Так считает господин Барац. Слышите, любители прогуливаться на Патриарших прудах? Слышите, любители входить в тот самый подъезд и едва ли не благоговейно подниматься к той самой «нехорошей» квартире? Слышите, ежегодно устраивающие в день рождения Булгакова настоящий шабаш во дворе знаменитого дома? Кричащие: слава тебе, Сатана!
И опускающие в специально поставленный здесь почтовый ящик послания Воланду!
(Кстати, Воланд ведь может ответить. И отвечает!)
Итак, иудейский взгляд опознал в герое Булгакова Ангела Смерти. Вот кто завладел талантом писателя! Нельзя не согласиться: «Смерть, одновременно и пугающая, и притягательная, становится, можно сказать, главным героем его произведений». Помните, в «Роковых яйцах»? Там ведь не просто зоологический феномен описан. Он наполнен сугубо инфернальным смыслом. «Бесы, сеющие разрушение и смерть, мстят всему живому. На это же указывает их «огненное дыхание» и жар, не свойственные вообще-то хладнокровным рептилиям. Примечателен и адрес, откуда они начинают поход на Москву: село Никольское… То самое, где получил наркотическое посвящение сам Булгаков, зачарованный смертоносной красотою сжимающихся огненных змеиных колец». Библейский левиафан тоже только кажется рептилией: «Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя. На шее его обитает сила, и перед ним бежит ужас… он царь над всеми сынами гордости» (Иов 41:11–14, 16, 23–26).
Еще цитата из Арье Бараца (которая является очередной попыткой представить отсутствие Света, тьму, как нечто самоценное, — но уже на каббалистический манер): «…Булгаков вкладывает в уста Воланда вполне отчетливую концепцию, целиком соответствующую каббалистической концепции «искр» добра и неизбежно покрывающих их «скорлуп» зла: «Что бы делало твое добро, — спрашивает Воланд Левия Матвея, — если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени?.. Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все деревья и все живое из-за твоей фантазии наслаждаться голым счастьем?»
В самом деле, согласно иудаизму, искры (ницоцот) и скорлупы (клипот) — неотделимы друг от друга. Иными словами, противостоя Тьме, сам Свет всегда есть уже сочетание Света и Тьмы, как Жизнь всегда есть сочетание Жизни и Смерти. Без Смерти, которую Жизни приходится преодолевать, немыслима сама жизнь… Именно поэтому такого рода прозрения могут выговариваться в иудаизме (и у Булгакова) Ангелом Смерти».
Вывод о духовном значении популярного романа израильский публицист делает однозначный: «То, что Булгаков иудаизировал Евангелие, то, что в форме романа он расправился с «Христом керигмы» (т. е. христианской традиции. — Ю.В.) — знаменательно, но не ново. Множество авторов христианского мира уже проделали это до него. Новым явилось то, что он иудаизировал также и Сатану. Причем иудаизировал оба эти образа в связи друг с другом. Ведь именно Сатана подтверждает истинность описываемых в романе евангельских событий, т. е. ту самую «абсолютно точную» версию («исторического Иисуса»), которая приходит на смену традиционной «путанице» («Христу керигмы»)».
Что ж, наверно, это наиболее четко сформулированная суть миссии, ради выполнения которой Булгаков и получил «посвящение в литературу». (С учетом страшной миссии, которую выполнял Булгаков, можно совсем иначе взглянуть и на российскую историю попыток экранизации знаменитого романа. «Честь», доставшаяся режиссеру Бортко, в духовном плане весьма сомнительна. Видит Бог, он еще позавидует тем, кому сделать такой фильм (или выпустить его в прокат) не удалось. На этом фоне подлинные или полулегендарные истории о том, как «какие-то» силы долгое время не давали сделать экранизацию, являются весьма символическими.
В прессе писали, например, что решению Э. Климова отказаться от съемок предшествовала некая загадочная история, связанная с режиссером Владимиром Наумовым, который был близко знаком с женой Булгакова Еленой Сергеевной и тоже хотел снимать «Мастера и Маргариту». Наумову не разрешили снимать — ведь разрешение уже было дано Климову. Наумов был этим фактом, естественно, раздосадован. Тогда, по его словам, произошла одна невероятная история: «Было лето, было жарко. Я провожал жену с дочкой отдыхать на юг, сам оставался в Москве работать. Вернулся усталый домой. Лег спать, но не спалось. Читал какую-то книжку, когда раздался звонок в дверь. Я взглянул на часы — было около часа ночи. Очень удивившись, я решил, что принесли телеграмму или, почему-то, вернулись мои.
Встал, пошел в прихожую, в полутьме споткнулся и больно ударился бедром о телефонную тумбу. Включил свет. Собака, обычно лаем бурно реагирующая на все звонки в дверь, странно поскуливает, забившись в угол. Я смотрю в дверной глазок — на площадке в длинной шубе стоит Елена Сергеевна и улыбается. Совершенно обалдев, открываю дверь. Елена Сергеевна говорит: «Володя, извините за такой поздний визит, но просто дело очень серьезное. Входить не буду: внизу в машине меня ждет Михаил Афанасьевич (!). Зная, какое у вас сейчас настроение, я пришла вас успокоить: этот режиссер картину снимать не будет.
И вообще — не будут». Елена Сергеевна попрощалась, вошла в лифт, дверца закрылась, тут же открылась, она состроила смешливую рожицу, дверца закрылась, лифт ушел.
Я возвращаюсь в квартиру, запираю дверь, ложусь спать. Утром просыпаюсь с головной болью: что за чертовщина мне приснилась? Иду в ванную принимать душ — и вижу на своем бедре огромный синяк». Правда это или художественный вымысел, неизвестно, но только Климов так и не снял «Мастера и Маргариту».
А вот другой сюжет. В начале 90-х на «Мастера и Маргариту» замахнулся режиссер Юрий Кара. Когда шли съемки, и критики, и потенциальные зрители затаили дыхание. Снимались только звезды: Мастер — Виктор Раков, Маргарита — Анастасия Вертинская, Воланд — Валентин Гафт, Иешуа — Николай Бурляев, Понтий Пилат — Михаил Ульянов. Однако общественность так и не увидела на экране «Мастера и Маргариту». Продюсеры из фирмы ТАМП не позволили фильму выйти в свет. Они утверждали, что он плохо смонтирован. Юрий Кара подал в суд на ТАМП. Судились долго, и в итоге получилось, что претензии Кары не обоснованы. Но самое странное, что единственный экземпляр фильма пропал. Руководство ТАМПа решило отдать «Мастера и Маргариту» на сохранение кому-то из своих людей. Человек надежно спрятал копию фильма, но потом скоропостижно скончался, так никому и не рассказав, где тайник).
Так что прелестный роман Мастера можно вполне рассматривать в контексте давно уже ведущейся иудаизации библейских сюжетов. Истоком этого процесса является деятельность иудейских книжников-масоретов, которые в IV–V веках после Рождества Христова выбросили из ветхозаветных текстов все пророчества о Спасителе. Например, слова 21-го псалма о пронзении рук и ног превратились в такую фразу «как лев руце мои и нозе мои».
Именно масоретские тексты были взяты за основу Библейским обществом для издания Священного Писания. По поводу этой порчи текстов еще святитель Филарет Московский писал, что здесь очевидна «неблагонамеренная рука еврея, искавшего средства уклоняться от силы пророческого свидетельства о распятии Господа». Работа продолжается. Теперь Библейское общество готовит такой перевод Библии, который устроил бы не только все «христианские» секты и ислам, но даже и иудаизм.
Кто такой Га-Ноцри?
Помните, как Христос (или некто, вроде бы напоминающий Его) назван в романе Михаила Афанасьевича? Иешуа Га-Ноцри. Что за имя такое? И стоит ли смущаться появлением этого персонажа? Ведь Га-Ноцри описан, кажется, с симпатией… (Хотя и производит несколько меланхолическое впечатление, тихо бубня себе под нос о том, что его ученики-де все напутали). Вот что писал, однако, профессор Н. Н. Глубоковский: «Нам приводится много иудейских голосов, благоприятных Христу и даже восхваляющих Его, но все они идут лишь из свободно-либерального лагеря еврейства и базируются собственно на антихристианском уничижении Господа Спасителя, поскольку провозглашают Его евреем по самому своему учению и присвояют себе как полную иудейскую собственность, считая наше церковное понимание позднейшим «извращением» и подменою подлинного, первоначального христианства (…) Еврейство касательно Иисуса (ср. Деяния V, 40) еще во времена апостольские воспрещало проповедовать «имя сие» (Деян. IV, 17–18), говоря о Христе косвенно, как о «человеке том» (V, 28), а после обозначая Христа безличным термином — ha-nozri (…) — другой (именно тот, который фигурирует в кощунственных иудейских легендах, отличный от достопочтенных для иудейства Иисусов, напр. Навина)».
Вот кто такой Га-Ноцри! Это кощунственная пародия на Христа из талмудических иудейских легенд. Для неоиудеев это «некто», которого они вообще хотели бы превратить в пустое место.
В 1631 году заседавший в Польше Верховный иудейский синод постановил при переизданиях Талмуда избегать ненавистного для иудеев Имени. Это было сделано из конспирации — с учетом возросшего числа христиан, изучивших еврейский язык. «Посему мы повелеваем на будущее время при новых изданиях наших книг оставлять пробелы там, где говорится об Иешуа Га-Ноцри, и отмечать эти пробелы знаком «О». Знак этот даст понять каждому раввину и вообще каждому учителю существование пропуска, который и должен быть дополнен из устного предания. При помощи этого средства ученые ноцримы лишены будут повода нападать на нас по этому вопросу».
Не случайно булгаковский Иешуа — образец именно талмудических измышлений о «недостойном происхождении Иисуса». Иешуа объявляет себя человеком, не помнящим своих родителей (позже, во сне Пилата, он называет себя «подкидышем, сыном неизвестных родителей»). Так вот, этими словами он не просто сообщает факт своей биографии, но причисляет себя к определенной социальной страте — «асуфи». Талмуд говорит о ней так: «Кто называется «асуфи»? Тот, кого подобрали на улице, и он не знает ни отца своего, ни матери своей». Положение этой группы в обществе описывается еще короче: «Асуфи» — низший из десяти родов людей» (Талмуд. Мишна, Кидд., IV. 2 и IV. 1).