Я поднял Николаева за штаны и заплакал — так мне было жалко Кирова».
Спустя 56 лет, 30 ноября 1990 года состоялся пленум Верховного суда СССР. Он рассмотрел протест и. о. Генерального прокурора СССР по делу Л. В. Николаева, И. И. Котолынова, Н. Н. Шатского, В. В. Румянцева, С. О. Мандельштама, Н. П. Мясникова, В. С. Левина, Л. И. Сосицкого, Г. В. Соколова, И. Г. Юскина, В. Л. Звездова, Н. С. Антонова, Л. О. Ханика, А. Л. Толмазова. Приговор выездной сессии Военной коллегии Верховного суда СССР, вынесенный 29 декабря 1934 года, был признан незаконным и отменен. Уголовное дело в отношении 13 ленинградцев, расстрелянных по этому приговору, было прекращено за отсутствием в их деяниях состава преступления.
Справедливость по отношению к ним спустя пятьдесят шесть лет восторжествовала.
Приговор в отношении Л. В. Николаева по статье 58 п. 8 УК РСФСР оставлен без изменений[535].
И все-таки необходимо ответить еще на один вопрос, стоящий в эпицентре всех дискуссий, которые развернулись вокруг убийства С. М. Кирова. Стоял ли Сталин за спиной Николаева? Направлял ли он руку НКВД? И вообще — какие отношения были между Кировым и Сталиным?
Глава 3Мифы и реальность
Труден путь к исторической правде. Особенно труден тогда, когда какое-либо событие используется в политических целях. Убийство Кирова относится к этому разряду.
Оно было той козырной картой, которая разыгрывалась многими политическими лидерами в своих целях. Сначала ее цинично использовал Сталин для укрепления режима личной власти, создания в стране обстановки страха и беспрекословного повиновения. Затем трагическим выстрелом в Смольном воспользовался Н. С. Хрущев для развенчания культа личности великого диктатора.
И наконец, сегодня в условиях вседозволенности и так называемого плюрализма появились статьи, авторы которых не затрудняют себя поисками документов, не обременены стремлением объективно разобраться в том, что же случилось 1 декабря 1934 года. Их главная цель — еще раз заявить, что «Сталин — убийца Кирова», не располагая при этом ни прямыми, ни косвенными доказательствами, но широко используя мифы, легенды, сплетни. Единственная объективная передача по телевидению, посвященная убийству Кирова, была в рубрике «Кремль-9».
Не претендуя на абсолютную истину, хотелось бы высказать некоторые соображения по поставленному вопросу: Сталин и Киров.
А. Антонов-Овсеенко называет Софью Львовну Маркус — сестру жены Кирова — «крестной» матерью Сергея Мироновича в его революционной деятельности. Но это не соответствует действительности.
Партийная деятельность Кирова началась в Томске в 1904 году. Там он активно участвовал в первой русской революции. Трижды сидел в тюрьме. Оттуда вынужден был бежать на Северный Кавказ и оказался во Владикавказе. Шел 1909 год.
Софья Львовна Маркус начинала свою революционную работу в Екатеринославе, в январе 1905 года она приехала в Петербург и оказалась в тюрьме. После освобождения около двух лет прожила в Москве, затем — Симбирск, Баку, откуда в 1910 году приехала снова в Петербург и поступила на Высшие курсы им. Лесгафта. О. Г. Шатуновская ошиблась, когда в газете «Сельская жизнь» от 23 сентября 1990 года написала, что С. Л. Маркус — член партии с 1911 года. В действительности у нее партстаж с 1905 года. В своих автобиографиях она неоднократно указывала: познакомилась с Кировым во Владикавказе «в 1911 году летом, когда приезжала на каникулы из Петербурга к родным». И потом они встретились уже после Октябрьской революции.
С. М. Киров играл заметную роль в социал-демократическом движении Северного Кавказа. Он был хорошо известен тамошним социал-демократам: С. Г. Буачидзе (член партии с 1902 г.), И. Д. Орахелашвили (член партии с 1903 г.) и многим другим, в том числе, вероятно, и Сталину.
Первая (личная) встреча Кирова и Сталина, скорее всего, произошла в октябре 1917 года, когда в Петрограде работал II Всероссийский съезд Советов, делегатами которого они оба были. Сталин, бывший уже в то время членом Политического бюро ЦК РСДРП(б), окружал особым вниманием социал-демократов Северного Кавказа и Закавказья.
Достоверно известно, однако, что в мае 1918 года Сталин собственноручно написал Кирову рекомендательное письмо «в Наркомат внутренних и внешних дел» (так в документе. — А. К), указав, что предъявитель его заслуживает «полного доверия» (выделено мной. — А.К.). Можно допустить (прямых документов нет, но многие «воспоминатели» признают это), что они встречались в года Гражданской войны, имеются шифротелеграммы за подписью Кирова и Орджоникидзе в адрес Сталина. Их знакомство продолжилось и упрочилось, когда Киров стал. работать в Азербайджане. Найдены письма и телеграммы Кирова и Орджоникидзе к Сталину и Сталина к ним обоим, позволяющие судить об их дружеских отношениях.
