Не раз в мировой истории случается так, что дух творчества выбирает для себя какую-либо эпоху или землю. Тогда мы говорим: genius saeculi, т. е. «дух времени», или же genius loci — «дух места». Принимая эту категорию мышления, мы можем задуматься над тем, как в V в. до Рождества Христова (и в сопредельные ему времена) в Греции соединились оба этих «духа». Тогда греческая земля произвела на свет величайших философов, драматургов, писателей и художников. Например, таких как: Сократ, Платон, Аристотель, Софокл, Эсхил, Еврипид, Аристофан, Сафо или Фидий. В случае Польши мы можем именно так говорить о Кресах, месте, где аккумулировалась творческая энергия.
Вспомним, что как раз в научных и литературных произведениях мы находим самые важные идеи и отражения общественно-политических и творческих течений социальной жизни. Культура — это дорога, которая неустанно открывает для нас нашу жизнь, а память, в которой содержится история, — это большое зеркало, в котором истина ищет сама себя. Вспомним также, что то, что более шести веков формировалось на землях польского пограничья, в глобальном масштабе было большим историческим экспериментом.
Но не только литература формирует чувства, восприимчивость и новые понятия. Это делают также люди искусства, а среди них — художники, например, такие как: Артур Гротгер, Леон Хвистек, Ян Матейко, Юлиан Коссак, Войцех Коссак, Генрик Родаковский, Эуге-ниуш Гепперт, Мария Давская[183]. Немало в творчестве каждого из них мотивов польского пограничья.
Отдельную категорию составляют актеры, режиссеры, певцы и постановщики. Перечислим самых известных: Войцех Богуславский (актер, режиссер, писатель, связанный с Львовским театром); Людвиг Сольский (актер, выступавший во Львове); Леон Шиллер (режиссер, ставил спектакли в Вильне и Львове); Хелена Моджеевская (выступала во Львове и Бжежанах); Эрвин Аксер (театральный режиссер, детство и юность провел во Львове); Анджей Хиольский (певец, баритон, родившийся во Львове); Адам Ханушкевич (режиссер, родившийся во Львове); Рышарда Ханин (актриса, родившаяся во Львове); Анджей Тшос-Раставецкий (режиссер, родившийся во Львове); Анджей Жулавский (режиссер, писатель, родился во Львове); Барбара Биттнер (танцовщица, прима-балерина, родилась во Львове); Ры-шард Петруский (актер, детство и юность провел во Львове); Игор Пшегродский (актер, чье творчество связано с Вильно); Артур Млод-ницкий (актер, театральный режиссер, Львов); Эдвард Любашенко (актер, Белосток); Войцех Пшоняк (актер, родился во Львове); Анджей Щепковский (актер, работал во Львове); Чеслав Немен (Юлиуш Выджицкий, родился под Новогрудком, автор-исполнитель); Станислав Скровачевский (композитор, дирижер, родился во Львове).
Этот богатый литературный и художественный пейзаж веками формировал польское самосознание и создавал образ Польши в мире. Ничего удивительного, что во времена всех военных бурь и невзгод агрессоры, в первую очередь, ликвидировали польскую интеллигенцию, в особенности ученых и людей творчества. То же самое произошло и на польском пограничье. Немцы уничтожили многих польских писателей и профессоров. Советские власти убивали их и ссылали в Сибирь. А дело их завершили убийцы из УПА. Они хотели стереть любые следы польской культуры на Кресах.
Стоит ли говорить о Кресах и геноциде, который учинили формирования ОУН-УПА в отношении польского, еврейского, чешского, русского населения и самих украинцев? Вопрос просто абсурдный, но я задаю его, поскольку он появляется в публичных дебатах. Можно задать и вспомогательные вопросы. Стоит ли говорить правду? Стоит ли эту правду выражать? Вот в чем у меня нет сомнений. Правда — это фундамент развития человека и мира. Если кто-то уговаривает меня не говорить правду о геноциде, он тем самым уговаривает меня лгать, поскольку умолчание — это форма лжи, и уговаривает меня делать гораздо худшее — встать на пути развития человека и мира.
Истоки геноцида, совершенного Организацией Украинских Националистов и Украинской Повстанческой Армией в отношении поляков, следует искать в сильно развитых в Европе в межвоенный период общественных движениях и партиях крайне националистического и фашистского толка. Фашистские идеи, буйным цветом распустившиеся в Италии и Германии, дошли также и до украинских националистов, ищущих возможности создания собственного государства и населяющих земли Второй Речи Посполитой, а прежде всего ее Юго-Восточное пограничье.
Главный идеолог украинских фашистов Дмитро Донцов в своей книге под названием «Национализм», ссылаясь на Вольтера, Дарвина, классиков революционного социализма, а также любителя большевиков Густава Сореля, писал в том числе: «Творческое насилие […], вот основа почти каждого общественного процесса, путь, которым побеждает идея»[184].
