1. Замедление и убыстрение темпа времени
2. Превращение времени в энергию и обратно
3. Подкласс третий — СИТУАЦИИ «ШИВОРОТ-НАВЫВОРОТ»
1. НЕСООТВЕТСТВИЕ ОТКРЫТИЯ УРОВНЮ ОТКРЫВАТЕЛЯ
1. Открытия, сделанные идиотами, например, «эффект Уорпа»
2. Незаметный человек, вдруг делающий великое открытие
2. ПОДВИГИ, СОВЕРШЕННЫЕ НЕГЕРОИЧЕСКИМИ ЛЮДЬМИ
1. Подвиги новичков
2. Подвиги незаметных людей
7. КЛАСС СЕДЬМОЙ — «ФАНТАСТИЧЕСКИЕ ЖИВОТНЫЕ»
1. Подкласс первый — ЖИВОТНЫЕ, ОБИТАЮЩИЕ НА ЗЕМЛЕ
1. ЖИВОТНЫЕ, ИМЕЮЩИЕ ЕСТЕСТВЕННОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ
1. Составные организмы, типа «хозяина бухты» С. Гансовского
2. Карликовые животные
2. ИСКУССТВЕННО СОЗДАННЫЕ ЖИВОТНЫЕ
1. Животные с аномальным количеством тех или иных частей тела
2. Гибриды
2. Подкласс второй — ИНОПЛАНЕТНЫЕ ЖИВОТНЫЕ
1. ТРАНСФОРМИРОВАННЫЕ ЗЕМНЫЕ
1. Гигантские микробы
2. Амебообразные формы
3. Электро-медузы
4. Гибриды, например, хаши А. Толстого
5. Земные формы, имеющие аномальные размеры
6. Земные формы, имеющие одно или несколько необычайных свойств, например, прозрачность
Первый опубликованный рассказ Стругацких (если не считать отрывка повести «Извне», напечатанного как отдельный рассказ) сохранился в нескольких черновых вариантах. Работа над рассказом велась в основном в сторону сокращения текста, уменьшения научности и увеличения увлекательности. Была переделана завязка рассказа — убран эпизод, предшествующий тому, как Урм остался один.
Урм стоял посередине комнаты, а Николай Петрович и Ратиани озадаченно глядели на него. Затем они поглядели друг на друга. Николай Петрович сказал:
— Попробуем еще раз?
— Попробуем.
Николай Петрович откашлялся.
— Урм, — начал он, — подойди...
— Пароль, — торопливо подсказал Ратиани.
— Урм-Ар, подойди сюда.
Урм медленно повернул к ним плоское лицо. Они затаили дыхание. В узких глазах Урма зажглись и мгновенно погасли зеленые огоньки. Сухой, лишенный интонаций голос произнес:
— Не хочу.
— Неслыханно, — пробормотал Ратиани.
— Урм-Ар, — сказал Николай Петрович, четко выговаривая каждый слог, — Урм-Ар, почему ты не хочешь подойти?
— Мне надоело, — ответил Урм.
Николай Петрович выругался.
— Погоди. — Ратиани поскреб подбородок, подумал. — Вот что. Урм-Ар, помножь двести пятьдесят семь тысяч шестьсот тридцать девять на триста восемьдесят три.
Прошла секунда, другая.
— Ответ, — сказал Урм. — Девяносто восемь, точка, шестьсот семьдесят пять, точка, семьсот тридцать семь.
— Правильно? — спросил Николай Петрович.
Ратиани пожал плечами.
— Откуда я знаю? Я же не считал... Наверное, правильно.
— Ты заметил, что он считает медленнее?
— Пожалуй.
Они помолчали. Ратиани грыз ногти. Николай Петрович встал и обошел вокруг Урма.
— Фантастический урод, — пробормотал он. — Похож на помесь купеческого комода с кенгуру.
Урм невозмутимо молчал. Николай Петрович вернулся к столу и посмотрел на Ратиани.
— Ну, что будем делать?
Ратиани опять поскреб подбородок, скрипя двухдневной щетиной.
— Не знаю, дорогой, — сказал он. — Не знаю. Странное дело. В жизни не видел ничего подобного.
— Сознательное неповиновение, — сказал Николай Петрович. — Подумать только! Он не хочет, ему надоело... Прямо голова кругом идет. — Он наморщил лоб, шумно вздохнул. — Сознательное... Чушь, конечно. Но сами мы не разберемся. Придется оставить для Стремберга. Стремберг...
— Товарищ Стремберг вышел, — объявил Урм. — Что ему передать?
Ратиани схватился за голову, а Николай Петрович вскочил, разъяренный.
— Передай Стрембергу, скотина ты этакая, что в тебе слишком много ослиного упрямства!
— Хорошо, — безразлично сказал Урм.
— Черт знает что. — Николай Петрович сел, затем снова вскочил. — Слушай, Ратиани, либо это огромная, небывалая победа, либо...
Он замолчал.
— Либо? — спросил Ратиани.
— Либо... Посмотри на Урма!
Урм тихонько покачивался на коротких ногах, поворачивая куполообразную голову вправо и влево. Черные отполированные раковины ушей шевелились, в глазах вспыхивали и гасли зеленые огоньки.
— Кто-то идет, — сказал Ратиани.
Дверь распахнулась, и на пороге появились Стремберг и инфраоптик Костенко, оба веселые, замерзшие, с ног до головы покрытые снегом.
— Наконец-то, — пробормотал Николай Петрович.
— Добрый вечер, дрессировщики! — крикнул Стремберг. — Как дела?
— Здравствуйте, как поживаете, — сказал Урм.