Так, в щифротелеграмме Кирова к Сталину 29 июля 1922 года сообщается: «Поручение ЦК от 24 мая мною получено и принято к исполнению». Еще раньше, 4 февраля, тому же адресату он сообщает: «…За последнее время на, Кавказе заметно такое явление: почти во всех городах и областях Сев. Кавказа и Азербайджана развивается усиленная агитация против партийных и советских работников, особенно ответственных…».
Помимо деловых, были и другие — сугубо личные — письма и телеграммы. Приведу лишь одно из писем. Сталин — Орджоникидзе. Сочи. 30 июля 1925 года:
«…Обрати серьезное внимание на себя хоть раз в жизни и лечись по-человечески… Пойми, что уже не так здоров и не так молод…
А Киров что делает там? Лечится от язвы нарзаном? Ведь этак можно доканать себя. Какой знахарь „пользует“ его? Долго ли пробудете в Кисловодске?
Я думаю направиться в Крым. Лечусь аккуратно. Мацестинская вода действует много лучше, чем ессентукские грязи.
Как бы нам повидаться? Не можете ли как-нибудь заехать в Сочи? Или, может быть, мне заехать к Вам?
Твой Сталин»[536].
Затем Сталин направляет весьма теплую телеграмму Кирову о том, что он сам приедет в Кисловодск. И действительно, в 1925 году они все трое отдыхали в Кисловодске.
Сталин, вопреки желанию Кирова и сопротивлению Орджоникидзе, настоял на посылке Сергея Мироновича в Ленинград.
Сталин способствовал укреплению позиций Кирова в Ленинграде. Не любивший выезжать из Москвы, Сталин трижды приезжал в Ленинград. В апреле 1926 года, в 1928 и 1933 годах. И почти каждый раз встречался с партийным активом. Причем, за исключением 1926 года, Сталин останавливался на квартире у Кирова.
17 июля 1928 года Киров пишет жене:
«Дорогая Маруся!
Письмо твое получил. Ответил телеграммой… Был у меня два-три дня Сталин. Съездили с ним на Волхов, позавчера Сталин уехал. Ты спрашиваешь об отпуске. Я мог бы поехать в отпуск и 5, и 10 августа, но дело в том, что с 1-ого августа начинается охота. Спутники мои, конечно, ждать меня не станут… Вот почему я решил начать отпуск с 1-ого августа. Едем довольно далеко…
Целую, твой Сергей»[537].
Летом 1926 года Киров становится кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б), а в июле 1930 года — членом Политбюро. И хотя статьи Кирова нет в сборнике «Сталин», выпущенном ГИЗом в 1929 году тиражом 300 тыс. экземпляров в связи с 50-летием Сталина (замечу, что среди его авторов значатся Калинин, Каганович, Куйбышев, Ворошилов, Куусинен, Мануильский, Крумин, Адоратский, Н. Попов, Микоян, Орджоникидзе, Ярославский, Бубнов, Савельев, Енукидзе, Д. Бедный), на юбилейных торжествах у Сталина он был.
В 1931 году Киров и Сталин вместе отдыхали в Сочи. Правда недолго, так как в августе Киров уехал на охоту. Так он обычно начинал свой отпуск..
5 сентября 1931 года Н. С. Аллилуева пишет в письме к Сталину: «Звонила Кирову, его нет сейчас в Ленинграде, когда будет позвонит мне, но фактически я не знаю даже о чем с ним говорить, т. к. это поручение, мне кажется, было сделано не серьезно»[538].
9 сентября того же года Сталин сообщает в Москву жене: «Приехала Зина[539](без жены Кирова)». А через два дня Надежда Сергеевна пишет Сталину: «Звонила Кирову, он решил выехать к тебе 12/IX, но только усиленно согласовывает средства сообщения. О Громме[540]он расскажет тебе все сам». Еще 11 сентября Киров из Москвы отправил Сталину шифротелеграмму с просьбой разрешить вылететь самолетом, в ответной телеграмме (тоже шифровке) Сталин ответил: «не имею права и никому не советую давать разрешения на полеты. Покорнейше прошу приехать железной дорогой. Сталин». 19 сентября 1931 года Сталин пишет: «Здравствуй, Татька!.. Здесь погода хорошая. Я с Кировым проверили вчера ночью (в 12 ч.) температуру внизу на Пузановке (так в тексте. — А.К.) и вверху, где я теперь живу …С Кировым провели время хорошо»[541].
После самоубийства Н. С. Аллилуевой Сталин сам позвонил Кирову и попросил приехать на ее похороны. И с этого времени, бывая в Москве, Киров почти всегда останавливался на квартире у Сталина.
З. Г. Орджоникидзе писала в 1935 году: «…Бывая в Москве, Киров всегда останавливался у нас, но после смерти Надежды Сергеевны у нас чаще всего ночевал кировский портфель, а сам он пропадал у Сталина, туда часто на ночь уходил и Серго».
Это же подтверждает и С. Л. Маркус, на воспоминания которой так любит ссылаться Антонов-Овсеенко. Она их написала в 1940 году, но после XX съезда собственноручно вторично отредактировала, подписала и поставила дату — январь 1959 года, при этом приводимый ниже факт не подвергся редакции: