцами копались в марсианских песках, разыскивая Следы исчезнувшей цивилизации, и появлялись на Базе очень редко. Следопыты работали совершенно самостоятельно, База только снабжала их продовольствием и иногда машинами. Начальник даже не всех знал в лицо, но этих он знал: Опанасенко, Морган, Альварес и Хасэгава — старожилы и самые лучшие разведчики Марса.
— Здравствуйте, Борис Максимович, — прогудел Опанасенко.
— Здравствуйте, товарищи, — сказал начальник. — Рад вас видеть, садитесь. Садиться, правда, не на что.
— Благодару вас, — сказал Хасэгава. — Мы будем стоять.
— Мы к вам с просьбой, — сказал Опанасенко. — Нам нужны машины.
При слове «машины» Гайдадымов нехорошо усмехнулся, а Иваненко, не открывая глаз, сказал:
— Очень сожалею, но машин, извините, нет.
— Здравствуйте, Ибрагим Константинович, — сказал Опанасенко. — А мы нефть нашли.
— Где? — Иваненко приподнял набрякшие веки и поглядел на археолога.
— Шестьдесят километров к востоку. Подступы идеальные.
— Это хорошо, — сказал Иваненко. — Кроки сняли?
Опанасенко, широко улыбаясь, расстегнул доху, вытянул планшет и извлек из него несколько сложенных листков бумаги.