О спасшихся от резни в костеле членах семьи Зюлковских, а особенно о раненом Антонии Зюлковском, позаботился украинец Никон Дацюк. Помощь полякам оказывали также украинцы: Сава Ковтунюк, который несколько недель укрывал и кормил в своем хозяйстве три семьи Славиньских и семьи Романовских, Мацяшеков и Окульских, а затем маленькими группами выводил их в лес; Виктор Падлевский, помогавший семьям Филипеков, Романовских и 2 сестрам Славиньским — Юзефе и Веронике; Володимир Палачук, позаботившийся о семьях Павловских и Багнецких; Петро Парфе-нюк, который защитил Червинеков и семью Петра Славиньского; а также Остап Коханский и 60-летняя Параска Падлевская, которая на лошадях отвезла в госпиталь в Локачах раненого Влодзимежа Славоша Дембского.
Дембский также получил помощь от Любы Парфенюк.
«После убийства в костеле и сопротивления, во время которого я был ранен, меня перевезли в ее хозяйство. Там я лежал в хлеву до четверга, когда меня отвезли в госпиталь. Здесь укрывался также мой отец, и здесь были сложены наши личные вещи и некоторые ценные предметы. Через две недели родители были похищены и убиты уповцами, когда отправились к себе домой. Уповцы многократно приставали к Любе, чтобы она отдала им наши вещи, но она не отдала»[514].
2. Люлювка Венгерщизна, гмина Браны, Гороховский повят — польское поселение.
В результате нападения украинцев 16 июля 1943 г. погибло более 80 поляков. 14-летняя Иоланта Савицкая, раненная во время бегства, несколько дней лежала без сознания в нескошенном хлебном поле, после чего сумела добраться до знакомой украинской семьи Юрия Павлюка. Точно так же, как и 2 ее младшие сестры, Алина и Кристина, которые два дня прятались в поле.
«В этот момент, — вспоминает Иоланта Дудковская, урожденная Савицкая, — вышла жена Павлюка и начала причитать и просить, чтобы мы у них не оставались. Говорила, что они тоже погибнут, если будут помогать полякам. Она дала мне кусок хлеба и простокваши, перевязала раны [.]. Мы прятались в хлебах и спали в кустах малины. Мы знали, что если бы нас там нашли, тогда бы мы все погибли вместе с Павлюком».
Павлюки оказали помощь 21 поляку. Благодаря им группа поляков укрывалась в Люлювке в течение 3 недель. Сведения о поляках, укрывающихся у Павлюков, при помощи других украинцев, дошли до семьи Савицких из Горохова, которые организовали транспортировку выживших в город[515].
3. Каменка, гмина Людвиполь, Костопольский повят — немецкая колония, после выезда в 1940 г. немцев в Рейх — украинскопольское поселение.
В июле и августе 1943 г. уповцы убили около 20 поляков. Местные украинцы, братья Александр, Макар и Прокоп Майструки, содействовали спасению многих польских жителей Каменки и соседнего Городища, предостерегая их об опасности и оказывая помощь. 23 июля 1943 г. к Прокопу Майструку пришло 10 уповцев с приказом перебить всех поляков в Каменке. Затягивая время, Майструк угощал их, а в это время его жена предупредила потенциальных жертв, благодаря чему оставшиеся в Каменке поляки, в том числе семья Багиньских, успели убежать в лес и в поля. После чего выехали в Костополь и Березное.
Украинцы из Погореловки Шрамко и Грицько Опанасы отвозили на телеге убегающих поляков, за что были повешены уповцами в хлеву. Такая же судьба ждала украинца Нечипора, который предупредил польские семьи Файферов, Миллеров и Созаньских, а семью Гдовских отвез на телеге в Костополь — он был убит вместе с семьей из 5 человек[516].
4. Александровка, гмина Купичев, Ковельский повят — поселение, насчитывавшее 25 польских и 8 украинских хозяйств.
В 1943 г. поселение трижды — в ночь с 15 на 16 июля, 29 августа и 4 сентября — атаковали уповцы. Вместе с местными украинцами они убили 80 поляков.
Среди уцелевших были Стефания Бродзиньская с мужем. Укрытие им предоставили украинские семьи Атабашей и Левчуков. У украинца Пахома укрывались Камиля и Витольд Зюлковские.
Благодаря помощи украинца Герасима Лукайчука, осталась в живых Леокадия Новакович, во время нападения 15 июля раненная в ногу и скрывавшаяся в поле, а также ее брат.
«Мы шли полем, а когда находили лежащие останки, закапывали их на месте[…]. В этот момент я услышала над собой голос украинца Герасима, которого мои родители хорошо знали […]. “Не двигайся отсюда, может, тебя и не увидят. А я вечером приду за тобой. Твой брат у меня” […]. Он сказал, что нельзя ждать, а надо ехать в госпиталь в Ковель. Перевязал мне лицо платком и положил меня в торбу, из которой кормят лошадей. Он присыпал меня сверху сечкой и положил в телегу. Брата посадил рядом с собой, и мы отправились в дорогу. Когда мы доехали до леса, то выскочили люди из банды и стали у него выспрашивать, куда он едет и зачем. Он объяснил им, что везет тяжелобольного сына к врачу, и показал на брата. Нас оставили в покое и пропустили. Герасим отвез нас в Ковель в больницу. Там нас приняли и сделали мне операцию».
Семья Адамовичей после июльского нападения пряталась у украинцев Павло Кыца и Миколы Кореня, а позднее в семье Прокопов.
«К нам сразу пришел Кыц, — вспоминает Тереза Радзи-шевская, урожденная Адамович, — чтобы мы не ночевали дома, потому что никогда не знаешь, что будет, а лучше всего бы было, чтобы мамочка с детьми отправилась к ним на ночь […]. Едва мы успели дойти до их построек, как на другом конце Александровки раздались выстрелы. Кыц быстро отвел нас к Кореню, рядом, и там нас спрятали в кладовке, закрыв дверь на ключ [.]. Мы замерли от ужаса, когда бандиты ворвались в дом и спрашивали про поляков, но когда раздался ответ, что тут нету таких, они вышли. Было нас в этой кладовке четверо маленьких детей. Мне было 8 лет, брату 5, сестре 3 и братику 1,5 года. Все мы сидели не двигаясь и старались даже не дышать. Когда выстрелы стихли, а банда ушла, Корень проводил нас в сарай, где было сделано укрытие. В сусеках было сложено сено, под ним был проход к стене, а там большая брешь, где можно было свободно сидеть».
Во время следующего нападения Тереза Адамович с братом укрылась в скирде хлеба.
«Когда уже совсем стемнело, украинка Прокоп ходила по полю и искала нас, потому что видела, как мы убегали. Прокоп была вдова, ее дочка Женя была моей подружкой. У нее нас ждали мои родители с другими братьями и сестрами, и бабушка. Тут приняли решение, что мы с бабушкой пойдем к деверю Прокопихи, а родители с остальными детьми спрячутся в другом месте […]. В течение 3 или 4 недель Прокоп прятал нас на сеновале, высоко на соломе […]. Дедушку нашего прятал Кыц Павел аж до самого освобождения, когда территорию заняли советские войска. А потом уже дедушка спас жизнь им […]. Семья, которая нас укрывала, страшно рисковала. Известно было, что за укрывание поляков грозила смертная казнь всей семье»[517].
5. Дошно, гмина Датынь, Ковельский повят — польская деревня, насчитывавшая около 60 хозяйств.
28 августа 1943 г. группа уповцев, прибывших из соседней Даты-ни, вырезала более 50 человек.
Некоторым жителям удалось бежать. Большую помощь им оказали украинцы из деревни Велимче, о которой до войны говорили, что там живет украинская шляхта. Многие из них были баптистами, и по этически-религиозным причинам сопротивлялись насилию. Они кормили и укрывали уцелевших, и препровождали их лесами в безопасные места, хоронили убитых. Василь Бурко с риском для собственной жизни спасал поляков, евреев и цыган.
Трое уцелевших детей Казимежа и Марии Едыновичей спрятались у соседа-украинца, который их накормил и показал дорогу на Велимче. Среди поляков, которые сумели спастись, была Франциш-ка Косиньская с 2-летней дочкой Мирославой.
«Мы вошли в хату украинца […]. К дому на конях подъехала банда, может 30, а может 40 человек […]. Один вошел и с порога спросил: “Хде тут полячка Франя?” […]. Я ему ответила по-украински: “А ежели это я полячка Франя, так мне нельзя жить?” Ребенок вцепился мне в шею и шептал: “Не говори по-польски, не говори по-польски”. Я молилась, глядя ему прямо в глаза, которых я никогда не забуду[.]. Мой хозяин тем временем убеждал украинца, что тут нет никакой полячки Франи, а эта — “полоумная”. “А где она венчалась?” — допытывался тот. “Ну как где? В церкви, а где могла венчаться?” [.]. Бандиты стали уезжать [.]. Вдруг я услышала за собой какой-то грохот. Это хозяин, пытаясь сесть на стул, свалился на пол. У меня начались какие-то судороги, зуб на зуб не попадал[.], а остальные домочадцы стояли, как загипнотизированные [.].
Заботились о нас украинцы из Велимча, которые принесли молоко для ребенка и еду.
Около 10 дней мы прятались в лесу […]. Украинец Сав-лук сперва взял мою мать и Юзю, и перевез их в Ратно, а через пару дней другой украинец, фамилии которого я не знаю, а только его прозвище, Гремучий Романко, отвез меня с ребенком, мужа и его двоюродного брата тоже в Ратно. Дочка его, Мария, принесла буханку хлеба и клин сыра в дорогу, провожая нас с плачем. В Ратно всеми беженцами из Дошно занимался и очень помогал украинец Козёл, а также его жена».
В 1990 г., в сорок седьмую годовщину трагедии, в Дошно открыли пять мраморных досок с фамилиями убитых поляков. Украинские власти пригласили на церемонию Францишку Косиньскую и ее дочь[518].
6. Ковалёвка, гмина Тужиск, Ковельский повят — польское поселение с 2 украинскими семьями.
29 августа 1943 г. от рук УПА погибло около 20 поляков. Некоторые из жителей успели покинуть послеление и добрались до Владимира Волынского. О запланированном нападении их предупредили украинцы из соседних Рёвушек — Омельян Бойчун и Миколай Са-рапко. Бойчун за помощь полякам заплатил жизнью.
Другой украинец, Иван Березюк, прятал в своем доме и тайно вывез во Владимир Анелю Табурскую и ее сына Веслава. Семья Березюков укрывала и кормила также двоих молодых поляков — Зофью Пущевич и Виктора Коссаковского, которые затем были выслежены и погибли