Украинские фашисты из формирований ОУН-УПА извлекли из этих идей выводы, которые привели их к геноциду поляков, евреев, армян, русских, чехов и самих украинцев, которые сопротивлялись так понимаемому «прогрессу».
Фанатизм и принуждение, в свою очередь, «выполняют неотъемлемую функцию в общественной жизни»[185].
Из этих идей лидеры партии конструируют конкретные программы, политические и военные планы. Они весьма подробно воплощают в жизнь «творческое насилие». Донцов ссылается на творцов революционного социализма: «Без насилия и железной беспощадности ничего не создано в истории»[186].
«Сочинение» Донцова было изданов во Львове в 1926 году, а тремя годами позже, в 1929 была создана Организация Украинских Националистов. В предисловии к польскому изданию «Национализма» Богумил Гротт, ссылаясь на Виктора Полищука, пишет:
«Устранение поляков было записано в качестве цели в программе ОУН уже в 1929 году. В годы Второй мировой войны и в первые годы после нее украинские националисты реализовали данную цель с величайшей жестокостью»[187].
В конце 1942 года возникает вооруженное крыло Организации Украинских Националистов — Украинская Повстанческая Армия. Внутри националистического лагеря, в ожесточенной борьбе, побеждает фракция Степана Бандеры. В начале 1944 года Шухевич, один из руководителей ОУН-УПА на Волыни, издал приказ: «В связи с успехами большевиков надлежит ускорить ликвидацию поляков, истреблять их поголовно, сжигать польские деревни»[188]. На самом деле, истребление людей в массовом порядке началось уже в 1943 году, и этот приказ лишь подтверждает решение по уничтожению поляков.
Самым черным днем террора стало 11 июля 1943 года, когда банды УПА одновременно напали почти на 100 населенных пунктов на Волыни и поголовно вырезали их польское население, не щадя женщин, стариков и детей. Жертвами стали также священники, совершавшие богослужения у алтарей, а также монахи и монахини. В течение нескольких последующих дней и недель уничтожение польских деревень на Волыни продолжилось. Всего во время этой резни погибло около 60 000 поляков.
Но здесь важно не только убийство, а также то, как они совершались, и мученическая смерть, которую приняли десятки тысяч невинных людей. Убийцы издевались над жертвами при помощи таких орудий как: ножи, штыки, секиры, вилы, пилы, серпы, гвозди и молотки. Женщинам отрезали груди и вырывали из их лона нерожденных детей, а на это место зашивали котов или крыс. Выкалывали глаза, ремнями сдирали кожу, отрезали языки и гениталии. Делали это, как правило, ночью, но убийства бывали и днем. Их совершали сотни УПА. В убийствах также принимали участие части СС. Об этом пишут как свидетели геноцида, так и историки-исследователи.
Одно из самых жестоких массовых убийств было совершено в Гуте Пеняцкой [Гута Пеняцька], в Тарнопольском воеводстве. Генрик Команьский и Штепан Секерка в своей книге “Ludobójstwo dokonane przez ukraińskich nacjonalistów na Polakach w województwie Tarnopolskim 1939–1946”, пишут:
«28 февраля 1944 года около 6 часов утра солдаты дивизии СС “Галичина” силой до 3 батальонов (около 1500 человек), вооруженные стрелковым оружием, минометами и артиллерией, окружили плотным кордоном Гуту Пеняц-кую. После сигналов ракетами: зеленая со стороны Майдана Пеняцкого, желтая от Пенек и красная от Жаркова, началось наступление. От огня минометов и тяжелых пулеметов загорелись постройки на окраине деревни. Кольцо быстро замкнулось, тем более что со стороны местной самообороны не было оказано никакого сопротивления.
Ночью, получив известие о приближении к Гуте Пеняцкой воинских частей, в лес были выведены польские партизаны и мужчины из самообороны. Деревня осталась практически без защиты. За украинскими эсэсовцами к деревне подъехали боевые группы ОУН-УПА и занялись грабежом и уничтожением укрывавшихся в постройках и подвалах поляков. По приказу немецкого командира и его заместителя — украинского офицера, большинство оставшихся жителей согнали в костел, школу и стоявший неподалеку большой хлев. Украинские эсэсовцы обыскали постройки, извлекая из них в основном стариков, женщин и детей. Их спрашивали о советских партизанах, а женщин также об их мужьях. Ограбленные постройки затем подожгли. Без перерыва были слышны выстрелы, взрывы гранат и треск пламени. Это продолжалось до 17 часов, после чего нападавшие уехали»[189].
Согласно описанию Команьского и Секерки, в Гуте Пеняцкой было уничтожено около 1100 человек. В работе кс. Юзефа Волчаньского “Eksterminacja narodu polskiego I Kosćioła rzimskokatolickego przez ukraińskich nacjonalistów w Małopolsce Wschodniej w latach 1939–1945”[190] содержатся шокирующие свидетельства католических священников, которые говорят о терроре против католической церкви, ужасающих убийствах священников и монахов, сожженных костелах, украденных литургических облачениях, а также об актах свят