— Отлично, Урм, здравствуй, Урм.
Костенко отряхивал доху и топал ногами в унтах, не спуская глаз с Урма.
— Вот ты какой, оказывается, — сказал он. — Я думал, ты повыше, постройнее.
— Ничего. — Стремберг вытер мокрое красное лицо носовым платком. — Ничего, нам его не женить. Правда, Урм-Ар?
— Для передачи Стрембергу, — сказал Урм. — Во мне слишком много ослиного упрямства.
— Что такое? — изумленно спросил Стремберг.
— Слишком много ослиного упрямства, — повторил Урм.
Стремберг повернулся к Николаю Петровичу.
— Это еще слишком мягко сказано, — мрачно проворчал тот. — Он не слушается.
— То есть?
— Он отказывается выполнять приказания, — пояснил Ратиани. — Говорит, что ему надоело.
Костенко захохотал, разевая широкую белозубую пасть.
— Может быть, требует прибавки жалования?
— Может быть, — сухо ответил Николай Петрович.
Стремберг сел к столу, взял у Ратиани папиросу, закурил.
— Рассказывайте, — потребовал он.
— А что здесь рассказывать? — сердито сказал Николай Петрович. — После обеда, когда ты уехал, взялись за проверку логических цепей. Шахматные задачи, интегральные уравнения и прочее. Сначала все шло хорошо. Но когда перешли на систему силы и движения... Да ты попробуй сам.
— И попробую, — сказал Стремберг. — Урм-Ар, шаг назад!
Урм качнулся, но не двинулся с места. Костенко перестал улыбаться.
— Смотри-ка...
— Урм-Ар, шаг вперед!
— Не хочу, — сказал Урм.
Воцарилось молчание. Костенко встал и отошел к двери.
— Я плохо разбираюсь в этих ваших анализаторах и полях памяти, но... Мало ли что ему придет в голову!
Стремберг положил окурок на край стола.
— Та-ак, — медленно сказал он. — Это я, пожалуй, не учел.
Николай Петрович и Ратиани вопросительно взглянули на него.
— Что ты не учел? — осведомился Николай Петрович.
— Понимаешь... Мне еще не все ясно, конечно. Может быть, спонтанные дуги... Господи, конечно! — Он хлопнул себя по лбу. — Конечно, спонтанные дуги! Институт битком набит счетными машинами, а я, идиот, не попытался даже рассчитать возможные варианты рефлексов! Но тогда...
Стремберг остановился, уставившись на Урма невидящим взглядом.
— Ничего не понимаю, — честно признался Ратиани.
— Я тоже, — сказал Николай Петрович.
— И я тоже, — подумав, сказал Костенко. — Что такое спонтанные дуги?
— Спонтанные дуги, — рассеянно сказал Стремберг, — это самопроизвольно возникающие дуги.
— Понятно, — упавшим голосом сказал Костенко.
— Слушайте, товарищи. — Стремберг вскочил на ноги и крепко потер ладони. — Если я не ошибся, это будет изумительное открытие. Мы перевернем всю нашу науку... — Он взглянул на часы. — Десятый час. На сегодня довольно. Сейчас едем ко мне ужинать, о делах больше ни слова.
Николай Петрович нерешительно оглянулся на Урма.
— Нет, нет, — сказал Стремберг. — Отложим до завтра. Вам нужно как следует отдохнуть, а мне как следует подумать. Завтра у нас много нового и, обещаю вам, весьма и весьма интересного. Спонтанные дуги, черт побери! Программирование было перед обедом, а после обеда появились спонтанные дуги. Разумеется, программа триста тридцать три и спонтанные дуги... Пошли, одевайтесь. Жена обещала угостить нас превосходным шашлыком. Ратиани, любишь шашлык?
— Люблю, — ответил Ратиани. У него был слегка обалдевший вид.
Николай Петрович выходил последним. На пороге он задержался, чтобы погасить свет. Когда лампа погасла, в темноте сверкнули искрами глаза Урма. Николай Петрович передернул плечами и захлопнул дверь.
— Фантастический урод, — пробормотал он.
[Далее текст отсутствует.]
Была убрана слишком наукообразная и скучная концовка рассказа:
Николай Петрович Востряков, заместитель директора Института Экспериментальной Кибернетики, рассказал авторам следующее.
Идея УРМа — Универсальной Рабочей Машины — возникла в связи в необходимостью создания автоматов для работы в чрезвычайно сложных, неподдающихся предварительному учету обстоятельствах.
Как известно, любой кибернетический механизм программируется в соответствии с условиями его работы. Например, кибернетические землеройные машины, обслуживающие строительство Большого Кара-Кумского Канала, рассчитаны на сравнительно простые операции: они выбирают грунт в заданном направлении и на заданную глубину, автоматически сменяют изношенные или сломавшиеся детали. При резких непредвиденных изменениях структуры или плотности грунта они сигнализируют диспетчеру, который меняет их программу применительно к новым условиям. Благодаря этому, между прочим, было сохранено для археологов большое древнее захоронение, оказавшееся на трассе канала.
В подобных машинах, рассчитанных на простые и монотонные операции, роль управляющего центра — «мозга» — выполняют несколько десятков реле. Этим машинам не нужна память, они обходятся весьма несложным набором восприятий — изменения прочности грунта, изменения температуры, давления ртутного столба и так далее.
Другое дело, если машина предназначена для разнообразных действий в непрерывно меняющейся сложной обстановке.
Для разработки и создания моделей таких машин был организован Институт Экспериментальной Кибернетики, и УРМ является своего рода творческим отчетом огромного коллектива ученых, инженеров и техников за пятнадцать лет напряженного труда.