Однако 27 сентября 2006 года Уголовный Трибунал по бывшей Югославии вынес неоднозначный приговор по делу Момчило Краишника, лидера боснийских сербов. Суд, приговорив его к 27 годам заключения, признал его виновным в массовых убийствах, преследованиях и изгнании несербского населения во время войны, но оправдал его, в свою очередь, по обвинении в геноциде, считая, что, хотя в Боснии совершался геноцид, невозможно однозначно доказать намерений преступников. Суд посчитал, что общей целью совершенных преступлений был этнический передел территорий посредством резкого изменения этнических пропорций. Свои убеждения суд подтвердил текстом постановления, принятого 12 мая 1992 года парламентом боснийских сербов, в котором, в качестве одной из стратегических целей, было указано «отделение сербов от двух других национальных меньшинств». Несмотря на предупреждения командиров, информировавших, в том числе, и самого обвиняемого, что это будет невозможно без геноцида, суд признал, что был совершен геноцид, однако виновные не хотели его совершать. Для формулирования дальнейших оценок, необходимо ознакомиться с обоснованием этого приговора. Однако не подлежит сомнению, что его тезисы о «случайном геноциде» весьма противоречивы, а само дело требует более широкого обсуждения.
Специфической чертой преступлений против человечности, а геноцида в особенности, является тот факт, что они могли быть совершены конкретными лицами, но в рамках преступной системы государственной организации, либо же, как в случае Волыни, политической организации, которая в сфере идеологии была связана с фашизмом и располагала вооруженным крылом в виде отрядов УПА. Организация Украинских Националистов, реализуя свою цель — создание независимого украинского государства, в своих программных положениях была организацией антипольской, антисоветской и антикоммунистической. После раскола в 1940 году возникли две организации — под руководством Степана Бандеры и Андрея Мельника. Третьей националистической группировкой руководил Максим Боровец. В результате взаимного соперничества, прибегая к насилию и террору, бандеровцы постепенно ликвидировали политических конкурентов. Прежде всего, именно УПА, боевые отряды ОУН и бандеровская служба безопасности, несут наибольшую ответственность за геноцид польского населения. Помимо конспиративной деятельности, ОУН-УПА оказала значительное влияние на украинскую общественность, осуществляя непосредственную власть в так называемых регионах. В связи с тем, что гитлеровские оккупанты могли контролировать только крупные населенные пункты и проводить карательные акции, польское население, окруженное стихийной массой украинцев, было абсолютно безоружным и беззащитным, а преступники были уверены в своей безнаказанности.
Весь фактический анализ обстоятельств, установленных следствием, однозначно указывает на то, что поляков убивали на Волыни из-за их национальной принадлежности. Считается, что в этнических чистках погибло около 60–80 тысяч человек, в том числе женщины, старики и дети, которые не могли представлять никакой военной опасности для украинских националистов. Имущество поляков расхищалось либо уничтожалось, постройки сжигались (если только это не представляло опасности для находившихся поблизости украинских хозяйств), продукты и инвентарь переходили в руки местных крестьян. Поляки, которым удавалось выжить, без имущества и средств к существованию, прятались в больших городах, где стояли немецкие гарнизоны. Лишенные каких-либо средств к существованию, поляки чаще всего угонялись на работы в Германию. Явлением, не имеющим прецедентов, стала необычайная жестокость преступников, убивавших наиболее изощренными способами, с использованием секир, вил и пил. Бегство с территории Волыни часто было для поляков единственной возможностью избежать физического уничтожения. Поляки, лишенные лидеров в результате проведенной ранее высылки их в Сибирь, а позже — действий украинских националистов, а также лишенные помощи польского государства и не имевшие вооружения, были для украинских националистов относительно легкой целью. Стихийно возникавшие отряды самообороны и только начавшее организовываться польское партизанское движение, не смотря на отдельные успехи в боях с нападавшими, не могли противостоять резне. Результат антипольской операции на Волыни не вызывает сегодня сомнений. Большинство населения польской национальности было уничтожено или вынуждено покинуть эти земли. Резня была организована под лозунгом «За свободную Украину, чистую этнически, Украину для украинцев». Уничтожали и жгли все, что было связано с польской культурой, чтобы было невозможным возвращение поляков в будущем. Убийства были тщательно спланированы и проводились организованно. Несмотря на сомнения относительно самого процесса принятия решения, приказ об уничтожении был принят руководящими кругами ОУН-УПА и реализован вооруженными отрядами украинских националистов и сагитированных ими крестьян. Без поддержки украинских масс геноцид не был бы возможен в тот масштабе, в каком это случилось на Волыни. В качестве определяющего фактора волынских событий следует назвать украинский национализм. Как верно заметил Тимоти Снайдер, подобный традиционный общественный уклад, давний раздел территорий, упадок польского государства и советские депортации имели место и на белорусских землях. Однако там, в отличие от Волыни, не дошло до этнических чисток поляков. Разницу определял национализм или его отсутствие. Белорусский национализм, в отличие от украинского, имел в предвоенной Польше небольшой политический вес. Он не принял также характера конспиративного движения. Если добавить к сказанному более ранние примеры решения на Волыни «еврейского вопроса» при активном участии украинской полиции, общую атмосферу жестокости войны и отсутствия жалости, то цепь факторов, позволявших реализовать преступный план уничтожения польского населения на Волыни, будет замкнута.
Планы украинских националистов получить на Волыни территории чистые этнически (главным образом речь шла о лицах польской национальности), были, в принципе, реализованы. Успех этой политики развеял сомнения части руководителей ОУН-УПА, до той поры скептически относившихся к массовым убийствам. Центральный провод решил, что уничтожение населения следует продолжать на территории Восточной Малопольши. Примененная в ходе проведенного следствия правовая квалификация по статье 118 УК наиболее полным образом демонстрирует криминальный характер действий, совершенных на Волыни, и учитывает не только весь спектр преступных деяний, но также указывает на цели, с которыми эти действия были предприняты. Данная квалификация дополнена Положением статьи 3 Закона о ИНП, которое дает правовое определение понятию преступления против человечности. Конвенция 1948 года предусматривает в статье 6 две возможности осуждения преступников, обвиняемых в геноциде. Обвиняемые могут быть осуждены непосредственно трибуналом страны, на территории которой были совершены преступные действия, либо же международным уголовным трибуналом. Это положение не ограничивает уголовной юрисдикции, опирающейся на иные принципы, нежели принцип территориальности, накладывая обязательства на государство, в котором совершено преступление. Оно указывает также на приоритет этого государства в вопросе осуждения преступника, что может иметь ключевое значение в случае решения вопроса об экстрадиции.
В компетенцию ни одного из существующих международных уголовных трибуналов не входит предоставление полномочий по рассмотрению дел, которые являются предметом уже возбужденного следствия. Этому противоречат компетенции ratione loci (местной собственности, как в случае Уголовного Трибунала по бывшей Югославии или Уголовного Трибунала по Руанде), или ratione temporis (согласно статье 11 Римского Устава Международного Уголовного Трибунала), под юрисдикцией которого находятся исключительно преступления, совершенные после принятия Устава. Согласно статье VII Конвенции 1948 года, геноцид не будет считаться политическим преступлением в случае, если речь идет о допустимости экстрадиции.
Следствием массового характера геноцида является разделение категорий участников преступления на преступников, которые отдали приказ на совершение преступления, или каким-либо образом участвовали в его подготовке, руководили действиями по уничтожению на разных командных постах и, наконец, лично совершали преступление. В свете выводов следствия необходимо принять во внимание также факт, что определенное число непосредственных виновников убийств было принуждено к ним угрозами и насилием. Малейшее непослушание каралось смертью. Известны также случаи, когда УПА вынуждала украинцев убивать ближайших членов семьи польской национальности. Укрывание поляков также часто грозило смертью в случае обнаружения. Как сказано выше, до настоящего момента не удалось сделать однозначных выводов относительно лиц из руководства ОУН-УПА, ответственных за принятие решения об уничтожении польского населения на территории тогдашнего Волынского воеводства.
Из установленных в ходе следствия фактов следует, что невозможно выявить позицию по отношению к событиям на Волыни предводителей ОУН-УПА, ответственных за руководство массовыми убийствами, а тем более невозможно привлечь их к ответственности по причине их смерти.
Считая, что некоторые из участников антипольских акций могут еще проживать на территории Украины, следствие считает нужным дополнить, что Украина признает Конвенцию 1948 года, ратифицированную во времена СССР. Также в Уголовном Кодексе Украины существует статья 442, которая практически является эквивалентом статьи 118 польского Уголовного Кодекса. На основании статьи 6 Закона о правопреемстве Украины от 12 сентября 1991 года, Украина подтвердила также обязательства, содержавшиеся в международных соглашениях, подписанных Украинской ССР до дня провозглашения независимости украинским государством. В том числе обязательства в рамках Конвенции об отсутствии срока давности для военных преступлений и преступлений против человечности, которая была ратифицирована на основании постановления Президиума Верховного Совета СССР от 25 марта 1969 года. На основании статей 54 и 55 соглашения между Польской Республикой и Украиной о правовой помощи и правовых отношениях в области гражданского и уголовного права, ратифицированного в Киеве 24 мая 1993 года, Украина, по предложению польской стороны, обязуется подвергать уголовному преследованию своих граждан, а также иностранцев, постоянно проживающих на ее территории, которые подозреваются в совершении преступлений на территории Польши. Территориальное ограничение места совершения преступления не распространяется на военные преступления и преступления против человечности. Требование преследовать подозреваемых в совершении геноцида, пребывающих на территории Украины, кажется единственным действенным способом при попытке привлечения их к уголовной ответственности. Процедура экстрадиции скорее всего не может быть применена в данном случае, поскольку из положений соглашения следует, что ей не подлежат граждане стороны-участницы соглашения (в данном случае Украины), либо лица, пользующиеся в данном государстве правом политического убежища (статья 61 Соглашения).